Существенным недостатком всех работ по русской истории и историософии является отсутствие там подробного анализа исторической демографии, в результате чего все действие повисает в безвоздушном пространстве. Максимум говорятся некие общие слова. Зачастую неточные. Это тем более странно, что тема, в общем и целом, разработана, и разработана неплохо - но разными периодами занимались разные историки, да и степень точности данных очень сильно варьирует.
В общем и целом, опишу ситуацию широкими мазками.
Около 1000 года население всей Руси составляло порядка 5-6 млн. чел. -оценку в 5,3 млн. дал Урланис в "Рост населения в Европе" (М.,1941). Понятное дело, что это оценка с точностью +/- миллион, принятая на основе косвенных данных, поскольку сколько нибудь адекватный учет населения тогда имел место быть разве что в Китае (где тогда было около 100 млн.) и, может быть, других странах дальневосточной культуры. Но показательно, что дальнейшее развитие источниковой базы, в частности, археологической, в том числе массовое исследования методами аэрофотосьемки, не опровергли его прикидки. На долю будущих великорусских земель, по приводившимся в издании "Русский Север: этническая история и народная культура. ХII-ХХ века" оценке приходилось 3,4 млн.
У Урланиса же приведены оценки населенности европейских стран - 9 млн. в Италии. 7 млн. во Франции, 5 млн. в Германии, 1,4 млн. в Англии, чуть больше 1 млн. в Польше.
Монгольское нашествие нанесло сильнейший удар по Средней Надднепрянщине - по археологическим оценкам. плотность домонгольского населения на территории Киевской губернии была восстановлена лишь в XVIII веке. Часть населения погибла, часть бежала в галицкие и волынские земли, часть - на север, в брынские леса, верховские княжества. Что вполне соответствует упадку Киева, переносу кафедры митрополитов во Владимир, а затем в Москву (и даже после появления западнорусской митрополии её фактический центр размещался в Вильне), а политического центра Южной Руси во Львов. На Севере удар был относительно слабее, хотя города Суздальской и Рязанской земель в этот период пережили череду разорений и сильнейший упадок. Однако период с конца XIV по середину XVI века был временем бурного демографического, хозяйственного и культурного роста. Ко времени воцарения Ивана Грозного, с каковых уже сохранились данные учета налогоплательщиков (но нужно понимать, что он велся по тягловым единицам, то есть семьям, количество людей же в семье могло варьироватся в широких пределах) в одной только Московской Руси жило от 5 до 10 млн., консенсусная цифра около 8 млн. Причем вся эта масса, как раз в этот период формирующаяся в великорусский народ (по оценкам Алексеевых, именно к этому времени формируются антропологические типы, доныне преобладающие у русских), была сосредоточена на хоть и обширной, но относительно бедной природными ресурсами территории. На западе от нынешних границ РФ с Латвией и Беларусью до линии Опочка-Великие Луки-Торопец-Ржев-Дорогобуж-Рославль-Трубчевск шла полоса в этнографическом отношении переходного между великорусами и белорусами населения, которое периодически меняло подданство и испытало воздействие и московской, и литвинской культуры. Южные и восточные границы исконной русской земли проходили по линии Путивль-Курск-Мценск-Тула-Ряжск-Шацк-Касимов-Арзамас-Курмыш-Ветлуга-Котельнич-Уржум к водоразделу Вятки с Камой и Вычегдой и далее по Пинеге и Мезени до Белого моря.
На излете этого подъема русские успели взять Казань и закрепится на Дону, в Астрахани и Перми, что открыло возможности для экстенсивного развития путем освоения просторов Восточной Европы и Северной Азии, никогда не входивших в древнерусское пространство. Но воспользоваться этими возможностями удалось после жесточайшего кризиса, имевшего, возможно, в том числе и мальтузианскую природу.
Великая Поруха при Иване Грозном, один из самых жутких периодов русской истории, когда сочетание налогового пресса, опричного террора, вражеских набегов и природных катаклизмов привело к резкому уменьшению численности населения, особенно жестоко сказалась на Новгородских пятинах и Псковской земле - по рассчетам Шапиро, приведенным в серии работ "Аграрная история Северо-Запада России" оно сократилось в 4-5 раз. Заметное запустение наблюдалось и в наиболее населенных замосковских уездах. Разумеется, не все они погибли - многие ударились в бега и не подпадали под учет, многие - оказались на новых землях. Возрастает население Поморских городов (примерно нынешние Архангельская и Вологодские области), Вятки, Польской Украины (Степной Окраины - то есть нынешнего Центрального Черноземья), возникает значительное русское население в Перми, Казанском царстве, складывается казачество на Дону. Но в целом можно говорить о уменьшении численности русского народа в диапазоне от 1/5 до 1/3 - ориентировочно на 1/4. После отмены опричнины и завершения Ливонской войны начался некоторый восстановительный рост. В этот период годуновское правительство озаботилось обустройством южных и восточных окраин, в частности в 1586 почти одновременно срубаются Самара, Уфа и Тюмень, 1587- столица Сибири Тобольск, в 1589 Царицын, 1590 - Белгород и Саратов, 1595-Воронеж.
