Кривое зеркало эволюции в изложении увлеченного этолога
Объем: 396 web-страниц
Краткая любопытная справка. Конрад Лоренц – австрийский ученый-этолог, удостоенный в 1973 году Нобелевской премии по физиологии и медицине за изучение поведения животных и трепетное отношение к природе. В 2015 году за причастность к движению социал-национализма ученый был посмертно лишен почетной докторской степени университета в Зальцбурге (участвовал во Второй Мировой понятно на чьей стороне, находился в Советском плену с 1944 по 1947 год).
Базируясь где-то на стыке этологии, физиологии и психологии Лоренц предлагает взглянуть на столь занятное творение природы, как человек, через призму эволюционных особенностей поведения, присущих животным, ну там, всяким серым гусям, львам и коралловым рыбкам. При этом, что не характерно для современного все разжевывающего нон-фикшена, ученый строит повествование таким образом, чтобы Читатель попытался сделать выводы сам. То есть прошел путь исследователя: от наблюдения, систематизации и сравнительных анализов непосредственно к глобальным и пока что не опровергнутым выводам о побочных задачах агрессии и ее непосредственном участии в формировании других приятных явлений, которые мы с ней никак не ассоциируем, – дружбы, любви и товарищества.
И вот, 90% книги мы вынуждены читать многостраничные описания ритуалов преследования и заигрывания, исполняемые лосями, птичками, рыбками, конечно, обожаемыми Лоренцом серыми гусями (с краткими пояснениями), чтобы, наконец, подойти к Человеку. И тут вдруг ученый принимается писать про себя. Вообще последняя часть книги – это емкое рассуждение о собственном бытии, потому что даже если не знать про судьбу Автора, между строк читаются отсылки к нацизму и попытки объяснить самому себе, как вообще такое могло случиться. Последние страницы – ярые призывы к миру во всем мире. И почему-то после того, что я узнала о триумфальном крике серых гусей, эти банальные пацифистские идеи больше не выглядят такими уж наивными.
Гусиный отец на охоте за открытием
Мы отвыкли «зреть в корень» и искать причинно-следственную связь там, где она не видна издалека, поэтому многостраничные страдания коралловых рыб могут читаться тяжело, ибо длительные описания наблюдений навивают скуку настолько, что хочется бросить. Но неожиданно в конце главы про агрессивных морских драчунов Автор, хитро подмигивая, делится своими выводами, и ты, тупо моргая, бредешь читать все заново. Похоже корона царя природы, самолично водруженная нами самими себе на голову, мешает человеку осознавать, что он – не господин этого волшебного мира, а всего лишь его малая часть.
И да, после поразительного открытия, что поведение маленьких рыбок, его эволюционное обоснование и значение для дальнейшего развития вида, можно проецировать на других «высших» животных и даже хомо сапиенса, от книги было не оторваться.
«…социальное поведение людей диктуется отнюдь не только разумом и культурной традицией, но и все еще подчиняется закономерностям, характерным для филогенетически возникшего поведения», - утверждает Автор.
Колоссальное значение Лоренц уделяет ритуализации, то есть закреплению определённого вида поведения на конкретную ситуацию на совершенно другой стимул. Так ритуал ухаживания начинает чертовски напоминать нападение, а действия, уместные при определенных условиях, закрепляются настолько, что продолжают маниакально исполняться, даже когда условия этого больше не требуют.
Прекрасная иллюстрация с гусыней, которая закрепила ритуал восхождения по лестнице с исполнением бессмысленного подхода к окну настолько, что уже сама возможность его нарушения вводила ее в состояние паники. У людей подобная ритуализация введена в ранг культуры, религии, правил поведения. Мы склонны к бездумному исполнению странных с точки зрения пользы действий, мотивируя их традицией. Полагаю, большинство из них безвредны, но некоторые способны отправить вполне себе адекватных добрых людей в Крестовый поход или заставить взять в руки оружие, защищая некий символ или идею просто потому, что они выросли с ним рядом.
Причем запустить агрессию могут самые казалось бы безобидные вещи, закрепленные в подсознании через ритуализацию или переданные через поколения в виде инстинктивных действий. «Полярная болезнь» еще называемая «экспедиционным бешенством» великолепно иллюстрирует, как группа взрослых, образованных, симпатизирующих друг другу людей легко переходит к рукоприкладству, когда длительное время не может найти выход своей атавистической агрессии, хотя для ее формирования нет абсолютно никаких объективных оснований.
Все, как у гусей и немножко от лосей
Лоренц проводит интереснейшие параллели между поведением животного и человека, чтобы каждый мог узнать себя в каком-нибудь Лосяше и на собственном примере убедиться, как до смешного схоже мы склонны строить линии своего поведения в социуме.
«У многих животных известны случаи, когда защитой от внутривидовой агрессии служит инфантильное поведение», - говорит Автор. Такой способ превентивной защиты восходит к механизму торможения, препятствующему нападению на самок и детенышей, что справедливо, например, для квакв, собак и, конечно, людей. Для самки человека искусственный инфантилизм еще и прекрасный способ добиться желаемого без привлечения собственных ресурсов, животные тоже не брезгуют подобными хитростями. Так молодые кваквы носят «детское» оперение, чтобы занять свое место в птичьем сообществе, потеснив взрослых особей, которые эволюционно просто не могут нападать на птенца.
Забавный пример с переориентацией агрессии на другой объект, что демонстрируют разные виды рыб, птиц и животных. Когда я работала в офисе, то наблюдала этот прескорбнейший механизм переключения постоянно. Вас когда-нибудь отчитывали только потому, что у обидчика болит зуб или неприятности дома? Вы дружили «против кого-то» в школе? В любом обособленном коллективе легко находится «козел отпущения», в которого летят все шишки, только потому, что он готов их беспрекословно ловить.
Человек хочет быть царем природы, а не ее частью
Я очень удивилась, когда после прочтения книги познакомилась с биографией Автора, и узнала, что у Лоренца отозвали докторскую степень за участие в социал-националистическом движении после Аншлюса. Нацистам сложно симпатизировать, но как обвинить в убежденном нацизме человека, так однозначно выступающего за дружбу народов, как это делает ученый в последней главе «Агрессии».
«Ни один человек не может ненавидеть народ, среди которого у него есть несколько друзей», - пишет Лоренц, утверждая, что страх перед чужаком, заложенный в нас эволюцией и вызывающей агрессию к незнакомцу или к целой нации, так легко победить через личный контакт и индивидуальную симпатию.
Нам, увы, от природы не досталось столь эффективных механизмов торможения внутривидовой агрессии, как волкам и львам (но и их смертельного оружия нам не досталось). Но какими бы не были древними механизмы, запускающие в нас желание уничтожать «другого», я вместе с Автором испытываю надежду, что Человек, являясь самым совершенным творением природы, сделает ставку на разум, а не на слепое подчинение инстинкту, давно утерявшему свою актуальность.
Приятного чтения!
Литературный диалог: ВКонтакте, в Инстаграмм
