В понедельник утром произошло чудо. Меня перевели в другое отделение.
Сначала с этой новостью пришла медсестра, а затем информацию продублировал пациент из соседнего бокса. Это был просто праздник какой то. Радости моей не было придела, я ликовал, и мне стало неожиданно легче. Как оказалось, на утренней планерке врачей, где в роли советника находился Алексей Викторович, ему доложили о неком пациенте, требующего перевода. Спасибо огромное этому человеку за его благородство и профессионализм. Он дал распоряжение, и через час, я уже катился в лифте на два этажа выше.
Открылись двери, и я подобно прощенной душе, выпущенной из адских чертогов, вознесся в райскую обитель, застыл в ожидании херувимов.
Меня определили в женское отделение, это было очень забавно. В мужской половине не было мест, и поэтому в срочном порядке была освобождена дополнительная комната в женском отделении, были расставлены койки, и я в качестве первого пациента занял почетное место у окна с видом на город.
Впервые за долгое время я с наслаждением растянулся на комфортной койке – удобной и высокой, с хорошей подушкой и чистым бельем. Вокруг суетилась добрая фея-нянечка, создавая больничный уют и Релакс. Выяснив, все ли меня устраивает она вышла аккуратно прикрыв за собой дверь. Впервые за долгое время я расслабился. Волнение и беспокойство улетучились, я погрузился в дремоту, и поплыл представляя образ Алисы. Она находилась одна, наедине со страхом за мою жизнь. Она страстно молилась, прося Бога о спасении. Каждый день она садилась в пригородный поезд и ехала в даль, для того чтобы посетить старую церковь, в которой она могла прикоснуться к иконам. Она рассказывала мне совершенно жуткие вещи, которые происходили с ней во время ночных молитв. О том как её окружали жуткие бесы из тьмы, которые страстно хотели заполучить её душу. Я бы никогда не поверил этому раньше, но сейчас слушая её взволнованный голос, мне было жутко за её рассудок. Я не находил себе места, осознавая, что она находится в опасности, безрассудно рискуя. Её любовь была так отважна и искренна, что поражала своей преданностью, и я понимал, что господь, в качестве бонуса, послал мне третьего ангела хранителя, берегущего меня от всех бед.
...
Мне сделали рентген, и вскоре стало ясно, что у меня пневмония. Больше всего я боялся, что это туберкулез. Врач который взялся за мое лечение, также подозревал наличие этой патологии. Он придирчиво изучал мой снимок, сомневаясь и размышляя, выискивая подвох. Но за аналитику взялась Вера Николаевна, которая быстро исключила туберкулез, об этом я узнал позвонив Алексею Викторовичу. Слыша этот спокойный, уверенный, улыбающийся голос, я понимал, что я буду спасен. Очень сложно передать словами то состояние эйфории. Чувство, когда за спиной появляются крылья.
Вот, начались бесконечные капельницы и уколы, а ночами борьба с высокой температурой. Но, все же я был спокоен. Я чувствовал поддержку Алисы, врачей, а значит, и Бога. Его присутствие я стал ощущать ясно и отчетливо. Столько сил появилось ... а с ними и бронебойное желание жить и бороться.
...
Мое одиночество разбавилось новыми постояльцами. Я хочу рассказать об одном из них. Это был очень скромный, молчаливый человек, он все время лежал отвернувшись к окну, и мало говорил. Это было даже хорошо, потому, что второй новичок не унимался, и тараторил без умолку, чем очень раздражал остальных. Я старался отвлекаться чтением книги, одев наушники, слушав спокойно релаксацию. Молчаливый парень оказался шеф поваром одного из ресторанов. Узнав о его диагнозе, руководство ресторана уволило его с работы. Он был сломлен и обескровлен, лишившись любимой работы, дохода и смысла жизни. К тому же он был абсолютно одинок. Так жесток этот мир, так жестоки люди, так бессердечны и трусливы работодатели. Человек с ВИЧ становится изгоем, гонимый всеми, источником заразы, которого нужно закидать камнями. Человек с ВИЧ заклеймен позором и, отмечен порочной лилией. Его легко могут лишить работы, страховки, и общества, а ребенка с ВИЧ и самого детства. Окунувшись в этот омут, я столкнулся с вселенской несправедливостью. Тогда, я первый раз почувствовал необходимость остановить это зло, дискриминацию, и унижение личности.
Ночью, мне не спалось, как обычно была высокая температура, я потел, и переодически менял простыню, переворачивая её на сухое. Мокрую футболку я вешал на горячую батарею, которая жарила как адская топка. Я не гасил ночник, лежал глядя в потолок, или в окно, а за окном унылыми вспышками загоралось и гасло Око на башне Москва-Сити... тоскливый вид одинокой неопределённости.
- Послушай, а ты веришь в Бога? – раздался нерешительный голос из другого угла. Это был тот самый скромный человек.
- Извини, что отвлекаю, просто мне не дает покоя этот вопрос; Есть ли Бог? Он приподнялся над подушкой и смотрел в мою сторону, готовясь к тому, что я сейчас просто пошлю его подальше.
- Ну, или какая то сила, вселенная, космос?
Я задумался... ведь, что я мог сказать этому человеку? Для меня было очевидно наличие высшей силы управляющей всеми нами, и влияющей на нашу жизнь, дающую надежду и опору. Я мог ему смело сказать,, что сейчас я абсолютно в этом не сомневаюсь. Я всегда был верующим, но как то по детски выпучив глаза. А, вот сейчас, находясь в шаге от могилы, я осознал, что Бог, моя последняя надежда на спасение. Меньше всего меня волновал вопрос: Какой он? Какая религия настоящая, а какая нет?
