Как и в любой другой науке, в оружиеведении накопилось довольно большое количество суждений, которые при более внимательном рассмотрении оказываются всего лишь заблуждениями.
"Лихо действуют шашкой".
Одним из весьма серьезных доказательств того, что шашку придумали черкесы, а не казаки, была фраза, якобы сказанная Джиовании да Луккой аж в 1625 году. "В письменных источниках слово «шашка» впервые было употреблено Джиованни де Луккой в 1625 г.; при описании оружия черкесов —«они ловко действуют шашкой» писала в своей книге "Оружие народов Кавказа" Э.Г. Аствацатурян, одна из ведущих специалистов по кавказскому оружия в России. Однако, верификация источников не оставила от этого "доказательства" камня на камне. "Описание" да Лукки от 1625 года в издании 1696 года, на перевод которого ссылается Э.Г. Аствацатурян, было переведено на русский язык П. Юрченко в конце 70-х годов XIX века. В первоисточнике (у да Лукки) фраза звучит так: "font braues le cimeterre a la main". П. Юрченко, как ответственный переводчик, употребляя термин, не тождественный исходному, в скобках указал его "авторское" значение: "они ловко действуют шашкой (cimeterre)". Э.Г. Аствацатурян, не озаботившись проверкой используемого источника (она ссылается на другой текст русского перевода да Лукки, из которого, возможно, "выпала" ремарка Юрченко), написала: "они ловко ...действуют шашкой". Такая вот закавыка случилась с cimiterre - "выпал" при употреблении и породил одно из самых серьезных заблуждений в оружиеведении, вскрытое совсем недавно.
"Перетекает к острию".
Современные байки о ножах, в клинки которых заливается ртуть, имеют весьма глубокие корни, тянущиеся, как минимум, в XIX век. "Есть некоторые очень любопытные старые мечи, как европейские, так и восточные, с которыми, как я осмелюсь думать, мои слушатели встречались, в которых обух сделан полым, и ртуть, помещенная в рукоять, перетекает к острию при ударе, усиливая тем самым его силу", писал в 1863 году ведущий специалист по холодному оружию Wilkinson company и один из основателей теории клинкового оружия Дж. Лэйфем. Ему вторил и один из основателей оружиеведения как науки В. Бехайм, говоря в 1890 году, что "по сообщениям некоторых ранних авторов" в мечах, предназначенных для казни делались специальные полости, которые до половины заполняли ртутью. Во время удара ртуть перетекала к острию и усиливала удар. Впрочем, В. Бехайм оговаривается, что среди множества подобных мечей, которые он видел лично, "ртутных" не было. Неясно, видел или нет такие клинки Дж. Лэйфем, но в том, что ртуть улучшала характеристики сабли, он сомневался: "хотя это и усиливало силу удара, но дополнительный вес утяжелял клинок и мешал фехтовальщику, если его удар был парирован, брать защиту от ответа". Увы, но до настоящего времени ни одного клинка с полостью для ртути не обнаружено, а рациональный смысл такого ухищрения тоже неясен: проблему утяжеления удара великолепно решала елмань, а кого она не удовлетворяла, тот мог взять топор и не ждать, пока ртуть "перетечет" в нужное для удара место. Но, рассуждая, теоретически, сделать подобный "кунштюк" было можно: клинки с прорезными долами, в которые искусные мастера вставляли жемчуг, рубины или просто металлические шарики, дожили до наших дней, но решали они, правда, сугубо эстетические задачи. Как отметила Е. Тихомирова, описавшая подобную саблю XVII века из т.н. "коллекции Петра I", на богато украшенном клинке, сделанном персидскими мастерами, у обуха и по обуху были выбраны желобки с перекатывающимися жемчужинами, которые при ударе порождают звук, "придающий сабле особое очарование".
"Удар палаша расколол ему голову".
Оружиеведы редко обращают внимание на весоразмерные характеристики оружия, а потому часто оказываются в плену стереотипов восприятия. Одним из таких стереотипов является восприятие "кирасирского" палаша времен Наполеона как оружия, гораздо большего по весоразмерным характеристикам, чем "легкокавалерийская" сабля. Устойчивости стереотипу придают и рассказы очевидцев, как, например, капрала Коутера из 28-го полка линейной кавалерии, заявившего, что в битве при Ватерлоо видел британского драгунского офицера, которому удар французского палаша (этот палаш не мог рубить в силу конструктивных особенностей) расколол голову так, что "мозг вывалился наружу". Но, хотя в кирасиры отбирали наиболее сильных и наиболее высоких солдат, а сидели они на самых сильных и высоких лошадях во всей кавалерии, кирасирские палаши далеко не всегда могли "похвастаться" серьезным весоразмерным преимуществом перед легкокавалерийской саблей. Так, например, французская легкокавалерийская сабля обр. 1800 г. (An. IX/XI Light Cavalry sabre) имела длину 1075 мм, длину клинка 920 мм и вес 1218 г., а французский же палаш линейной кавалерии обр. 1802 г. (An. XI/XIII Line Cavalry sword) был всего лишь в целом на 65 мм длиннее (1140 мм), в клинке длиннее на 50 мм (970 мм), а в весе тяжелее всего на 122 г. (1340 г.). При этом следовало помнить и о том, что гарда у палаша была тяжелее гарды у сабли.
О британских саблях XIX века с весоразмерными характеристиками вы можете прочитать здесь.
О французских саблях с весоразмерными характеристиками вы можете прочитать здесь.
Об испанских саблях с весоразмерными характеристиками вы можете прочитать здесь.
Мы продолжим публикации материалов об истории клинкового оружия и истории фехтования и рубки. Подписывайтесь на канал "Историческое оружиеведение", следите за публикациями, делитесь интересными статьями, ставьте лайки, комментируйте и задавайте вопросы. Это поможет развитию канала.
