История неврологического исследования поведения отражает взаимодействие между двумя подходами - в данном случае, неврологический и физиологический подходы. В стандартном неврологическом подходе прошлого века, люди пациенты или экспериментальные животные с поражениями мозга были изучены в ряде поведенческих задач.
Поведенческие недостатки субъектов были затем коррелированы с их неврологическими травмами и корреляция использовалась для вывода функции. Типичным примером этого, вероятно, является работа британского невролога Дэвида Феррьера, который продемонстрировал, что разрушение прецентральной извилины коры головного мозга привело к довольно точным дефицитам в генерации движения.
Что отличает многие из этих исследований в классическом периоде неврологии то, что они часто сосредоточены на повреждении либо сенсорных систем либо систем управления движением. Причина этого должна быть очевидной. Сенсорные стимулы, предоставляемые субъекту, легко поддаются контролю и количественной оценке - они являются наблюдаемыми в экономическом смысле этого слова.
То же самое относится и к механизмам, которые мы обучаем изготовлению предметов. Движение непосредственно наблюдаемо и легко поддается количественной оценке. Напротив, психическое положение гораздо более неуловимое.
Хотя на протяжении долгого времени существовали четкие доказательства того, что неврологический ущерб влияет на психическое состояние, связать ущерб с психическим состоянием сложно именно потому, что оно не поддается наблюдению. Действительно, связь клинического состояния с неврологическим ущербом требует определенной теории (часто глобальной), и именно эта теория отсутствовала в классический период неврологии.
В отличие от неврологического подхода, физиологический подход к изучению мозга включает корреляционные прямые измерения биологического положения, такие как запуск потенциалов действия в нейронах, изменения в кровотоке и изменения в нейротрансмиттерах, с событиями во внешнем мире.
В классический период этот более точный набор методологических средств был чрезвычайно мощным для выяснения основных особенностей нервной функции, но был крайне ограничен в применении к сложным клиническим состояниям. Первоначально это ограничение было вызвано методологическими ограничениями. Физиологические измерения являются инвазивными и зачастую разрушительными. Это ограничивает их использование у животных.
Результатом стало практически полное ограничение физиологических подходов в классический период к изучению сенсорной кодировки нервной системы. Однако ряд важнейших достижений в период с 1960-х по 1980-е годы привел как к расширению этих подходов, так и к слиянию этих двух подходов.
В области неврологии стали использоваться модели из психологии для понимания взаимосвязи между мозгом и поведением. Хотя изученные классы моделей были весьма неоднородными и часто не очень количественными, эти первые шаги позволили изучить психическое положение, по крайней мере в ограниченной степени.
В рамках физиологических традиций технические достижения, которые привели к развитию гуманных методов, позволили проводить измерения на бодрствующих, активных животных, открывая также путь к изучению психического состояния, на этот раз у животных.
