Франция, XVI век, город Лош... Когда-то принцесса Релинген спасла маленького пажа, но мальчик потерялся. Через несколько лет муж принцессы взял на воспитание самого большого шалопая королевского двора, известного, как шевалье Александр, но в результате ошибки подросток сбежал от опекуна в армию. И вот теперь принцесса Релинген помогла избавиться от навязчивого внимания принца юную Соланж де Сен-Жиль. Вот тут-то принцессу и поджидал сюрприз...
------------------------
Возвращение принцессы Релинген в Лош было триумфальным, не в последнюю очередь из-за того, что в свите ее высочества находилось сразу четыре герцога, каждый из которых не оставлял надежду назвать Соланж де Сен-Жиль своей женой. Однако даже спокойная и непринужденная обстановка Лоша не помогла незадачливым женихам завоевать сердце хозяйки Азе-ле-Ридо. Уважая скорбь воспитанницы, Аньес посоветовала их светлостям временно покинуть Лош, дабы дать возможность Соланж оплакать свою утрату, но желая как можно лучше устроить судьбу родственницы, принцесса Релинген решилась поговорить с воспитанницей и воззвать к ее здравому смыслу.
— Дитя мое, — с проникновенной нежностью заговорила Аньес, когда женихи покинули Лош и в замке Релингенов восстановились покой и тишина, — я понимаю, сколь тяжела ваша утрата, но ваша матушка любила вас и в своей любви не захотела бы, чтобы вы так долго предавались скорби, позабыв о радостях жизни. К тому же я тоже не вечна, — рассудительно заметила принцесса, незадолго до этого достигнувшая весьма почтенного возраста двадцати четырех лет, — и значит, вам надо как можно скорее найти мужа, который станет вашей защитой и составит счастье вашей жизни.
— Но у меня уже есть жених, — сбивчиво проговорила Соланж, с надеждой глядя на ее высочество. — Мы помолвлены шестнадцать лет!
Аньес невольно улыбнулась. Боже! Соланж еще такое дитя…
— Девочка моя, помолвка, которая длится шестнадцать лет и ни к чему не приводит, все равно что не существует. Да и сколько вам было лет, когда вас обручили? Два года?.. Уверена, вы даже не узнаете своего нареченного… Не бойтесь, такие дела решаются очень быстро и просто. Назовите имя своего жениха, и мы немедленно разорвем помолвку. В конце концов, коль скоро об этом обручении не было известно, ваша репутация не пострадает, и вы сможете ответить на чувство кого-нибудь из этих блестящих молодых господ. Поверьте, они были очень опечалены, покидая Лош и вас, и способны сделать вас счастливейшей из смертных.
— Но я не хочу разрывать помолвку, — торопливо возразила Соланж. — Я люблю своего жениха… и не хочу променять его ни на кого другого!
Принцесса Релинген вздохнула. Дело осложнялось. Впрочем, подумала Аньес, когда-то она тоже мечтала об Амадисе или Тристане.
— Чудесно, дитя мое, — проговорила Аньес. — Любовь это прекрасное чувство и достойно самого глубоко уважения. И все же… — принцесса улыбнулась, — скажите хотя бы, как зовут вашего героя.
— Шевалье де Бретей, — взволнованно прошептала Соланж.
Если бы в лошский дворец ударила молния, это и то не произвело бы такого впечатления на Аньес, как бесхитростное признание родственницы. Ее высочество почувствовала необходимость сесть.
— Вы имеете в виду Александра де Бретея, сына Огюста де Бретея из Пикардии? — осторожно уточнила принцесса.
— Да, шевалье де Бретея, сеньора де Саше, — подтвердила Соланж. Ее несколько встревожила странная реакция ее высочества, и теперь она смотрела на принцессу с беспокойством и недоумением.
Лишь с величайшим трудом Аньес удалось подавить искушение схватиться за голову. Не такого мужа она желала для Соланж. Дело было даже не в странной репутации шевалье Александра — предъявлять претензии тому, на кого хотя бы на миг обратил внимание ее супруг, было несказанной дерзостью. И не в том, что шевалье де Бретей был беден — принцесса Релинген полагала нищим любого человека, который был бы не в состоянии купить Париж, так что степень этой нищеты Аньес уже не интересовала. Гораздо хуже было иное. Шевалье де Бретей не имел ни малейшего влияния в свете, он был никем и, судя по всему, был начисто лишен какого-либо честолюбия, иначе чем еще можно было объяснить тот факт, что имея все возможности достичь высочайшего положения при дворе, юноша сбежал в никуда и за пять лет так и не достиг ни славы, ни почестей? Но и с этой неприятностью можно было как-то совладать — Аньес знала, на что способна подвигнуть дворянина любовь, вот только любовь шевалье Александра вызывала у принцессы сомнения. Пять лет бегать от такого сокровища как Соланж, способен был только слепой и бессильный калека или же человек, подобный шевалье де Ликуру, а связывать судьбу воспитанницы с подобным человеком Аньес не собиралась.