Но страшнейший в русской истории голод 1601-1603 годов, вызванный климатическими аномалиями, ввел социальную систему, равновесие которой было подорвано сменой династии, разгромом традиционной боярской элиты и ущемлением крестьянства в Великую Смуту, ставшей завершающим витком большого социально-политико-экологического кризиса, начавшегося в 1550-х годах и унесшего еще на этапе 1601-1618гг. столько же, сколько и Великая Поруха 1565-1582гг. На этот раз эпицентр опустошения пришелся именно на замосковские уезды, да и южные и восточные окраины серьезно пострадали, оказавшись перед лицом степных набегов без помощи центрального правительства. Хотя, по-видимому, именно в этот период беженцы формируют еще 2 старожильческих казачьих войска - Яицкое и Гребенское, активное налаживание отношений которых с московским правительством относится уже ко временам Михаила Федоровича.
Иронично, что последствия свирепой тирании Ивана Грозного и анархии и хаоса Смуты почти одинаковы. В целом навскидку можно сказать, что с 1552 по 1618 численность русских сократилась вдвое - с 8 до 4 млн. человек. Таким образом популяция откатилась в положение 200-летней примерно давности. Но после завершения череды войн и бунтов в 1620-е начался бурный восстановительный рост - даже несмотря на все треволнения Бунташного века, Раскола и ожесточенную войну с Польшей в 1654-67гг. Учет 1647 позволяет говорить о 6-7 млн. русских, 1678 - о 8-9 млн., и к концу XVII доиваногрозненская численность была превзойдена довольно существенно -даже если брать максимальные оценки. При этом данный восстановительный рост происходил по большей части на той же территории, хотя даже небольшая в процентном отношении миграция из густонаселенного (не по западноевропейским, конечно, меркам) центра кардинально перекраивала этническую карту редконаселенных регионов Восточной Европы и Северной Азии. Единственно что из северных уездов, население которых выросло в кризисный период, наблюдался массовый сход населения в Пермь Великую и Сибирь -в последней их называли "устюжанами" по городу, служившему сборным пунктом переселения, своего рода севернорусским Сент-Луисом XVII века. В 1620-40х гг. в Сибирь ушло до 40% крестьян из Тотемского, Важского, Устюжского, Сольвычегодского уездов. В Сибири к 1680-м годам русские уже стали большинством. По официальным данным 1710 г., в Сибири насчитывалось в округленных цифрах 314 тыс. русских переселенцев (местного населения - на 100 тыс. меньше), из них 248 тыс. проживали в Западной и 66 тыс. - в Восточной Сибири. Подавляющее большинство переселенцев концентрировалось в основной сельскохозяйственной полосе - Тобольском, Верхотурском, Тюменском, Туринском, Тарском, Пелымском уездах (около 210 тыс.) (издание "Русские старожилы Сибири"). Все русские почти исключительно поморского происхождения пришли туда в потоке стихийного переселения, и уже к началу XVIII века сложилась сеть сел и деревень, которая в данной подтаежной полосе почти не менялась до XX века.
Впрочем, самым заметным приобретением русской этнической территории в период Бунташного века стала Польская Украина, огороженная строительством Белгородской засечной черты в 1636-1658 годах (на востоке её до Волги продолжили Синбирской чертой, и в 1652-56 за Волгой - Закамской чертой на юге нынешней Татарии). Стоит отметить, что Иркутск (1646), Тамбов и Симбирск (1648) были основаны практически одновременно. Если в 1647 в области Белгородской черты (примерно соответствующей Курской, Липецкой, Тамбовской и северным частям Белгородской и Воронежской областей) жило 230 тыс., то в 1678 - уже 554 тыс. (470 тыс. крестьян и 84 тыс. служилых людей, будущих однодворцев). В это число не включаются черкасы-малоросы (которых в те времена никто из русских своими соотечественниками и одним народом и не подумал бы назвать - даже единоверцами их считали далеко не все) заселившиеся в эпоху Руины на земли к югу от Белгородской черты до среднего течения Дона - Слободскую Украину. Хотя надо отметить, что со времен строительства Изюмской черты в 1680-е годы годы появляются заметные анклавы русских однодворцев - в районах Чугуева и Изюма и севернее Кременчуга.
