18 апреля 2015 года замечательному историку, пушкинисту, герценоведу, исследователю декабристов и дворцовых переворотов ХYIII века Натану Яковлевичу Эйдельману исполнилось бы 85 лет.
Он был Учитель не только в широком смысле – он и деятельность свою начинал со школы - глухой, вечерней, подмосковной – в другие не брали.
Высокий нравственный посыл отстаивания добра и правды – он нес в себе всю жизнь. Жизнь человека, родившегося в семье, где отца, ветерана двух войн, взяли в 1948 году, в разгар борьбы с "космополитами", - за преподавание иврита. Где на сыне лежала «Каинова печать» еврейства, мешавшая карьере ученого, изданию книг, многому чему еще, например, поездкам за рубеж, чтению лекций в европейских университетах и работе в тамошних архивах...
Во время работы в дневнике Натана Эйдельмана появилась следующая запись: "Назрела потребность в личностно-психологическом подходе к истории XIX века. Сломал для себя стену между объективным и субъективным. Думал - что я, что мы?".
Это было очень рискованное для историка решение, которое могло вывести его за пределы науки, а могло преобразить историческую науку изнутри, наполнив ее живым человеческим смыслом.
Были в его биографии, биографии совсем не диссидента, а человека книги, и два обыска, из-за которых его дневники стали практически нечитаемы, так как писались с той же оглядкой, с какой Пушкин писал свою Х главу «Евгения Онегина».
Сегодня эти дневники можно прочитать, благодаря самоотверженной работе по их расшифровке вдовы Натана Яковлевича, Юлии Эйдельман.
Эйдельмане проповедника, энтузиаста истории, несшего нам правду о декабристах, Лунине и Жанно – Иване Пущине, не сломленных казематами и каторгой, и там оставшихся людьми "с душою и талантом".
книга Эйдельмана «Герцен против самодержавия. Секретная политическая история России ХYIII–ХIХ веков и Вольная печать».
У ученого здесь прослеживается двойная задача: рассказать о громадной работе Александра Герцена, вырвавшегося на волю, чтобы из-за границы - через «Колокол» и «Полярную звузду» - рассказать россиянам о «Руси мучеников, Руси рудников, Сибири и казематов...».
И вторая – поведать нам, своим современникам, что же именно откопал Герцен и что он опубликовал в своей лондонской Вольной типографии, ибо российская история, даже если не говорить о "советском" периоде, история даже «времен очаковских и покоренья Крыма", во времена моей юности была скрыта от населения, замусорена ложью, обескровлена умолчаниями...
И еще одна – третья - задача просматривается мною сегодня в трудах ученого.
Мне кажется, что он хотел на примере своих разысканий показать, что и новейшая история, с ее Гулагом, с ее борцами и мучениками-диссидентами, – тоже однажды найдет своего Издателя и своего Историка.
Примеры? О, их можно приводить бесчисленно.
Первые герценовские материалы касались царствования Николая Первого и его кончины.
По официальной версии (Блудова) император умер «от простуды».
Чего стоят истории с царским лейб-медиком Мандтом, давшим царю, по его просьбе, яд и тихо убежавшим из страны, с немцем-прозектором, опубликовавшим данные о вскрытии тела царя в Германии и в России попавшим за это в Петропавловку.
На страницах книги Эйдельмана возникает словосочетание «стереотип российской политической тайны».
Таких тайн, скрытых в архивах, великое множество.
Огромна череда публикаций Александра Герцена – о декабристах. Эйдельман рассказывает, как Герцен выступил в печати с «антикорфиками», опровержением фальшивой верн подданической книги барона Корфа о 14 декабря. Выступил, когда еще воспоминаний самих декабристов не существовало в природе, располагая практически только сведениями из книги того же Корфа. Но «тридцатилетнее молчание» о деле декабристов было нарушено.
А Петровская эпоха! О русском ХУIII веке Герцен говорил: «Времена татарского ига и московских царей нам несравненно знакомее царствования Екатерины, Павла...».
Скажу так: нам незнакомо ни то, ни другое.
Но Эйдельман в своей книге особо подчеркивает: Петр ввел табу на рассекречивание государственных документов.
Петр Третий убит по приказу жены, Екатерины Второй.
Задушен и добит табакеркой Павел Первый, причем с ведома сына и наследника, Александра Первого.
Ни об одной из этих смертей не было сказано народу правды. О смерти Николая Первого было объявлено спустся тря дна, после того как император умер (принял яд?).
Перечитываешь все эти факты - и мороз по коже, очень много знакомого, узнаваемого, похожего.
Натан Яковлевич знал, на что обращать внимание своих читателей.
Был Натан Яковлевич Эйдельман, несмотря на все перипетии судьбы, человеком веселым, смелым и энергичным. Не давали ездить за границу – ездил в Сибирь, прошел по «кандальному пути» своих героев - Иркутск,
Например, такое, писателя Данина: «Есенин стрелял в свое настоящее, Фадеев в прошлое, Маяковский – в будущее».
Есть в дневнике и такое высказывание, уже собственное: «Похороны Шукшина; стыдно долго жить».
Нет, долго он не прожил. Но оставил наследство. Бесчисленных учеников – по всей России, - прочитавших его книги и заболевших «историей». Дочь, Тамару Эйдельман, не изменившую ни фамилии, ни национальности, ни профессии отца. Дочь стала учителем истории в московской школе.
