Среди многих центров древних цивилизаций, где регулярно работают археологи, Ближний Восток выделяется тем, что его история тесно переплетена со священными текстами христиан и иудеев. Что в Библии относится к истории еврейского народа и его соседей, а что — к его мифологии? Попытка разобраться в этом привела к появлению специальной области научных исследований — библейской археологии. О том, что это за специальность, каковы ее история и достижения, по просьбе N + 1 рассказала кандидат исторических наук Светлана Викторовна Бабкина, доцент Центра изучения религий РГГУ.
Одна из первых ассоциаций, возникающих в сознании людей, когда речь заходит об археологии, — Индиана Джонс, а когда следует уточнение «библейская археология», то многие вспоминают об Индиане Джонсе, который искал Ковчег Завета, о горе Арарат, на которой уже много лет «находят» ковчег Ноя; люди, увлекавшиеся археологией в детстве, вспомнят о Леонарде Вулли, обнаружившем следы потопа, который был признан «тем самым», Вселенским. Все это кажется очень увлекательным, но… Библейская археология — вовсе не об этом.
Археология в целом и библейская в частности не сводится к захватывающему поиску артефактов. Эта наука требует от тех, кто ею занимается, тщательности, аккуратности, беспристрастности, честности и большого труда, в том числе и кабинетного, как и любая другая наука. От постороннего внимания обычно ускользает одна деталь: то, что было откопано, нельзя закопать обратно и снова откопать. Технически это не составляет труда, даже делается в целях консервации, но раскопать объект можно лишь однажды, а следовательно, все, что выходит из-под лопаты или кисти археолога, должно быть описано, измерено, зарисовано именно в том виде, в котором было найдено и, в конечном итоге, опубликовано. Любой найденный предмет, контекст обнаружения которого утерян, практически бесполезен для науки, поскольку именно от контекста обнаружения зависит его датировка и интерпретация.
Библейский археолог — прежде всего археолог, который занимается вполне конкретным археологическим периодом, одной из эпох, соответствующих библейскому повествованию, а это примерно с четвертого тысячелетия до нашей эры по первые века нашей эры. Причем внутри этой огромной рамки выделяются разные археологические периоды. Например, традиционно считается, что период патриархов соответствует эпохе средней или поздней бронзы (2200–1200 годы до нашей эры — здесь и далее по периодизации А. Мазара), а период судей — железному веку I (1200–1000 годы до нашей эры) и так далее вплоть до римского периода (63 год до нашей эры — 330 год нашей эры). А, как мы знаем, до бронзового века шел медно-каменный (4300–3300 годы до нашей эры), а до него — каменный (8500–4300 годы до нашей эры), а после римского — византийский (330–638 годы нашей эры) и так далее. И даже если исследователи-археологи ищут «библейский Иерихон», они не могут просто взять и срыть все, что находится выше, а также остановиться на том, что их интересует, и не копать глубже: каждый из археологических слоев должен быть тщательно изучен и зафиксирован. Отсюда первое и главное, что нужно знать о библейской археологии: она часть общей археологии, обычно называемой «ближневосточной», или «сиро-палестинской», или «археологией Леванта», и пользуется всеми методами, которыми пользуются остальные археологи, привлекая самых разных специалистов: от специалистов по керамике и костям до геологов и химиков.
Сам термин «библейская археология» возник из-за того, что, помимо непосредственно археологии, эта область исследований связана с библеистикой. Но, в отличие от библеистики, которая всегда занималась рациональным анализом библейского текста, тем, что впоследствии получило название «библейская критика», рождение библейской археологии было связано с апологетическими устремлениями доказать подлинность и историчность библейского повествования.
С этой точки зрения истоки библейской археологии уходят в истории паломников, путешествовавших по Святой земле, а одним из самых удачных «археологических сезонов» будет 326 год нашей эры, когда, согласно христианскому преданию, при совершенно легендарных обстоятельствах был найден Святой Крест.