Нельзя забыть и про раскольнические миграции- именно в конце XVII века преследуемые за веру массами переселялись под власть шведского и польского королей, образовав многочисленные кусты поселений в Причудье, Латгалии, в нынешних Литве, Беларуси, Украине, Молдавии. Это первый пример достаточно массовой русской эмиграции. Впрочем, гораздо более массовыми были бегства староверов внутри страны. Выходцы из замосковных уездов оседали на Керженце в Нижегородском Заволжье, а уже после очередного витка террора против староверов после провал Хованщины массово устремились на Урал, где их прозвали кержаками.
Во времена Петра русское население составляло около 11 млн. человек - здесь в нашем распоряжении уже появляются данные ревизий, первая из которых была проведена в 1719 г., которые достаточно подробно учитывают мужское население (то есть, грубо говоря, можно просто удваивать цифры мужских душ и получать все население). Стоит отметить, что оценки Милюкова насчет резкой убыли населения при Петре ныне оспорены-но несомненно, что рекрутские наборы, наборы на строительство Петербурга и Азова, огромный рост налогов негативно сказался на большинстве населения; но все же ничего подобного иваногрозненской катастрофе не было - пожалуй, можно говорить о нулевом приросте в первой четверти XVIII века, хотя и это резкий контраст с бурным восстановительным ростом предшествующего 80-летия. В значительной степени относительно легкое прохождение петровского периода и достижение им тех целей. которых не смог достичь грозный царь стало следствием наличия у него в распоряжении ресурсов Центрального Черноземья, Урала и Сибири, которыми не мог воспользоваться Иван. Однакож надо все-таки отдать ему должное - без усилий и побед Ивана Петр не смог бы воспользоваться всеми этими возможностями.
В петровские временам переселение в Сибирь затухает и на протяжении XVIII-XIX веков там формируются в условиях относительной изоляции и очень слабого притока извне, ограниченного почти только ссыльными, самобытные русские субэтносы. Зато само сибирское население, быстро разрастаясь, включает в этот период в этническую территорию равнинный Алтай и забайкальскую Даурию, формируются, правда, немногочисленные и метисированные, группы на Камчатке, Колыме и по нижнему Енисею. Единственным крупным исключением был сгон староверов (преимущественно происходивших с территорий нынешних Московской, Тульской и Калужской областей) с Ветки (тогда - Речь Посполитая, ныне- Гомельская область Беларуси) в 1760-е годы-часть из них была принудительно заселена на Алтай (поляки), а часть - в Забайкалье (семейские). Бывшая Польская Украина, ставшая Земледельческим центром, почти исчерпывает запас свободных земель, при этом темпы прироста населения там остаются повышенными - и в последующие 2 столетия именно выходцы из Центрального Черноземья составляют основную массу русских переселенцев, активно расселяясь как самодеятельно, так и по воле помещиков - на юг и восток, в описываемый период преимущественно на Дон и правый берег Волги. Также с петровской эпохи формируется уральское горнозаводское крестьянство, в качестве вех эпохи бурного освоения Среднего Урала можно называть основание Екатеринбурга (1723) и Перми (1780), на Южном Урале после жестокой войны с башкирами строятся линии крепостей по Самаре-реке и Яику, в том числе Орск (первоначально названный Оренбургом, 1735), Челябинск (1738) и современный Оренбург (с третей попытки в 1743), ставшие основой для Оренбургского коридора. разделившего башкир и казахов.
После завоевания Крымского ханства и изгнания ногайцев основываются Екатеринодар, Ставрополь т.д. Еще в 1761 основана крепость святого Дмитрия (Ростовского), в 1778 г. выведенных Суворовым из Крыма армян расселяют в Новой Нахичевани, а греков- в Мариуполе. В 1805 Святой Дмитрий и Нахичевань объединены в Ростов-на-Дону. На Кубань переводятся Волжское казачество (1777-78) и потомки запорожцев- Черноморское войско (1791-94). Именно в этот период появляется значительное русское население в украинских землях и украинское - на Кубани и в Заволжье.
Между ревизиями 1719 и 1795 русское население вырастает с 11 до 19 млн. человек, а население всей Российской империи, включившей в себя немалые территории, в том числе относительно густонаселенные, с 13,5 до 33 млн. В этот период существенно превышена численность населения на исконных землях Великороссии, даже в наиболее пострадавших в кризис 1552-1618 (а также бывших главными донорами населения для Петербурга) Новгородской, Псковской и Смоленской губерниях. Залесье/Замосковские уезды становится Промышленным центром -поскольку развитие сельского хозяйства в Земледельческом центре, Поволжье и Новороссии дает массу относительно дешевого зерна и подталкивает крестьян менее пригодных для земледелия районов к отходничеству и промыслам.
Опять же для понимания масштабов- население Франции за аналогичный период вырастает с 22 до 28 млн., Англии -с 7 до 14 млн (+она отдала 500 тыс. переселенцев в Америку), Германии, восстановившейся после Тридцатилетней войны с 14 до 24, Италии с 12 до 18, Испании с 7 до 10,5 (+около 200 тыс. переселенцев в Америку). Украинцы выросли примерно с 5,5 до 10,5 млн.
Китай- с 150 до 300 млн.
А, например,в Анатолии в период расцвета Османской империи жило до 8 млн. с 1590-х до 1640-х продолжался жесточайший кризис, вполне аналогичный по разрушительности русскому, и докризисные значения были достигнуты, предположительно, только к 1830г.
К концу XVIII века численность русских приблизилась к 20 млн., а этническая территория по своим очертаниям стала напоминать современную. Тогда в неё не входили Северо-Западный Кавказ и юг Дальнего востока, да злосчастная Восточная Пруссия, только начиналось заселение Степного Заволжья, Крыма, Кубани и Ставрополья, некоторых регионов Сибири, но зато жили Гребенское и Уральское казачьи войска.
Правда, распределение население было кардинально другим, нежели сейчас. 7 млн. жило в Промышленном Центре (в том числе до 500 тыс. "смоленских белорусов"), 5,2 млн. в Земледельческом центре, 1,9 млн. на Северо-Западе, 740 тыс. на Русском Севере, 1,54 млн. в Казанской, Пензенской и Симбирской губ., 1.63 млн. в Вятской и Пермской губ., 700 тыс. в Нижнем Поволжье, 330 тыс. в Оренбургской губ., 820 тыс. в Сибири.
Крепостными было несколько больше 1/2 русских (в центральных и северо-западных губерниях -свыше 2/3, в северных и сибирских крепостных практически не было), в городах жила 1/10 (в том числе в Москве и Петербурге жило всех национальностей по 200+ тыс. чел., а третьим в Великороссии городом была Тула с 50 тыс., которая на волне развития оружейной промышленности далеко обогнала делившие второе-третьи места после Москвы в XVII веке Ярославль и Нижний Новгород).
Может сложится ощущение, что правительство целенаправленно поощряло миграции, но так было далеко не всегда. Основным правилом было стремление прикрепить тягловых людей, включая мещан и казенных крестьян, к тяглу, и поощрение заселения стратегически важных окраин бывало скорее исключением.
В общем и целом устойчиво сохранялась картина относительно низкого естественного прироста населения в центрально-промышленных губ.. несколько более высокого в северных и северно-западных, повышенного на окраинах. Стоит отметить, что прирост сельского населения был намного выше, а у крестьян, занимавшихся чисто земледелием и скотоводством выше. чем у промысловиков и отходников, причем не столько за счет более высокой рождаемости, сколько меньшей смертности - антисанитария, недоступность и низкий уровень медицины, терпимые в деревнях, имели особенно тяжелые последствия в бедных кварталах городов и фабричных поселках.
Первая четверть XIX века, с перерывом на 1812-14 годы с их массовыми рекрутскими наборами и разорением западных губерний, была весьма благоприятным для сельского населения России периодом - естественный прирост заметно повысился, превысив 1% в год, а рост новобранцев, по расчетам Миронова, почти сравнялся с рожденными в допетровские времена, когда налоги были низкими.
Рекордными были показатели Оренбургской губернии (нынешние Оренбургская, Челябинская, Курганская области, Башкирия и часть Татарии) где только естественный прирост временами доходил до 3% в год, а ведь был еще и значительный приток переселенцев - прежде всего казенных крестьян из Казанской и Вятской губерний.
Именно в первой половине XIX века интенсифицировался приток переселенцев в Новороссию и Слобожанщину, прежде всего в Екатеринославскую и Харьковскую губернии, на левобережье Нижней Волги. Если вы посмотрите на даты основания сел Самарской области - то большинство из них возникло именно в тот период.
По наблюдению Кабузана, единственным миграционным потоком, который временами перемогал на просторах Восточной Европы русский был украинский. что и неудивительно, с учетом проживания популяции примерно в половину от численности русских на довольно ограниченной территории. Еще в XVIII веке на фоне значительного притока малоросов в Слобожанщину высказывались мысли о нежелательности создания сплошного малороссийского пояса до Волги - украинцев предполагалось поощрять переселятся поближе к немецким колониям, в заволжские районы Саратовской и Волгоградской областей, впрочем,не препятствовали тем, кто еще сохранял ставший формальным статус малороссийских и слободских казаков. переселятся в Кубанскую Черноморию.
В 1830-40-е положение заметно ухудшилось, череда эпидемий холеры и неурожайных годов приводила к массовой смертности, в некоторых центрально-великорусских и белорусских губерниях наблюдалось даже сокращение населения.
В целом между ревизиями 1795 и 1858 годов численность русских выросла примерно с 20 до 35 млн. человек, всего в Российской империи (с учетом присоединения Польши, Финляндии и Кавказа) с 37,5 до 74,5 млн.
С наступлением эпохи Великих Реформ Россия вступила на путь модернизации. С 1870-х появляется земская статистика, улучшается учет в приходах, с этого времени по крайней мере в Европейской России мы располагаем доброкачественной статистикой по составляющим естественного движения населения. При общем высокой смертности в этот период происходило снижение общей и детской смертности, заметное повышение прироста, которое к началу XX века перешло в демографический взрыв. когда прирос устойчиво составлял 1,5-1,8% в год. Это стало одной из серьезных проблем, поскольку в центральных губерниях нарастало аграрное перенаселение, как и украинских, белорусских, польских и прибалтийских.
Перепись 1897 учла 55 млн. лиц с родным русским языком (что примерно соответствовало числу коренных русских. поскольку языковая ассимиляция в Поволжье или Восточной Украине тогда имела маргинальный характер), а к 1917 их число достигло 77 млн.
Тем поразительнее читать либеральную прессу того периода, периодически волавшую о "вымирании народа". Это просто поразительный пример хуцпы.
В 1858-60 гг. к Российской империи был присоединен юг Дальнего Востока, в 1859-64 гг. Северный Кавказ, в 1864-1881 гг. Туркестан, это были последние территориальные приращения империи.
К этому периоду относятся поощряемые правительством переселения в Таврическую губернию, Кубанскую и Амурскую область, Уссурийский край. В этих движениях большую роль играли украинцы, особенно на Кубани и в Приморье, в северных районах Ставрополья.
Большое значение имела серия законов 1860-х гг, касавшихся статуса земель казачьих войск, башкир и калмыков, заметно облегчавшая покупку и аренду.
Продолжались переселения на Урал и Поволжье. После создания в 1851 г. Самарской губернии и особенно прокладки Самаро-Златоустовской железной дороги к 1874 г. пришли дополнительные волны аграрных переселений, в 1860-е особенно активно шли переселения в нынешнюю Челябинскую область, в 1870-80е гг. на территорию нынешней Оренбургской. Журналист Ремизов в "Очерках из жизни дикой Башкирии" составил довольно впечетляющие картины "поземельной лихорадки" .
В этот период прерывается обособленность Сибири и по мере исчерпания фонда свободных земель в Новороссии и Поволжье с 1870-х годов нарастает прирост переселенцев туда-главным образом в степные районы нынешних Омской. Новосибирской областей и Алтайского края, резко усилившийся с прокладкой Транссиба в 1890-е и голода 1891-92гг., причем на первых порах отношения между старожилами и новоселами были довольно напряженными. Население Сибири с 1987 по 1917 выросло с 6 до 10 млн.
Нарастало движение туда украинцев. преобладавших среди перселенцев в засушливые местности Казахстана. В общем характерно. что украинцы селились в более сухих и водораздельных местностях. тогда как русские предпочитали лесостепь и берега рек.
Столыпинская реформа в общем подстегнула и организовала (не всегда удачно) этот поток, убрав препоны для выезда с старых мест жительства.
В общем и целом в начале XX века подходящий ареал для расселения восточнославянских народов был занят, и старый паттерн аграрной колонизации исчерпал свои возможности, и во многом революционный кризис был связан с неспособностью государства и общества решить новые проблемы.
Как уже указано, численность русских с 1795 по 1917 выросла с 20 до 77 млн.. украинцев с 10,5 до 32, белорусов с 2 до 6.
