Картину «Запорожцы» Репин писал дольше, чем какую-либо иную. Идея возникла на светском приеме, куда были одновременно приглашены Илья Репин и историк Дмитрий Яворницкий. У Яворницкого оказалась при себе копия письма, написанного в 1676 году атаманом Иваном Серко (Сирко) вместе с казаками султану Махмуду IV. Возмущенный тем, что казаки истребили его 15-тысячное войско, турецкий владыка предложил Сечи перейти в его подчинение, а в случае отказа грозил полным уничтожением.
По выражениям лиц казаков понятно, какой ответ они сочинили. «Ты – шайтан турецький, проклятого чорта брат и товарыщ и самого люциперя секретарь!» – читал Яворницкий под громкий хохот. А Репин мысленно представлял себе картину, которую напишет по мотивам этого эпистолярного происшествия.
В 1880-е годы Репин специально отправился в Украину, чтобы собирать материал для картины. Помогал ему и Яворницкий, предоставив свободный доступ к своим материалам и старинным атрибутам казаков – одежде, трубкам, обуви, оружию. Репин написал множество эскизов, прежде чем приступить к работе над главной картиной. К слову, в поездке Репина сопровождал его юный ученик Валентин Серов - он тоже делал кое-какие наброски.
В 1888 году Репин еще раз проехал по местам казачьей славы, добрался до станции Пашковской, а главное – уловил казачий дух неуемной свободы. «Чертовский народ! Никто на всем свете не чувствовал так глубоко свободы, равенства и братства», – восхищался он украинскими казаками. Безусловно, одним из источников, вдохновивших художника, была повесть Гоголя «Тарас Бульба». Собственно, ее герои здесь присутствуют.
Тарас Бульба – могучий хохочущий казак в белой папахе, написан с профессора Петербургской консерватории. Его сын Андрий – интеллигентный юноша слева, с тонкой улыбкой и мягкими чертами лица, прототипом его стал родственник композитора Михаила Глинки. Рядом с ним – суровый казак с повязкой на голове, он в роли старшего брата, Остапа Бульбы.
А что же сам Иван Серко? Атаман с лихо закрученными усами смотрит лукавым пронзительным взглядом, явно наслаждаясь метко сказанной фразой. Его прототип – командующий Киевским военным округом генерал Михаил Драгомиров. Не забыл Репин и главного консультанта и вдохновителя – Дмитрий Яворницкий запечатлен в образе писаря. Чтобы добиться от него нужной усмешки, Репин развлекал свою модель карикатурными журналами.
Обнаженная мощная фигура казака на переднем плане – это не только иллюстрация мощи и силы запорожской вольницы. Возле него карты – а в Сечи любителям азартных игр предписывалось играть без рубахи, чтобы не иметь возможность спрятать карту в рукав или за пазуху.
Круговая композиция создает ощущение торнадо, набирающего силу урагана, который уже если раскрутится, мало не покажется никому. Отдельно стоит отметить, что Репину удалось в этой картине представить целую энциклопедию смеха. Кажется, перед нами вообще все оттенки веселья, для которых существуют обозначения: тут и заливистый смех, и тонкая улыбка, и саркастическая ухмылка, и смех-оскал, от которого мороз по коже пробирает, и заразительный хохот, и хихиканье, и гогот, и зубоскальство. При этом не забываем, что в рамках бытовых, жанровых изображений Репину тесно, его лучшие работы становятся грандиозным обобщением, приобретая черты монументальности, отчасти даже былинности, мифологичности. И здесь перед нами не просто группа казаков и исторический забавный момент – мы видим и ощущаем сам дух Запорожской Сечи, квинтэссенцию непокорного, свободолюбивого казачества.
Репин постоянно сомневался в своем таланте, нередко называл себя «заурядной личностью», а в общении мог показаться чрезмерно любезным. Но это обманчивая видимость мягкотелости. Если он был в чем-то уверен, то не существовало авторитетов, которые бы его переубедили. Когда «Запорожцы» были практически закончены, он внезапно «прикрыл» одну из самых колоритных фигур повернутым спиной казаком в длинной кирее (сравните с поздним вариантом картины).
«Серым больничным халатом» называли это одеяние недовольные критики и упрекали художника в том, что он собственными руками загубил шедевр. Однако Репин был непоколебим: «Я знаю, что я в продолжение многих лет, и прилежных, довел наконец свою картину до полной гармонии в самой себе, что редко бывает, — и совершенно спокоен. Как бы она кому ни казалась — мне все равно».
Автор: Алена Эсаулова, artchive.ru
