Местечко… Что стоит за этим теплым словом? Оглядываясь назад, вдруг становится понятно, что это была та самая смычка между городом и деревней на белорусской земле, которую все время пытались стереть в нашей стране, пока не стерли. Почему? А потому…
«Няма таго, што раньш было»
Теперь местечко — понятие абстрактное, предмет для сентиментальных воспоминаний, способ провести какие-то параллели во времени и поностальгировать в очередной раз.
Что ж… Зато белорусские местечки еще пятьсот лет назад стали первыми свободными экономическими зонами.
Уже тогда, «0,5 тысячелетия» назад, на этой земле стало понятно: для того, чтобы казна стабильно наполнялась деньгами и страна жила достойно, необходимо дать свободу достойным людям. И в тогдашней Речи Посполитой были сделаны несколько взаимосвязанных шагов.
Прежде всего, на территории нынешней Беларуси появились места, где можно было проводить серьезные ярмарки: европейские купцы получали приличный рынок сбыта для своих товаров, местный бюджет — налоги, а местные жители и «туристы» — возможности познакомиться с новинками.
Так, грубо говоря, и начали появляться у нас местечки.
Это не города (или, по-старославянски, места), поскольку размерами большими не отличались, развитием промышленности не блистали, но…
И от деревень они были страшно далеки — сельским хозяйством тут мало кто занимался (за исключением татар, но про них разговор отдельный).
Как бы там ни было, получалось нечто среднее… Формировалась пресловутая прослойка между городом и деревней…
Мещане из местечек
Именно от этого слова (местечко) происходит понятие мещанин — звание, которым нарочито гордился Пушкин в «Моей родословной»: Так мне ли быть аристократом?... Я, слава богу, мещанин.
Хотя это же понятие ядовито высмеивал Мольер в комедии «Мещанин во дворянстве».
Но слова эти на нашу землю пришли позже. Вначале было дело.
Когда местечки только создавались на территории сегодняшней Беларуси — так сказать, в качестве нового экономического чуда, то создавались они по нормальному трафарету.
В центре — площадь, на которой можно было проводить серьезные ярмарки, в стороне — ремонтные мастерские, способные обслуживать всех приезжих, а на окраинах — сельские жители.
Половина из тогдашних белорусских местечек очень быстро получила Магдебургское право — право на самоопределение. Ничего удивительного, они это заслужили…
Если города жили ремеслами, села — сельским хозяйством, то в интернациональных местечках делали и умели все.
Евреи в основном занимались кузнечным делом и торговлей, татары склонялись к сельскому хозяйству, белорусы — к ткацким ремеслам.
Все боги — в одном месте или мировая столица контрабанды
Конечно, сейчас не так много можно найти следов такого мирного существования. Вот поселок Раков. Он и сейчас хорош, хорош своей немного сонливой тишиной. А примерно триста лет назад тут все очень и очень кипело.
Пестрый многонациональный котел этого местечка бурлил и удивлял.
Раков кормил, одевал и обувал (в лучшем смысле этого слова) — всех желающих. Но дело не только в презренной материи.
Родом из Ракова — предки гениального французского поэта Гийома Аполлинера (Вильгельма Костровицкого на самом деле) и известного политика Генри Киссинджера, ныне здравствующего, кстати. Долгие годы он занимал пост советника по национальной безопасности и госсекректаря США. Ему принадлежит много крылатых фраз, мы выделим вот эту: «На следующей неделе не может быть никакого кризиса. Календарь моих встреч уже целиком заполнен».
Разумеется, он был из приличной еврейской семьи, сложившейся на белорусской земле.
Кстати, в Ракове рядом расположены польское, русское и еврейское кладбище.
В поселке рядом в XIX и начале XX века находились костелы, церкви и синагоги.
Потрясающая веротерпимость, которая сделала бы честь любому городу мира.
Но в первой четверти XX века своеобразный котел пресловутой толерантности закипел совсем по-другому, чтобы в 30-е и 40-е годы окончательно взорваться.
Начиналось с того, что исчезла веротерпимость, понемногу стали забывать о ремеслах, зато начали частенько искать врагов по национальному признаку.
Дальше можно не говорить много слов. Но есть опасность заболтать главное.
Скажем лишь, что Раков по итогам передела территории Беларуси в 1921 году стал приграничной польской деревней…И одним из значимых, просто мировых центров контрабанды.
Из СССР тайными тропами сюда попадало золото, алмазы, бриллианты, меха и перераспределялось на аналогах оптовых складов, чтобы разойтись по всему миру… А в страну победившего социализма с тех же «баз» шел европейский ширпотреб: чулки, косметика, парфюмерия. Женщины оставались женщинами во все времена, они хотели быть красивыми и манящими… Вне зависимости от партийной принадлежности и руководящих указаний партии.
Оказавшись на таком своеобразном перекрестке семи дорог, экс-местечко расцвело просто невероятно. Достаточно сказать, что в 30-е годы здесь насчитывалось порядка 100 кафе и ресторанов.
Об этом периоде и многом другом рассказывает и показывает сегодня первый частный музей Беларуси — Арт-галерея Янушкевичей.
Впрочем, это тема уже для отдельной истории. Напомните потом, если забудем.
Лошадиная империя
Нынче Раков, Илья, Корпиловка, Зельва и другие бывшие местечки такие, какие есть. Но то, что о них рассказывают знатоки, не может не вызывать интереса.
Например, в местечке Зельва несколько веков назад проходила крупнейшая в Европе конная ярмарка. Сюда привозили баснословно дорогих арабских, ахалтекинских и прочих рысаков. Здесь был лошадиный европейский центр. И еще в 19 веке местная ярмарка по общим масштабам уступала только грандиозной Лейпцигской…
Сейчас о Зельве далеко не все хорошо осведомлены даже в Беларуси…
И о ней мы обещаем поговорить в рамках «исторических» проектов «Белой Руси». Ну интересно же, разве нет?
