Побывав в разных домах и квартирах, в том числе и там, куда не каждого позовут и пропустят, посетив места и объекты, откуда не каждому суждено выйти в здравом уме, ты вдруг замираешь, пригвожден, перед окнами первого этажа в доме на соседней улице, словно опознавший свою бутылку джинн...
Сквозной подъезд напоминает проход в другой мир, в другое время года, в загроможденных киоском дверях скопилась вся зависть к киногероям, уходящим от преследователей через запасной выход.
В американских картинах, там, где лестница, образуя острый угол, ведет наверх, обычно расположена плоская дверь в подземелье, на которую обращают внимание в последнюю минуту.
Но жильцы этого дома держали погреба снаружи - кладбище посреди внутреннего двора, перетянутого коварными линиями бельевых проволок в темноте.
Низкая капель была отчетливо слышна в комнате, словно мы в подвале и капает с потолка; абрикосовый торшер высвечивал табурет с магнитофоном в нише между сервантом и диваном-кроватью. Уличный свет едва обрисовывал грибной силуэт настольной лампы на письменном столе – магнитофон был единственной новой вещью в этом натюрморте. Все остальное – книги, мебель, светильники, было куплено и завезено при Хрущеве.
Мы разговаривали от силы пять минут, но из-за тишины они казались долгими часами. Настенные часы тикали в унисон капели, на ковровых дорожках мерещилась слякоть, сырые туфли в сырой прихожей стояли как утюги и крысы, за дверью квартиры напротив лаял старый Пушок, или его призрак.
Я знал, что оба семейства посещает учитель математики из нашей школы.
Брат – я впервые слышал, что у хозяина магнитофона есть брат, принес две бобины, на одной должны были быть криденсы, на другой степпен вулф, которых я слышал только по радио.
Во взаимоотношениях братьев я разбирался слабо – своих у меня попросту не было, а те, кого доводилось встречать в гостях, имели репутацию паршивых и пьющих овец.
Классический брат мало напоминал Черного тюльпана или хотя бы Мигеля из "Пусть говорят". Куда там: серое пальто – не модное, а просто на пару размеров больше моего. Желтоватые и длинноватые, но никак не стилизованные волосы, черные с прозеленью брюки клеш. Черные остроносые туфли не по сезону – безрадостные визиты в благополучную в общем-то интернациональную семью с патриархом, фронтовым шофером, к которому все во дворе обращаются Николай Ароныч.
Но брат был именно таков, как я описал – из соседней ветви: принес вот вашему бесу чистые записи...
На обеих пленках оказалось шизофренически много разговоров с "Голоса Америки" на какие-то чуть ли не сельскохозяйственные темы, музыку предстояло отыскивать среди них. В нашем распоряжении было минут сорок - в семь с чем-то предки соберутся смотреть телевизор.
Брат показался мне хорошим человеком, которых принято стесняться непонятно за что.
Психоделические образы никому не нужных людей, запертых в склепах дворовых погребов, проносились мимо как вагоны электрички, но, не имея специальной камеры, я уже научился их выхватывать одним взглядом и фиксировать, как средневековый монах-визионер своих бесов.
И зубчатая скатерть поверх круглого стола, и шторы, и, словно растущий из подпольной земли торшер – вся эта жилищная готика говорила об одном: когда-нибудь здесь никого не останется, как в длинном спектакле, который через полчаса будут смотреть старики. Неужели брат по пьянке стер обе группы?..
Первыми всплыли звуки гитарного соло, гитара звучала так, как мне нравилось больше всего, но буквально за полминуты лента домоталась до конца, и катушку пришлось перевернуть.
Дальнейшее потрясение я не мог забыть долгие годы, и даже научился вызывать у себя впервые испытанные в тот миг ощущения практически в любой обстановке и без алкоголя.
Мне послышался глухой и рельефный, словно сквозь мешковину или опущенные края ушанки, нарастающий откуда-то из глубины, грохот бутылок – зеленых и темно-синих, который резко оборвала смесь автоматной очереди с цирковой дробью...
Во второй фразе младший брат разобрал протяжное man, и сразу же вслух перевел его как "человек", хотя слова звучали как-то не совсем по-английски.
Вспышка молнии высветила надгробия погребов в пузырящейся дождевой воде и большую карту, которой я ни разу не встречал в обычной колоде.
👉 Бесполезные Ископаемые Графа Хортицы
*
Далее:
* Помада на камне
* Бобина мертвеца
* После буквы "Л"
* Сочинение на вольную тему или Винил в тени Гоголя
