В древности под преступным действием понимали совсем не то, что в современном обществе. В России, например, сам термин «преступление» появился только в XVIII в. До этого использовались более размытые определения, такие как «обида» или «лихое дело», которые могли обозначать как незначительные проступки, так и деяния, подлежащие уголовному наказанию.
Достаточно неопределёнными были и представления о субъективных и объективных составляющих преступных действий. По древним представлениям, правонарушение без умысла (например, причинение вреда по неосторожности) могло быть приравнено к преступному деянию. Наряду с человеком к суду по таким нарушениям могли привлекать даже животных или предметы. Расскажу вам о нескольких случаях подобного судопроизводства из российской истории.
Ссылка колокола
Таинственная смерть царевича Дмитрия в Угличе в конце XVI в. представляет интерес не только как история, предваряющая те грандиозные политические потрясения, которые случились со страной в эпоху Смуты, — но и как поистине уникальный пример российской судебной практики. По результатам государственного расследования этого происшествия были наказаны наиболее активные бунтовщики: те, кто подстрекал народ на возмущения, и те, кто непосредственно учинил самосуд над предполагаемыми убийцами Дмитрия.
В числе прочих признали виновным и колокол, с помощью которого людей оповестили о смерти царевича. В качестве наказания его сбросили с башни, оторвали язык, высекли плетьми и в завершении сослали в Тобольск. В ссылке он пробыл почти 300 лет, пока не был амнистирован и не доставлен обратно в Углич, где находится и поныне.
Казнь обезьяны
Эта история известна по запискам двух иностранцев Джона Перри и Генриха Седерберга. Произошла она во время правления Петра I. Суть истории такова. Обезьяна английского посла как-то пробралась в одну из московских церквей, где начала сбрасывать с полок иконы и творить всякие бесчинства.
Вскоре обезьяну заметил сторож. Он поспешил сообщить об этом происшествии. Для усмирения животного были призваны стрельцы. С горем пополам им удалось утихомирить разбуянившуюся обезьяну. По завершении сего действа церковь окропили святой водой, а обезьянку приговорили к смерти через расстрел.
Прочее
Среди подобных историй есть и такие, достоверность которых вызывает большие сомнения. О них мы знаем из сочинения Адольфа Лизека: одна история о козле, который столкнул барина с лестницы, за что его сослали в Сибирь; другая — о ноже, которым порезалась какая-то влиятельная особа, за что нож тоже хотели сослать, но в конце концов всё-таки одумались и просто заперли в сундук, лишив его удовольствия заниматься своим любимым делом — резать, кромсать и прокалывать.
Есть ряд примеров, когда вещи наказывались вместе с их хозяевами. Чаще всего подобное наказание представляло собой сожжение. Применялось оно в отношении всяческих вероотступников, еретиков, ведуний и т. д. Сжигались они вместе с их «богомерзкими» книгами, письмами, тетрадями и прочими колдовскими атрибутами.
В качестве заключения хотелось бы отметить, что подобная практика не обязательно говорит о том, что люди того времени воспринимали животных или предметы как субъекты, имеющие волю и разум. Во многом такое преследование объяснялось чисто символическими мотивами.