Гончарная жемчужина
Белорусские местечки вполне можно было бы называть, вполне официально, городами мастеров еще сто лет назад.
Вот еще один яркий пример — поселок Ивенец. В 19 веке он стал крупнейшим белорусским гончарным центром.
Но поселок не погрузился в сон после всех исторических катаклизмов.
И уже в XX веке, после окончания Великой отечественной, здесь, на старой базе, была создана фабрика художественной керамики (ныне — достаточно крупный завод).
Ивенецкая керамика пошла по миру. Именно по миру, а не по миру. Нет, рассказывать про то, что местные шедевры завоевали всех на планете — это было бы преувеличением.
Но керамика действительно получалась на загляденье.
Так и хочется сказать какую-нибудь банальность про то, что данные изделия впитали тепло рук своих создателей.
Впрочем, сверкающие банальности еще никогда и ничего не украшали. Идем дальше по тексту.
Еврейский вопрос — одним абзацем
Конечно, говорить о местечках и не вспомнить евреев просто невозможно. Но данная тема слишком проста, и одновременно слишком сложна.
Наши местечки, давшие Израилю чуть ли не половину его премьеров, сегодня насквозь белорусские…
Что здесь происходило с евреями во время войны, в общем-то известно.
Тем не менее, эти черные страницы истории мы также намерены перелистывать вместе с вами, стараясь понять лично для себя что-то важное.
Смешались мастера, татары, евреи…
Чуть больше, чем евреям, повезло белорусским татарам.
У них есть своя, довольно организованная диаспора. Имеется даже своеобразная столица — в бывшем поселке Ивье.
Стоит ли говорить, что Ивье — это вчерашнее местечко, в котором вечно кочующие татары смогли найти применение своим талантам и возможностям.
А еще этот городок иногда называют «белорусским Рио» или Ивье-де-Жанейро. Дело не в карнавалах, которых в Ивье отродясь не было…
Сходство туристы увидели в статуе Христа, стоящей на небольшой возвышенности у ивьевского костела. Она знающим людям кажется уменьшенной копией знаменитой статуи Искупителя на высоченной горе — в том самом городе, где «мулаты ходят в белых штанах»… Ох уж эта нереализованная меча Остапа Бендера.
Кроме шуток… Костел стал своеобразным культурным и культовым центром Ивья. Самым большим по крайней мере.
Ибо других, бОльших культовых зданий, в этом городе исторически никогда не было. Синагога и мечеть -- по определению ниже, а православная церковь появилась сравнительно недавно — в 1995 году. И тоже не поражает ростом, если можно так сказать.
И вот что еще интересно. В самом центре города с 2012 года возвышается оригинальный памятник, посвященный четырем конфессиям, актуальным для Ивья.
По задумке авторов каждая из сторон этого замечательного символа смотрит в сторону храмов конкретной религии или конфессии, размещенных в городе.
1. На католической части монумента размещена греческая анаграмма Христа, изображение святого Иоанна Павла ІІ и его слова в переводе на белорусский: «Адкрыйце дзверы Хрысту».
2. На православной — лик Иисуса, покров Богородицы и цитата из Евангелия: «Я есть путь, и истина, и жизнь».
3. На иудейской — менора (семирожковый светильник) и приветствие: «Мир вам».
4. На исламской— полумесяц и Коран.
Кстати, татарский район Муровщизна стал одним из символов этого веротерпимого городка. История вкратце такова. Появление в этих местах татарской общины восходит к концу XV столетия и теснейшим образом связано с именем великого князя литовского Витовта.
Предков ивьевских татар Витовт привел сюда с берегов Лукоморья-Приазовья — после одного из своих походов на Азов. Пленники оказались верными слугами…
И в итоге за помощь в Грюнвальдской битве Витовт отдал для заселения татарам урочище Муровщизна, которое располагалось немногим более километра от Ивьевского замка.
Еще в конце XIX века это была отдельная от Ивья деревушка, расположенная вокруг духовного центра — мечети.
А что сегодня? Сегодня и весной, и летом, и осенью вошедший в состав городка район этот выделяется ухоженными огородами с огромными теплицами. В них татары традиционно выращивают овощи: прежде всего лук, редис и томаты.
Они (татары, а не овощи) утверждают: «Если человек не работает на земле и запустил свой участок, то это уже не хозяин».
Что еще?.. Мечеть работает непрерывно, с момента постройки в последней четверти XIX века…
Даже в советское время она была открыта, и тут был свой имам. Говорят, это был простой и скромный человек, без образования, одетый бедно.
Поэтому на уровне исполкома было решено, что такой служитель культа советской власти не опасен.
И мечеть не перепрофилировали в склад, как это частенько случалось с другими молельными домами в СССР.
Правда, по иронии судьбы, «прописку» мечеть получила на улице Советской.
Сегодня в Ивье живет около 500 татар. Это — люди, пусть и забывшие свой язык, но сохранившие национальную самобытность. В том числе благодаря вере и уважению традиций своих предков.
Как бы красиво это ни звучало, но это — чистая правда.
Мы говорим вам — до свиданья…
Такова очень беглая история белорусских местечек.
С определенной натяжкой можно сказать, что в них когда-то давно восторжествовал оказавшийся недостижимым для нас принцип коммунизма: от каждого — по способностям, каждому — по потребностям.
Другое дело, что потребности у здешних жителей всегда были минимальны, а вот способностей хватало. Наверное, в этом одна из тайн их успешности
*Все иллюстрации взяты из открытых интернет-источников
