Человеческая культура уникальна и человеческий потенциал для общих намерений является основой для культурных достижений нашего вида. Однако предстоит еще многому научиться. Многое из того, что еще предстоит узнать, касается того, в какой степени другие виды животных, помимо человека, обладают культурой. Также это касается того, каким образом культуры животных, не являющихся людьми, сравнимы с культурами человека.
Очевидно, что если культура определяется как человеческая культура, то она есть только у людей. Однако ученые считают, что другие виды обладают культурой, и что будущие исследования должны быть сосредоточены на том, как лучше всего рассматривать культуры на Земле - от отсутствия культуры до человеческой культуры или как отдельные категории.
Общность намерений, их предполагаемая предпосылка для человеческой культуры, включает в себя как способность понимать намерения других, так и мотивацию делиться психологическими состояниями с другими.
Ученые утверждают, что только люди обладают обоими типами способностей, и именно это сочетание позволяет нам участвовать в совместной деятельности, включающей общие цели и социально скоординированные планы действий.
Хотя ученые считают, что такой деятельностью занимаются только люди, они признают, что совместная деятельность человека варьируется от простой (совместная прогулка) до сложной (оказание помощи жертвам крупномасштабных стихийных бедствий).
Из всех видов, существующих на Земле, только люди способны к крупномасштабным совместным начинаниям, но более простые совместные действия вполне посильны для других видов.
Наблюдения за дельфинами. Их сотрудничество и взаимодействие
Например, работа ученых с дельфинами в неволе и дикими дельфинами предполагает, что некоторые из них ведут совместную игру. Они наблюдали, как молодые пленные дельфины по очереди толкают друг друга вдоль поверхности воды.
Это игра, требующая, чтобы один дельфин плавал неподвижно на поверхности (обычно на своей стороне), позволяя другому дельфину (иногда двум другим дельфинам) подходить и мягко касаться его стороны.
Эта игра дельфинов предполагает сотрудничество, и ученые также наблюдали переключение дельфинов с "толкача" на "толкач" во время одиночных поединков. Это позволяет предположить, что дельфины действительно делали все по очереди.
Ученые также стали свидетелями совместной игры с объектом среди группы из трех диких дельфинов (одного мальчика и двух взрослых). Пока они занимались подводным плаванием, мимо проплывали эти три дельфина. Один из взрослых, последовал за куском пластика. В течение следующих 15 минут три дельфина передавали пластик друг другу туда-сюда.
Кооперативный характер такого поведения был очевиден в двух отношениях.
Во-первых, дельфины не пытались украсть пластик друг у друга, а вместо этого плавали за дельфином вместе с пластиком и ждали, пока пластик освободится.
Например, дельфин, которого видели ученые, сначала прошел пластик от грудного плавника к плавнику, а затем отпустил его. В результате этого другой взрослый дельфин, следуя за ним, уловил пластик во рту. Затем этот дельфин поплыл впереди двух других дельфинов, далее он выпустил пластик, чтобы взрослый, который сейчас отстает, смог поймать его.
Во-вторых, несколько раз каждый из двух взрослых бережно передавал пластик молодому дельфину, помещая его близко ко рту малыша, прежде чем выпустить.
Это наводит на мысль о том, что взрослые особи обеспечивают участие более молодого животного. Ученые наблюдали подобные триадические взаимодействия в неволе, когда дельфины инициируют и поддерживают игру с людьми, бросая мяч человеку и ожидая, когда мяч будет брошен обратно, потом снова бросали мяч обратно человеку и так далее.
Эти примеры интерактивных игр представляются совместными в простом смысле этого слова. В сочетании с доказательствами сигнализации игр у других видов животных эти примеры указывают на возможность возникновения форм взаимодействия, которые могли бы послужить основой для простых форм культуры.
Противники понятия этой культуры могут утверждать, что мы слишком много читаем об этих игровых моделях поведения. Меры предосторожности в отношении опасности чрезмерно богатого толкования поведения животных имеют долгую историю, но то же самое можно сказать и об интерпретации поведения человека, особенно детей.
Например, хотя человеческие младенцы и малыши знают о намерениях других на определенном уровне, а также стремятся поделиться с другими чувствами и восприятием, степень присутствия этих способностей у детей младшего возраста и степень их участия в полнокровном культурном творчестве зависит не только от толкования, но и от эмпирических данных.
Суть всего этого заключается в том, что тем, кто изучает все виды, включая человека, необходимо проявлять осторожность в отношении чрезмерно богатой интерпретации.
Подводя итог, я считаю, что изучение культуры выиграет от сравнительной перспективы и что в будущей работе следует рассмотреть вопрос о том, какие формы культуры лучше всего рассматривать как отдельные категории.
Кроме того, степень, в которой способности также лучше всего представлены в виде континуумов или в виде отдельных категорий, имеет большое значение для теорий культурного развития.
Определение типов культур, на которые способны различные виды, и когнитивных предпосылок для таких культур позволит нам лучше понять относительные масштабы сотрудничества и кооперации.