Ни ласковое солнце, ни теплый ветерок, ни трогательное семейство ланей на опушке густого леса не радовали шевалье Александра де Бретея. Прекрасный вид и блестящей наружности молодой дворянин не умиляли принцессу Релинген.
— Итак, сударь, что вы хотите за то, чтобы навсегда избавить мою воспитанницу от господина де Бретея?
Молодой человек попытался обнаружить в тоне или взгляде ее высочества хотя бы намек на снисходительность и дружелюбие. Напрасно. Аньес Релинген не собиралась отступать.
— Итак, сударь, — по-прежнему холодно говорила принцесса Релинген, — вам нужен полк? Вы получите полк. Титул, состояние? Даю слово, что найду вам богатую вдову, способную подарить супругу деньги и титул. Только не тяните с ответом, Бретей, миг в вашем обществе — целая вечность.
Шевалье Александр молчал. Принцесса в нетерпении закусила уголок платка.
— Мадам, — голос молодого дворянина прозвучал неожиданно хрипло, сорвался, — а как же чувства Соланж... госпожи де Сен-Жиль, — поправился Александр, уловив гневный жест принцессы.
— Не вам беспокоиться об этом, сударь! — резко и холодно проговорила принцесса Релинген. — Можете принять мои условия или нет, брака не будет. Вы слишком долго бегали от своей невесты, чтобы я поверила в ваши чувства. Довольно играть комедию, сударь, все знают, что женщины вас не интересуют!
Молодой человек остолбенело воззрился на ее высочество.
— Но, мадам, — попытался возразить он, — это не так и я люблю Соланж… Я только хотел быть ее достойным… достичь положения… и успеха…
— Успеха?! — возмущенно повторила ее высочество. — Под покровительством моего супруга вы могли достичь всего, вы могли уже сейчас быть герцогом и пэром, а лет через пять получить маршальский жезл. И что вы выбрали вместо этого? Вы отправились сравнивать пикардийскую и овернскую грязь. Пехотный лейтенант, — с едкой насмешкой произнесла Аньес, — достойный выбор для отпрыска знатного рода... Ваш великий тезка царь Македонии никогда бы не пал так низко!..
— Я предпочитаю именоваться Жераром, — поправил ее высочество молодой человек, — это тоже мое имя.
— Не сомневаюсь, — с сарказмом ответила принцесса и вскинула голову, — вы ведь не честолюбивы. Имя Александр зовет к доблести, а вы вполне довольны своей судьбой…
— Но быть лейтенантом в пехотном полку и носить имя Александр — это все время нарываться на насмешки, — почти с отчаянием попытался объяснить молодой офицер.
— И вы предпочли спрятаться, вместо того, чтобы стать достойным своего имени! Прекрасно!
Аньес Релинген с презрением отбросила платок. Смерила офицера негодующим взглядом.
— И после всего этого вы хотите, чтобы я отдала вам Соланж… Не смешите меня, юноша, это не смешно. Я бы еще поняла, если бы вы покинули моего супруга, дабы отправиться куда-нибудь в Индию и взять на шпагу королевство. Я бы поняла, если бы вы стали корсаром и составили себе состояние… Это было бы достойно вашего имени и происхождения. Но вместо этого вы предпочли безвестность и забвение. Да кто вы такой? Какой-то пехотный капитан…
— Я командую полком.
— В своих снах? — гневно парировала Аньес.
Молодой человек молчал, не зная, что ответить на упреки ее высочества. Принцесса требовательно смотрела ему в лицо, но, не дождавшись ответа, пожала плечами.
— Довольно, сударь, наша беседа и так затянулась. Вы не сделали ничего, чтобы я могла доверить вам Соланж. Слава Богу, есть герцог де Меркер, есть герцог де Майенн…
Шевалье вскинул голову и заговорил — неожиданно резко, горячо и возмущенно, будто не владетельная государыня стояла перед ним, а обычная девчонка, сморозившая глупость.
