25 июня 1961 года произошёл бийский погром
ШЕСТИДЕСЯТЫЕ ГОДЫ ПРОШЛОГО ВЕКА ОЗНАМЕНОВАЛИСЬ ЧЕРЕДОЙ НАРОДНЫХ ВОССТАНИЙ, НАПРАВЛЕННЫХ ПРОТИВ СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ. В УЧЕБНИКАХ ИСТОРИИ ПРО ЭТО НЕ ПИСАЛИ.
Подробности бийского погрома отражены в книгах документалистов Владимира Козлова «Массовые беспорядки в СССР при Хрущёве и Брежневе», Николая Зеньковича «Тайны уходящего века», Виталия Сорокина в книге «Последний в когорте железных вождей». Несмотря на то, что события происходили совсем недавно – 58 лет назад, в их отражении очень много разночтений и противоречий. Поэтому дать объективную оценку исторической роли людей, находившихся по разные стороны баррикад, очень сложно.
ЖАРКОЕ ЛЕТО 61-ГО
В качестве зачинщиков бийских событий в историю вошли жители села Первомайское Бийского района супруги Трубниковы – Николай и Мария, а также их родственник Анатолий Прилепский.
Ранним утром июньского дня они приехали на центральный рынок Бийска с целью купить подержанный автомобиль. Подходящего товара деревенские жители не нашли и от расстройства, как водится, решили выпить – там же, на рынке.
«Распитие спиртных напитков в общественном месте» попытался пресечь проезжавший мимо милицейский наряд в составе участкового уполномоченного по фамилии Зосим, рядового Лейзерзона и бригадира милиции Огнева. Однако Николай Трубников и Анатолий Прилепский не хотели ехать в отделение и оказали милиционерам отчаянное сопротивление. Щуплый, как утверждали свидетели, Лейзерзон, будучи не в силах противостоять физически крепким деревенским жителям, выстрелил в воздух. С этого момента и «понеслось».
На выстрел сбежалась толпа, которую изрядно подогрела Мария Трубникова, кричащая, что «гады менты» похитили у её мужа 30 тысяч руб-лей – это были деньги на покупку машины. Базарные завсегдатаи давно «точили зуб» на милиционеров. Инцидент с Трубниковыми стал «последней каплей». Хулиганы опрокинули милицейскую машину вместе с Зосимом, который пытался в ней укрыться, и принялись избивать участкового. Случайными выстрелами из милицейского пистолета был убит один из нападающих и ранен другой. Участковый Зосим был зверски избит, но выжил.
На рынок прибыли сначала заместитель начальника городского отдела милиции с подчинёнными, затем его руководитель Овчинников и председатель горисполкома Гаркавый. Они пытались уговорить толпу разойтись. Когда поняли, что это бесполезно, отдали приказ разогнать людей из пожарных брандспойтов. Но бийчане порезали пожарные рукава и продолжили бесчинствовать.
В архивах КГБ, на которые ссылается Владимир Козлов, сохранились показания Евгения Дорохова, работавшего тогда заместителем начальника комитета госбезопасности по Алтаю. Он утверждает, что усмирить толпу смогли только через несколько часов с помощью прибывшей танковой роты. Приказ вывести на улицы танки отдали после того, как народ почти прорвался к местному винзаводу.
В числе зачинщиков были, как это ни странно звучит, фронтовики и урки. Виталий Лисин, одноногий инвалид войны, нигде не работавший, отец троих детей, размахивая костылями, призывал «бить ментов». Среди тех, кто воспользовался ситуацией, чтобы свести старые счёты с Зосимом и Лейзерзоном, был Михаил Мельников, тоже инвалид войны. Его не раз задерживала милиция за мелкое хулиганство, а также перепродажу в ещёй, то есть за спекуляцию.
Через 20 дней после бийского погрома состоялся суд. Троих зачинщиков беспорядков, в том числе Николая Трубникова, приговорили к расстрелу. Официальные источники утверждают, что позже расстрел заменили заключением. Но родственники Трубникова говорили, что его всё-таки казнили. Мария Трубникова отсидела в лагерях 10 лет. Остальные провели в местах не столь отдалённых по 12–15 лет. В общей сложности в беспорядках приняли участие около 500 человек.
ПРОЛОГ ТРАГЕДИИ
На следующий день после бийского погрома – 26 июня 1961года – аналогичные события произошли в городе Муроме Владимирской области. Мастер цеха оборонного завода им. Орджоникидзе Юрий Костиков, находясь в состоянии алкогольного опьянения, попытался вскочить в кузов проезжавшего мимо него грузовика, но, сорвавшись, ударился головой об асфальт. Проезжавший мимо начальник городского отдела милиции Павлов приказал отправить Костикова в камеру. Проведя в камере ночь без осмотра врача, Костиков наутро был отвезён в больницу, где скончался от кровоизлияния в мозг.
Через четыре дня состоялись похороны Костикова, которые вылились в массовые беспорядки. Когда похоронная процессия поравнялась со зданием Муромского ГОВД, из неё раздались крики: «Павлов – убийца!», «Бей милицию!» В окна горотдела полетели камни. Хулиганы захватили здание ГОВД, выпустили 48 арестантов, сидевших в КПЗ, похитили оружие и боеприпасы из оружейной комнаты.
Спустя три недели после муромских событий народные волнения случились в городе Александрове. Там всё началось с того, что в отделение милиции доставили двух нетрезвых солдат срочной службы. Толпа вступилась за них, взяла штурмом отдел и избила милиционеров, после чего двинулась освобождать находящуюся поблизости тюрьму. Поняв, чем это может кончиться, местные власти вызвали в город дивизию им. Дзержинского, которая и разогнала толпу.
В дальнейшем четверо участников беспорядков были приговорены к смертной казни. Ещё 14 человек получили по 15 лет лишения свободы.
События жаркого лета 1961 года оказались прологом кровавой Новочеркасской трагедии, случившейся ровно через год. Первого июня 1962 года рабочие Новочеркасского электровозостроительного завода им. Будённого вышли на митинг. Они выступали против повышения цен на продукты и одновременного снижения зарплат. Когда на следующий день беспорядки охватили весь город, начальник Новочеркасского гарнизона генерал-майор Олешко отдал приказ вывести на улицы автоматчиков и стрелять в людей. Было убито 24 человека, среди которых оказались дети и женщины.
Масштабы новочеркасской трагедии были таковы, что её, в отличие от бийской и других, не удалось замолчать. Тем не менее факт расстрела мирных граждан власть признала только спустя 30 лет – в 1991 году.
