Вечером наши друзья отправились в один из театров, чтобы послушать оперу, которая является очень любимой у русских. Она написана русским композитором Глинкой и носит название "Жизнь за царя". Из "Русских дома" Фред узнал, что опера была впервые поставлена в 1843 году в Москве. Предметом повествования является преданность русского крестьянина царю Михаилу, первому правителю семьи Романовых. Группа польских захватчиков ищет царя с намерением убить его, встречают крестьянина, которого спрашивают о месте укрытия царя. Подозревая их замысел, он предлагает привести их к этому месту, они следуют за ним, и он ведет их в центр леса, из которого они не могут найти способ выбраться. Доставив их туда, он объявляет, что спас жизнь царю, пожертвовав собой. Захватчики убивают его на месте, но жизнь царя спасена. История правдива, и по сей день жители села, где жил верный крестьянин Иван Сусанин, освобождены от налогов, и установлен памятник в память об этом человеке. Опера, в которой описывается его преданность, представлена в трех действиях, и все ее мотивы являются строго национальными. Наши друзья были в восторге от выступления, и Фрэнк и Фред заявили, что несколько дней спустя несколько мелодий из "Жизнь за царя" буквально не уходили из головы.
В другой вечер они пошли в один из самых дешевых театров, где были показаны русские комедии и фарсы. Конечно, они не могли понять сути диалога, но были весьма заинтересованы в действии сюжета, которое было явно энергичным. Фред сказал, что ему напомнили некоторые местные драмы в Нью-Йорке, где актеры получают много ударов и грубостей, а Фрэнк считал, что хороший актер в России должен обладать гибкостью и ловкостью циркового артиста.
Спектакль, который развлекает бедных россиян, следует следующему сюжету:
Мужик занимается любовью со служанкой своего хозяина, вопреки воле старого джентльмена. Однажды хозяин заходит на кухню и встречает там мужика. Зовет всю семью, собаку спускают на любовника и хватают за пальто, а все члены семьи бьют его кастрюлями, метлами, щипцами и другой посудой, которая может быть использована для враждебных целей.
Туда-сюда ходит испуганный мужик. Собака ухватилась за пальто мужика, хозяин хватает собаку за хвост, хозяйка хватает хозяина за шубу, и все трио тащит за собой жертва. Остальные участники праздника продолжают бить друг друга, поочередно бросают снаряды в виде тарелок, картофеля и всего остального, что есть на кухне.
Зрители дико восторгаются, тем более что удары падают на других персонажей так же часто, как и на мужиков. Наконец, служанка приходит к своему возлюбленному на помощь, бросая кучу хлопушек на своих врагов и взрывая их; после этого возлюбленный бросается в дверь, неся на себе неуступчивого пса, и занавес опускается под бурные аплодисменты.
Беседа о Крылове и посещение оперы естественным образом перевернули мысли молодых людей в сторону русской литературы, журналистики и драматических спектаклей. Фрэнку было интересно узнать о газетах страны, в то время как первое исследование Фреда касалось творчества ее поэтов, историков и драматургов.
"Мы начнем с газет, - сказал доктор Бронсон, - и сначала я расскажу о тех, что издаются в Санкт-Петербурге. Все они напечатаны на русском языке, за исключением небольшого буклета на немецком языке, предназначенного исключительно для жителей Германии, и журнала Le Journal de St. Petersbourg, органа министерства иностранных дел, и в основном заполнены официальными объявлениями, представляющими интерес для иностранцев. В нем очень мало местных новостей и мало информации из внешнего мира. На самом деле журналистика, как мы ее понимаем в Америке, в России практически неизвестна. Лучшие из российских ежедневников не выдержали бы сравнения с ведущими журналами десятка американских городов, а в одном экземпляре "Геральда", "Трибьюна", "Таймс" или "Мира Нью-Йорка" содержится больше "новостей", чем во всех газетах Москвы и Санкт-Петербурга вместе взятых".
"Я полагаю, что цензура в значительной степени ответственна за такое положение дел", - заметил Фрэнк.
"Вы совершенно правы, - ответил доктор, - если бы цензуры не было, то газеты были бы гораздо более предприимчивыми, чем они есть". Они не должны оскорблять правительство, иначе они могут быть подвергнуты репрессиям. Редакционные статьи, как правило, передаются цензору перед печатанием, и в случае их утверждения они могут быть напечатаны. Если издание печатается без одобрения, издатели рискуют подвергнуться цензуре. За первое правонарушение им выносят предупреждение; за второе - последнее предупреждение; за третье - приостанавливают на месяц, три месяца или, возможно, навсегда. Следовательно, газеты не могут свободно обсуждать общественные вопросы, и им полностью запрещено публиковать личные скандалы, которые составляют столь важную часть "новостей" нескольких американских газет, которые я мог бы назвать. Помимо предостережений и штрафов, редакторы наказываются лишением свободы, и, учитывая все обстоятельства, путь журналиста в России тяжелый".