Даже в середине XIX века, когда в Палестину устремились европейцы, проникнутые духом рационализма, за их достаточно подробными рассказами о географии, флоре и фауне, народах и обычаях посещаемых мест проступало стремление увидеть и показать другим все ту же Святую Землю, описанную в Писании. Один из самых ярких примеров — исследование, предпринятое в конце 1830-х годов библеистом Эдвардом Робертсоном и лингвистом-миссионером Эли Смитом. Помимо аккуратного описания всех посещенных мест, Робертсону, опиравшемуся на измерения, лингвистические данные и текстологические свидетельства, удалось идентифицировать тридцать пять библейских селений, чье нахождение считалось утраченным. Робертсон не был археологом, но благодаря его работе библейская география, ставшая основой библейской археологии, оторвалась от священного предания и описаний паломников и начала превращаться в науку.
Следующим шагом к возникновению библейской археологии стало создание 22 июня 1865 года британского Фонда исследований Палестины (Palestine Exploration Fund), ставившего целью научные исследования археологии, географии, геологии и естественной истории Палестины. Военные инженеры, такие как Чарльз Уильсон и Чарльз Уоррен, работавшие на этот фонд, провели первые масштабные систематические исследования археологических слоев Иерусалима. Их работа неоднократно подвергалась критике, даже современниками, поскольку исследования проводились «шахтным методом», то есть все слои просто прорывались насквозь узкими шахтами, уходившими в глубину на десятки метров, что, с одной стороны, действительно давало представление о слоях, а с другой — разрушало их. Но планы, составленные экспедициями PEF, были удивительно точны и информативны, настолько, что не утратили ценности и по сей день, когда, с одной стороны, технологии раскопок сделали большой шаг вперед, а с другой — некоторые из тех мест, что исследовали британские инженеры, в силу религиозно-политических причин исследовать не может больше никто.
Отдельно следует сказать о том, что это была удивительно бурная и романтическая эпоха, мир стоял на пороге великих, в том числе археологических, открытий, люди были буквально одержимы желанием немедленно узнать все, не жалели для этого ни средств, ни времени, ни сил, превращая свою работу и биографию в приключенческий роман.
На тот момент исследования PEF были в большей мере именно геологическими, что не могло не вызывать некоторого недовольства в религиозных, особенно протестантских, кругах, представители которых жаждали обнаружить под землей «картинки» библейского прошлого. В результате в конце XIX века появляется несколько археологических обществ, ставивших перед собой именно такую задачу: американское Общество исследований Палестины (Palestine Exploration Society) и британское Общество библейской археологии (Society of Biblical Archaeology). Деятельность их не принесла никаких значительных результатов, и они довольно быстро прекратили свое существование за недостатком средств.
Как ни парадоксально, но именно стремление разглядеть контекст возникновения Библии привело к появлению в конце XIX — начале XX века «Высокой библейской критики», ставившей своей задачей реконструкцию истории библейского текста, отделение вымышленных чудес от реальной истории, что, в свою очередь, привело к созданию Юлиусом Велльгаузеном документальной гипотезы, разделявшей Пятикнижие на четыре различных источника, собранных вместе редактором. Эта теория потрясла традиционное религиозное общество, решившее во что бы то ни стало спасти веру через археологию.
В это же время в рамках работы британского Фонда исследований Палестины (PEF) произошла еще одна на тот момент практически незамеченная, но очень важная революция: раскопки Уильяма Мэтью Флиндерса Петри сначала в Египте, а затем в Палестине в самом начале XX века. Именно он впервые понял, что предмет, вынутый из археологического контекста, утрачивает значение: «Наши музеи — дома-призраки, населенные погубленными свидетельствами прошлого», — писал он в своей работе по методологии археологического исследования. Именно он научил археологов делать замеры и рисовать планы, отслеживая археологические слои. Все это далеко не сразу, но все-таки прочно вошло в археологию и преобразило ее.
Продолжение читайте в следующей части материала!
Светлана Бабкина
