Во время Второй Мировой войны операциям давались иногда интересные, иногда странные, а иногда и пророческие названия.
По легенде, дети ушедшие за Крысоловом, пропали навсегда. Но кто-то умный в правительстве решил, что это самое подходящее кодовое слово для операции по спасению детей от бомбежек крупных городов.
Название оказалось пророческим.
Эвакуация детей началась 1 сентября 1939 г. и за первые 4 дня из городов в сельскую местность перевезли почти 3 млн. человек.
В основном это были разлученные с родителями малыши и школьники, которых помечали как багаж, то есть к одежде каждого из них прикрепляли специальные бирки с важной информацией. Также вывозили слепых и беременных девушек.
Первые страхи, связанные с массовыми жертвами в ходе вражеских бомбардировок, возникли еще в 1922 году, когда правительство заявило, что в подобном случае в одном только Лондоне может погибнуть до 4 млн. мирных жителей.
Так что к началу Второй мировой выросло целое поколение родителей готовых оторвать от себя ребенка, отправить его за три-девять земель, но главное спасти ему жизнь.
По данным прессы, эвакуация проходила как нельзя лучше. Судя по фото в газетах, дети улыбались, пели песни и радовались поездке.
Слезы матерей и случаи, когда в последний момент родители отказывались отдавать детей просто не упоминались.
Ну что ж, в этом был свой резон – избежать паники.
Изначально и вправду эвакуация проходила вполне организованно, но на местах возникли реальные трудности.
Примерно за год до начала войны провели учет всех семей способных принять беженцев, забыв при этом, что у пересчитываемых семей могут быть свои планы.
Это привело к тому, что многие из них, значащиеся как свободные, были под завязку забиты «своими» детьми – родственников, друзей.
Также выяснилось, что множество детей прибыли в неправильный район и с недостаточным пайком.
Вместе с отсутствием места это привело к реально садистскому решению эвакуационных властей: прибывших выставляли как скот вдоль стены и желающий взять ребенка, называемый при этом почему-то «хозяином» выбирал приглянувшегося ребенка, как товар. И это не преувеличение, а реальные воспоминания детей.
Еще одним ударом стала разлука с братьями и сестрами – мало кто был готов взять сразу двух или трех детей.
Фраза "Я возьму вот это" врезалась в детские умы на долгие годы.
Такая разная судьба
Дальнейшая судьба расселенных детей была разной.
Некоторые из них оказались даже в лучших бытовых условиях, чем они жили в городе. Норма Рив, дитя низших слоев рабочего Ист-Энда, была принята в доме титулованной особы и с трудом привыкала к слугам.
Рита Гленистер оказалась в рабочей семье в Сомерсете и стала настоящим членом семьи. Их тесное общение сохранилось и после окончания войны.
Но были и другие случаи. Дети подвергались насилию, вплоть до сексуального, жестокому обращение и издевательствам. О какой-либо заботе речи вообще не шло.
Такая судьба постигла Джона Эббота. Выделяемый на подопечного паек забирался принявшей стороной, а он ел только картофельное пюре. Мальчику «повезло», что его сильно избили, после чего он был изъят из «семьи» полицией.
Непонятно, чем руководствовались «хозяева», запершие Терри Маккнил в птичьей клетке и кормившие ее лишь водой и хлебом. Может, они решили, что она птичка?!
И это я говорю о середине 20 в. и о вообще-то цивилизованной Великобритании.
Несомненно, нельзя говорить, что все принявшие семьи издевались над детьми, однако исследователь Дэвид Прет опросил около 450 бывших эвакуированных детей и 12% из них признались, что подвергались какому-либо насилию: физическому, психическому или сексуальному.
К счастью, судьба остальных детей была гораздо лучше. Да, она не была увеселительной прогулкой: им приходилось работать, помогать по хозяйству, жить, зачастую, в совершенно непривычных для городского жителя бытовых условиях. Но многие из эвакуированных ценят этот опыт. сельской местности даже самых маленьких детей приучали к труду
Я не хочу домой
Многие дети были тепло приняты. Но в этом, как оказалось позднее, были и свои минусы.
Война закончилась, родители рванули за своими детьми, но встретили полное непонимание и отчуждение с их стороны. В большинстве случаев речь шла о том, что дети просто-напросто забыли своих биологических родителей за эти несколько лет и воспринимали их как абсолютно посторонних людей, которые хотят забрать их от любимых «мамочки» и «папочки».
В первую очередь с этим столкнулись родители совсем маленьких детей, которые за 5 лет стали считать приемную семью родной. Этих детей увозили силой, брыкающихся, в истерике. Можно представить, что творилось в детских сердцах, ведь «чужие» люди разлучали их с самими близкими.
Но, как ни странно, тысячи подростков тоже не хотели возвращаться в города. Они сроднились со своими новыми семьями и совершенно потеряли контакт с настоящими родителями.
Зачастую, на протяжении всех пяти лет связь между ними поддерживалась путем редких писем, лишь некоторым повезло увидеться 1-2 раза за всю войну. В конечном итоге, как пишет один из эвакуированных: "Я потерял всякую близость со своей семьей, поэтому не было ни любви, ни привязанности".
Психологическая травма детей оказалась настолько сильной, что многие современные британцы сомневаются, что эвакуация вообще была необходима.
Наверное, это прозвучит кощунственно, но может не стоило забирать обратно тех детей, чьи сердца были потеряны для своих настоящих родителей?
А как думаете вы?
Рекомендую еще статьи:
Викторианская эпоха. Либо яд, либо наркотик, либо смерть
Все изображения взяты из открытого отступа в сети Интернет
