Журналистка Екатерина Маркова пишет в журнале «Уфа»: «...С едва накинутым на плечи пиджаком и трясущейся от волнения бородой, по улице Октябрьской революции бежал старик. Он то и дело причитал: «Что наделали, что наделали! Ведь у меня есть три решения о сохранении этого памятника!»…
Современникам он запомнился как колоритный персонаж в длиннополом плаще с неизменными аксессуарами: тростью, трубкой и маленьким затертым рюкзачком цвета хаки – свидетелями его необычайно насыщенной биографии. Его видели в зоне практически любой стройки: прокладывались ли дороги Черниковска, рылись котлованы для будущих домов и институтов, - везде он с полевым дневником зоркими глазами следил, не отправится ли в отвал немой свидетель давно ушедших веков. На его «счету» знаковые памятники Уфимского полуострова от самых ранних до русского слоя. В 1953 году Петр Федорович Ищериков сделал поистине шлимановское открытие – городище «Уфа II». Но все же большинство горожан знают его как борца за Троицкий (Смоленский) собор.
Археологи музея-заповедника «Древняя Уфа» на небольшом раскопе обнаружили каменные жернова, сохранившиеся под землей до наших дней практически целыми», - рассказала директор Республиканского историко-культурного музея-заповедника «Древняя Уфа» Гаухар Батталова. По ее словам, эта находка в очередной раз наводит на мысль о том, что наши предки в здешних местах занимались не только скотоводством, но и земледелием, что свидетельствует о высоком уровне социально-экономического развития края.
После проведения необходимых анализов можно будет выяснить, какие виды зерновых культур мололи на этих жерновах. Аналогичный артефакт был обнаружен и в 2008 году, но соответствующие анализы тогда не были проведены. (bashinform.ru)
Борьбу за его сохранение и реставрацию Петр Федорович начал еще до войны. Репрессии чудом обошли его стороной, возможно, сказывалось личное знакомство с Александром Поскребышевым. Но так или иначе ему удалось добиться разрешения на археологические раскопки, которые проводил сотрудник Национального музея Борис Коишевский. Несмотря на это, в 41-м работу пришлось свернуть, Смоленский собор был включен в список охраняемых государством объектов. А Петр Федорович, словно предчувствуя неизбежное, продолжил исследования старейшей городской постройки.
Удивительно, но человек с уникальным багажом знаний не имел ни диплома, ни ученых степеней. Он и сам часто сетовал, что войны, раннее сиротство и бедность не дали ему возможности получить специальное высшее образование в деле его жизни – археологии и истории. Но опыт и нестандартный склад ума с лихвой компенсировали институт. Впервые он принял участие в раскопках 17-летним юношей и сразу - Чертово городище, да еще и под руководством легенды - Веры Владимировны Гольмстен! В профессиональной среде археологов говорят о своеобразном «нюхе» на памятники. Можно всю жизнь отдать науке, но не найти ни одного поселения, да что там - даже находки! На Петра Федоровича же они сыпались как из рога изобилия. Даже рядом с домом, наблюдая за возней местной ребятни, он умудрялся делать открытия - стоянка каменного века на берегу реки Сутолоки, кости древних животных…
Петр Федорович родился в Нижегородской губернии в селе Яново, что расположилось на берегу речки Пьяни, где издревле жили тюркские и угорские племена, включая мещеряков, давших (еще по одной версии) и фамилии Ищериков и Мещериков. Именно в этих местах за три года до Куликовской битвы русские войска потерпели сокрушительное поражение от татар, открыв им путь на Рязань. Однако уже в 8-летнем возрасте Петр Федорович навсегда покинул Яново, обретя новую родину в далекой провинциальной Уфе. В 1898-м году от туберкулеза умирает глава семейства, и вдова с двумя детьми решила перебраться поближе к родственникам, поселившись у родного брата, писца Уфимской казенной палаты Николая Полетаева. Через два года не стало и матери, два брата - Павел и Петр - осиротели.
Чтобы не обременять дядю, Петр рано начал работать. Сначала за три рубля в месяц устроился писцом к адвокату Жилинскому, потом в Казенную палату. Подрабатывал машинописью, выходило 15-20 рублей, по тем временам неплохой заработок. Но вскоре грянула Первая мировая война и жизнь круто изменилась…
Дом № 37 на улице Октябрьской революции, где жили Ищериковы, стоит и сегодня. Но не ищите на ней мемориальной таблички - ее там нет. Да и в старинном особняке давно живут другие люди. Надежда Дмитриевна ненамного пережила мужа, и вскоре в опустевший дом из Северной столицы нагрянул внук Владимир, сын Ольги. Он захотел обосноваться в Уфе, но его жена была единственной дочерью своих родителей, и ее тянуло домой. Муж уступил. Начались квартирные хлопоты. Рассказывают, что наследник не раз ходил в музеи и академии, предлагал забрать архивы, но никто не шел. Тогда он сгреб всю «макулатуру» и сдал в утильсырье. А часть семейного архива была выброшена в овраг.
Все, что сегодня осталось в семье – редкие книги с автографом или экслибрисом владельца да несколько пожелтевших фотографий.
- Лет 20 назад случайно оказалась возле нашего дома, - говорит внучка краеведа Лариса Михайловна. - Повинуясь порыву, зашла. Встретила меня новая хозяйка, немолодая женщина, кажется, по фамилии Егорова. Приняла радушно, разрешила пройтись по комнатам. Все здесь уже было иначе, но память отчетливо рисовала картинки из детства.
…Петр Федорович умер в Ленинграде в 1961 году. Плановая операция по удалению катаракты закончилась трагически. По иронии судьбы, со свойственным ему юмором он говорил: «Не дай Бог умереть в Ленинграде и вечно лежать там в сырости». Его похоронили на Серафимовском кладбище. Уфимские потомки, к сожалению, утратили связь с петербургскими родственниками. Но по рассказам Михаила Роднова, посетившего пару лет назад последний приют Ищерикова, могила его ухожена и посещаема".
А теперь предлагаю посмотреть видео, как сегодняшние градозащитники из "Архзащиты Уфы" и ВООПИКа борются за сохранение объектов культурного наследия на улице Октябрьской революции, за которое так беспокоился герой этой статьи:
