.
Часто я думаю о том, что такое признание (признание литературное, когда писателя, поэта или философа признают, книги его издают, и его приглашают на все передачи), как не род обмирщания всего небесного, что жило в художнике, (приземления его небесного дара), в поэте, философе, писателе, или, в музыканте? На самом деле, с приходом признания к художнику, умирает тайна художника, не успев, даже раскрыться. Даже ,Ницше, признав большим философом, признанием, лишь нейтрализовали, убив в нем, его же протест. Все притягательное в писателе - это как раз непризнанное миром, все его неформальное, а все признанное, уже, скучновато. Мне кажется, славу придумал Дьявол, что бы уменьшить и притупить все от Бога в писателе. Все это заставляло меня избегать признания... Мне так приятно, что моего любимого писателя Чингиза Айтамтова подзабыли, потому что я слишком его люблю. Мне не хочется, что бы его любил мир. Разве мир достоин такого чудесного писателя, разве достоин мир хотя бы одного его романа Белый Пароход? Нет...Мир достоин Виктора Пелевина, например (против признания этого писателя ничего не имею), а Чингиза Айтматова оставьте единицам, тем, кто с времен СССР сберег его книги , и их перечитывает - как книги святые… Правда, моим словам найдутся и возражения. А как же тогда, Сикстинская Мадонна Рафаэля?
Разве мир достоин такого воистину прекрасного полотна? По логике, написанного мной, это полотно не должно стать известным, с чем я бы, отчасти, согласился. Однако, даже, вначале согласившись, на это я бы ответил, что это свидетельство любви Господа людям, если, даже, такое нездешнее чудо дошло до нас, проникло в этот мир. Кстати, я не любил это полотно, как шедевр, я видел, и вижу в нем и вправду явление Святой Марии, явившейся к старцу Сиксту, а через него, всем людям, говоря конечно, о христианах, или о людях, чутких к духовному, (хотя на самом деле, Мадонна, отвечающая молитве Сикста, явилась Рафаэлю.) Это полотно словно бы защищено от всего мирского - святым полем, хотя, например, Лев Толстой упорно это полотно не понимал, , сетуя на то, что ничего он в нем не ощущает кроме чувств, которые по мнению академиков должны у Толстого возникать, и которые у него, не возникают.
Но Толстой и красоту Православия не открыл, раз так легко от него отрекся.
Мне кажется, у Льва Толстого был литературный, врожденный гений, а мистическая интуиция была туповата, и к сожалению, не успела в нем раскрыться. По мне же, полотно Рафаэля во первых, свято, а во вторых сложно. Глядя на шедевр Рафаэля я ощущаю загадку композиции. Мне не понятно, почему, ангелы изображены в образах прелестных младенцев, и похоже, возникают они, ни где-нибудь, а на крышке гроба? Может быть, это, намек на то, что лишь самые чистые умершие младенцы становятся ангелами в стане Святой Марии?
Можно истолковать это и так.
А тупые обыватели смеялись над этими ангелами, не понимая сути, и не видя крышки гроба (которая на полотне, правда, не отчетлива.) Или, это символ воскрешения жизни? Но почему эти ангелы немножко игривые, когда как образ Марии изображен слишком свято и строго? Может быть это игра мрачного (гроба) и улыбки неба? ...Это уже сложность, которая озадачивала всех академиков и профессоров, когда как "верующего"обывателя оскорбляли, видите ли, эти игривые ангелы, не похожие на серьезных святых.
Это лишь один пример превратного понимания Рафаэля.
А почему у одного ангела (слева) только одно крыло? Честно говоря, я даже не знаю, что я могу сказать. Все это сложно... Мне кажется, Рафаэлю хотелось что бы было три крыла ( три чисто святое, число христианское), но таково, правда, лишь мое объяснение, на самом деле, мне кажется, здесь таится и более сложная загадка Возможно, Рафаэль имел в виду конкретных детей, скорее всего умерших. Возможно, одному был годик, а, второму два...
Мне кажется, речь идет об умерших детях, ставших ангелами.
Правда, о каких именно детях, мы уже не узнаем. Не пишу уже о символике цветов одеяний Святой Марии , а самое главное, что нет в мире ни одного другого полотна, в котором был бы достигнут эффект, что зритель оказывается в перспективе самого полотна , благодаря чему возникает ощущение что полотно исчезает на глазах, и то ли открывается иной мир, то ли Мария сходит прямо с полотна в мир земной.
Что составляет тайну замысла любой картины?
Для понимания, я бы привал такой пример, или сравнение. Наверное, многие путешественники замечали, что взгляд в глубинку России, сродни взгляду вглубь себя, вглубь своей памяти, или забытой истории, а взгляд на другую страну сродни выходу из себя. Но лишь в глубине нас живет свобода, а не во вне нас, или вне рамок нашего я. Рамки есть везде. Рамок нет лишь в глубине нас, где и открывается подлинный мир.
Такая же вещь происходит при взгляде на картину.
Что бы понять замысел картины нужно выйти за ее рамки. Однако, на самом деле, рамки не преодолеваются выходом за них. Рамки преодолеваются лишь в центре живописного полотна, в перспективу которого мы погружаемся, и в котором находим точку взгляда художника, находим тайный замысел, или смысл, и в обретении этого центра и исчезают рамки, и нам открывается духовная нездешняя реальность.
Главные девять символов образуют шестиугольник.
По мнению одних искусствоведов, Рафаэль замаскировал цифру шесть – намекая на число зверя, по мнению других, потому, что был гностиком, ( с точки зрения гностиков Господь сотворил Христа в шестой день творения), а по мнению третьих в честь Сикста, который переводится как шестой. В полотне много и других загадок.
Кстати, а вы в курсе, что это полотно открыли только в 18 веке?,
При жизни Рафаэля это полотно не было даже известно. Как вы думаете, почему? Не потому ли, что Святые Силы боялись открыть это чудо земному бренному миру? Не пишу уже об образе, и лице Марии на этом полотне, на котором написано такое святое и неземное спокойствие , (ни одной земной эмоции, даже не прочитывается) , что изумляешься как это удалось даже столь гениальному живописцу как Рафаэль...
Но это не просто спокойствие, не олимпийская отрешенность.
Это спокойствие равное любви, даже какой -то святой тревоги за мир и заботе о духовном и о людях. Мария не просто спускается. Святая Мария обращена к людям, обращена к нам. И Святой Младенец обращен к нам. Сложно в образеМарии и то, что с одной стороны Мария более других Мадонн вочеловечена, и жизненна, а с другой стороны Мария вся неземная, ни одной земной черточки в ее образе не прочитывается.
Эта полярность и создает ее ауру.
Это лицо не только свято или аристократично, (таким же образом могла обладать и молодая красивая крестьянская девушка средневековой Италии, а не только, знатная аристократка), в нем не прочитывается ничего земного. Одна чистота и свет, прекрасное в чистом смысле. Святой может стать и аристократка и крестьянка, и нищая, и богатая.
Только уверуйте.
Однако, если только представить как опошлили это полотно , в массовой культуре, как измывались над ним, хотя, меж тем, именно это полотно послужит оправданием всему человечеству. Не создали ничего подобного ни мусульмане, ни иудаисты. Это полотно возникло лишь в христианской культуре. А значит за нами, за христианами последнее слово, и самое последнее слово за Христом.
На что остается надеяться?
Люди могут испошлить это полотно, но не смогут отказаться от него, словно Марию не писал Рафаэль... Мы живем в мире, в котором уже написана Мадонна Рафаэля. И никуда нам не деться от этого факта. Мы живем в мире, в который сошел Христос... Можно отойти от Христа, но нельзя отменить факт пришествия Христа в наш мир. В этом смысле мир уже спасен.
Есть ли у мира, внеземное, духовное начало ?
В этот день, весь мир бурно обсуждает новость, что вот- вот, уже, открыли жизнь на других планетах, и весь мир на грани сенсации, которая изменит все наше представление о мироздании, и что даже если мы не долетим до этих планет, человечество получит разумные доводы о биологическом , а не религиозном возникновении жизни.
Так ли это на самом деле?
Увы, многие люди в силу своего атеизма и материализма, не понимает, что даже например атомы , и те самые столкновения микрочастиц которые образуют жизнь, (и которые они сами же и приводят в пример) являются как минимум носителями информации, (без которой импульс жизни не передался бы ни одной вещи, и не продолжился ни в одной из них.
Это научный факт.
И если даже атомы являются носителями Информации, Информация говорит в пользу Сознания, как и в пользу того что Сознание первично, а Бытие вторично, что сама Вселенная есть, та или иная уплотненная форма Сознания и Разума, говорящая о Логосе, о Господе, в Трех Его Лицах, если этот разговор хотя бы немного развить...
Мир это не только материя, мир это замысел, и отношение.
Поэтому, повторил бы, Мария Рафаэля - это чудо. Чудо то, что это полотно вообще заметили. При жизни Рафаэля эта картина была неизвестной. Рафаэля признали при жизни, но не признали его самое гениальное полотно, (ни то что бы не признали, а, даже, не заметили. )
Тайна святого состоит в его незаметности.
Часто я задумываюсь, что такое красота? Красота для меня - что-то неброское, незаметное. Красива для меня девушка, которая красива, и которую не любят мужчины, потому что не замечают ее красоты. Например, Анну Ахматову почти не любили мужчины. Почему? Потому что Ахматова была неземная, а мужчины любят земных женщин .
Завершил бы я этот разговор тем, с чего я начал.
С признания... Бойтесь признания, вот, что я хотел сказать. Даже признанный Пушкин это плохо, если Пушкина судят до сих пор по Евгению Онегину как откровению его творчества, меж тем как Откровение его творчества Маленькие Трагедии.
Чем опасно признание?
Признание больше забирает, чем дает, а все неземное не может быть признано земным. Даже евангелие к нам дошло по той же причине, по которой дошло и полотно Рафаэля до нас, в качестве свидетельства Господней любви к нам.
Святое открыто для всех, но открыть его может не каждый.
