После неуравновешенного начала, генная терапия сейчас находиться в прогрессе. Исследователи хотят использовать ее, например, для лечения определенной формы глухоты.
В генной терапии врачи вводят генетический материал в клетки организма пациентов, чтобы излечить болезни. Речь идет о проникновении инвазивных версий генов, которыми пациент обладает только в дефектной форме.
Молодая женщина напряженно наблюдает за выражением лица и жестами собеседника и кивает или улыбается, когда считает, что это может подойти. Хотя совсем недавно увеличилась громкость ее слухового аппарата , она почти ничего не понимает в разговорах.
Ханна Кордерман страдает врожденным заболеванием под названием синдром Ашер, которое медленно, но верно отнимает у нее два основных чувства. Из-за генетической мутации клетки ее внутреннего уха и сетчатки больше не вырабатывают достаточного количества определенных белков, необходимых для нормального функционирования клетки. Поэтому, в дополнение к потере слуха, ухудшилось и зрение. Даже будучи подростком, она должна была воздержаться от вождения в ночное время. Сегодня, в возрасте около 20 лет, слепые пятна мешают ей видеть даже в дневное время. Врачи диагностировали синдром Ашера 2 А типа, наследственное нарушение слуха и зрения, которое постепенно развивается с годами. В настоящее время ни одна терапия не может остановить или, по крайней мере, замедлить развитие болезни. Так что молодая женщина живет со знанием того, что через 10 лет она будет глухой и слепой - может через 20 лет, если болезнь будет развиваться медленно.
Врачи мало что могут сделать, чтобы помочь ей. Однажды Кордерман сможет использовать кохлеарный имплант, который напрямую стимулирует слуховой нерв, минуя, так сказать, волосковые клетки во внутреннем ухе. Это позволило бы получить определенное восприятие звука, даже если лучших слуховых аппаратов уже недостаточно. Потеря функции сетчатки можно было бы противодействовать с помощью имплантатов сетчатки, которые электрически стимулируют лишайниковые клетки. Однако, они редко используются, потому что они не очень близки к фактическим показателям эффективности.
Хотя Кордерман не очень занята чтением научных журналов, она знает, что несколько сотен мышей с похожим на нее нарушением слуха содержатся в бостонских лабораториях недалеко от ее дома. Но грызунам, в отличие от нее, становятся лучше. Биологи использовали генную терапию для введения в организм животных дополнительных генов, которые несут в себе правильные инструкции по сборке тех белков, которые отсутствуют у больных людей.
В 2017 году биолог Гвенэль Желек из Бостонской детской больницы и ее коллеги сообщили о "беспрецедентном восстановлении" таких мышей, которым ученые вводили во внутреннее ухо соответствующие кусочки ДНК. Лечение почти полностью восстановило слух животных. Примерно в то же время группа исследователей из Гарвардской медицинской школы объявила, что они провели аналогичную генную терапию на мышах с другим врожденным генетическим дефектом, и вначале добились небольшого улучшения слуха. Третья группа, работающая в Бостоне, недавно использовала методы редактирования генома для устранения мутирующего гена "мышей Бетховена" (животные названы в честь композитора, который был глухим в более поздние годы). Все эти достижения дают основания надеяться, что генетические нарушения слуха - в США с врожденными осложнениями - впервые могут быть устранены.
При этом генная терапия прошла несколько трудных лет. В 1999 году из-за трагической ошибки лечения скончался 18-летний пациент по имени Джесси Гелсингер, страдавший врожденным дефектом фермента. Ученые Университета Пенсильвании в раннем возрасте ввели в него аденовирусы, содержащие терапевтические гены, пытаясь применить генную терапию. Однако частицы были слишком сильно дозированы. Вскоре после вмешательства состояние Гельсинджера ухудшилось, реакция его иммунной системы вышла из-под контроля и была направлена против его собственного организма. Пациент умер от полиорганной недостаточности. Эта трагедия поставила генную терапию в очень плохое положение; финансирующие учреждения прекратили свою поддержку, и многие исследователи держались на расстоянии.
Однако некоторые из них продолжали свою работу по генной терапии молча, первоначально сосредоточившись на экспериментах на клетках и животных в надежде разработать методы лечения таких сложных заболеваний, как остеоартрит, рак или диабет 1-го типа. В целях безопасности они уменьшили дозу вирусов, служащих ферментами генов, чтобы избежать чрезмерной реакции иммунной системы. Кроме того, они отказались от типа вируса, который использовали у Гельсенджера, и вместо этого экспериментировали с другими типами инфекционных частиц. Эти эксперименты выявили перспективную альтернативу аденовирусам, а именно так называемым аденовирусам (AAV), которые, как представляется, не вызывают никаких иммунных осложнений, поскольку не повреждают клетки человека. Кроме того, удалось ограничить действие вирусных переносчиков генов на определенные клетки.
Речь идет о поиске подходящих генов для правильной болезни и нужных целевых клеток, правильном дозировании и понимании того, где в организме они оказывают свое действие", говорит Синтия Е. Данбар, исследователь Национального института здравоохранения (НИЗ) и до недавнего времени президент Американского общества генной и клеточной терапии.