— Меркер и Майенн, мадам? Так вот, что вы готовите Соланж! Меркер, который столь труслив и неблагодарен, что не далее недели назад предлагал мне участие в заговоре против короля, а когда я отказался, с перепугу начал юлить и ныть, будто пошутил!.. Майенн, который меняет любовниц чаще, чем рубашку... таких супругов вы желаете девушке, которую я боготворю... Не надейтесь, мадам, что я останусь в стороне. Если вы хотите, чтобы Соланж осталась вдовой в первую же ночь после свадьбы — выдавайте ее замуж... за Меркера... Майенна... Даю слово, я убью любого из этих повес, как бы их не охраняли!
— Замечательное решение, — холодно заметила ее высочество. — Вам мало сделать мою воспитанницу вдовой, вам еще надо, чтобы она оплакивала вашу кончину на эшафоте. Придумайте что-нибудь получше, юноша.
Хотя речь Аньес была уверенной, а вид она имела самый надменный и неприступный из всех возможных, в глубине души дама колебалась. В последние годы она привыкла, что решения за нее принимал супруг, и ей вовсе не нравилась роль, навязанная двором — роль суровой и мстительной государыни.
«Хорошо, когда мужчина принимает решения за тебя, — с неожиданной грустью подумала принцесса, — даже если это шевалье Александр».
— Вы что-то говорили о неблагодарности Меркера, — вновь заговорила Аньес, — а что вы думаете о собственной неблагодарности? Мой супруг столько сделал для вас, и чем вы ему отплатили? Вы сбежали, сударь. Итак, что вы можете сказать в свое оправдание? — вопросила ее высочество.
Молодой человек вздрогнул, словно его ударили.
— Вы попрекаете меня в неблагодарности, мадам, но это не так, — через силу проговорил шевалье де Бретей. — Я хорошо помню, кто учил меня держать шпагу… Но я помню и другое… Я не хотел пережить разочарование, мадам… во второй раз… от того же самого человека…
— Я не понимаю вас, сударь, — пришла в замешательство Аньес, — о каком разочаровании вы говорите?
— Я говорю о Блуа, — печально ответил молодой человек. — Я понимаю, потерять маленького пажа так же легко, как потерять платок, или веер, или щенка… впрочем, щенков не теряют, их берегут… Но я… — шевалье де Бретей на мгновение запнулся, борясь с подступавшими слезами, — второй раз это было бы слишком тяжело… и я предпочел уйти сам…
Аньес растерялась. Она прекрасно помнила блуасский кошмар, более того, иногда ей снилось, как над маленьким найденышем издеваются, и она просыпалась в слезах и полдня ходила мрачной и молчаливой, в полной мере оправдывая свою репутацию. Поиски калеки тогда ни к чему не привели, и принц, более всего на свете озабоченный здоровьем жены, заявил, что, видно, родные забрали малыша домой, верно рассудив, что пажу с изувеченной рукой не место при дворе.
— Этого не может быть! — охнула принцесса, прижав руки к вмиг запылавшим щекам, как это сделала бы любая женщина на ее месте — крестьянка, горожанка или дворянка. — Это невозможно!
Меж тем Александр де Бретей расшнуровал рукав и поддернул манжет. Шрамы говорили лучше слов.
— Нет... невозможно... — и вновь принцесса Релинген поступила как обычная женщина — разрыдалась.
Шевалье де Бретей растерялся. Впору было самому заплакать... И что делать с рыдавшей принцессой?
— Глупый, злой мальчишка! — выпалила, наконец, Аньес Релинген и топнула ногой. — Да мой муж был так занят подготовкой к свадьбе, что ему выспаться было некогда, не то что искать вас, но он все равно перевернул всю Францию… И он уши вам надерет, когда вернется, столько горя вы ему причинили!... Что за глупость вы себе вообразили, что за чушь?! Неблагодарный юнец… мальчишка…. глупец!..
Офицер опустил голову. Тяжело вздохнул.
— Может быть, я и вел себя как мальчишка, мадам, — признал он, — но ведь я им и был…
Слова молодого человека привели Аньес в чувство. Она вытерла слезы и посмотрела на шевалье де Бретея.
— Мы слишком много говорили сегодня о прошлом, шевалье, пора поговорить и о будущем. Впрочем, о свадьбе мы поговорил завтра, в Лоше. Я буду вас ждать.
© Юлия Р. Белова, Екатерина А. Александрова
Путеводитель по каналу. Часть 1