Я просто хватался за воображаемую руку, протянутую мне. Цеплялся как мышь в бочке с водой, за тростинку. Я знал, что я не один, он рядом.
Все свои мысли я раскрыл этому человеку. Он слушал не перебивая, и я чувствовал, что через меня и он получает ту самую соломинку. Я видел как в его глазах появилось вдохновение. Он оживился, и стерев преграду, набрался уверенности, встал с койки и подойдя ко мне сел рядом.
- А, ты ходил когда нибудь в церковь? – спросил он, - общался со священником?
- Конечно ходил, но в мечеть, - я сказал честно, как было.
- А, я боюсь, вдруг меня прогонят? - подумав сказал он.
Я задумался, размышляя как ему поступить. Я понимал, что парню нужна опора, ему было не просто, и я видел его духовные муки. Он был открыт как на ладони, искренне желая найти поддержку. Это был мой первый опыт духовного наставничества. Не являясь священником или психологом, я позволил себе взять на себя такую ответственность. Я понимал, что если я сейчас откажусь, то грош мне ценник. Это был духовный излом, и сейчас от меня зависела дальнейшая судьба человека.
- Знаешь? Думаю тебе нужен духовник, такой священник которому ты сможешь довериться. Человек который не осудит твои ошибки и слабости, примет тебя таким какой ты есть, не возгордится и не отвергнет. Такие есть, их нужно просто найти, и дай тебе Бог помощи в этом.
- Ложись в кровать, и попробуй помолиться, как умеешь, своими словами. Это не сложно, просто говори от чистого сердца все, что будет исходить из него. Не бойся, просто как в детстве поверь в чудо, и оно случится.
Мои слова звучали в темноте палаты, текли рекой, достигая самого отдаленного уголка его сердца. Он не сопротивлялся, подчиняясь внутреннему спокойствию. Мы легли по разные стороны, и я погасил свет. Я долго смотрел на огни города, и просил Господа прощения и помощи, ведь мы были так одиноки и беззащитны.. Сила молитвы, энергия вселенной, солнце и луна, ведомое и неведомое, огонь и вода, ощутимое и призрачное, все смешалось в круговороте бытия наполняя его светом. На другой стороне города за меня молилась моя Алиса, в полном беспросветном одиночестве. Я ощущал эти колебания остро и безошибочно. Вот я уснул.
Наступившее утро ворвалось к нам в гости, в компании двух сестер милосердия. Было странно видеть их хрупкие фигуры в этом мрачном месте. Они были одеты в черно-белые одежды, а головы их украшали белые косынки с красными крестами. Одна из сестер была совсем молодая, а другая пожилая, и умудренная опытом. На ее строгом лице, была отмечена духовная крепость, и читалась истинная, глубокая вера в Бога. Молодая, напротив, выражала добродушие и открытость этому миру. Они вошли в палату и осмотревшись, сразу же уставились в угол, где лежал шеф-повар. Я открыв рот наблюдал за происходящим, а молчун растерянно начал натягивать на себя одеяло, будто пытаясь спрятаться. Что это? Чутье? Или их кто то привел сюда? Пожилая, безошибочно уловила внутренний духовный трепет парня. Она медленно подошла к нему и взяла его за руку. Он застыл, боясь пошевелиться, и покорно отвечал на все ее вопросы. Я не слышал о чем они говорили, но я понимал что произошло чудо. Затем они подошли ко мне.
- Приходите завтра на службу, - улыбаясь заговорила молодая сестра.
- У нас очень хороший батюшка, вот и ваш коллега согласился пойти.
- Я не готов, - улыбаясь в ответ сказал я. - Простите.
Я был не в форме, и выходить на мороз не было сил и желания. Тогда, пожилая сестра положила мне руку на плечо, и закрыв глаза стала читать про себя молитву. Она шептала слова, и ее рука наполнилась теплом, которое проникало в мое сердце. Мне стало легко и спокойно, я поплыл отдавшись течению. Затем они ушли, оставив после себя легкий весенний бриз.
- Ну, что они тебе сказали? – я подошел к повару с интересом смотря на него.
- Они предложили мне познакомиться с батюшкой! – парень смотрел на меня вылупив глаза.
Я сел рядом с ним и глядя ему в глаза улыбнулся.
- Вот и случилось чудо! Я же тебе говорил, только стоит попросить, как в детстве.
Все произошедшее может быть моим воображением или совпадением, но в те тяжелые дни, это было знамением, вдохновением и проявлением силы.
Я не знаю, что стало с этим парнем дальше. Нашел ли он опору в жизни, обрел ли духовный покой? Он вернулся из храма, совершенно иным. Я видел его уверенную походку и прямую спину. Я и сам чувствовал крылья, глядя не него.
...
Сгорел кипятильник, и мы временно остались без чая. Чтобы исправить ситуацию, я пошел пройтись по коридору и если повезет раздобыть другой. Вот так прогуливаясь вдоль палат женского отделения, я познакомился с компанией трех девушек, которые так же как и я прогуливались в этот час по коридору. Их было трое, и они шли подобно мушкетерам из кино, выстроившись в ряд, и заняв большую часть прохода. Я приостановился у стены пропуская веселых болтушек, которые приблизившись ко мне заулыбались, пробежав по мне взглядами, как сканером.
- Здрасти. – проговорил я застенчиво улыбнувшись.
- Ого! – удивленно воскликнули девушки, - а, что это у нас мужчины делают?
- А, мужчины ищут кипятильник где взять, - включая дурака проговорил я.
- Ну, так заходите к нам в палату, поможем чем сможем, - рассматривая меня с ног до головы ответила одна из них, в конце коридора.
Хихикая и перешептываясь подруги медленно продолжили прогулку.
Раздумывать я долго не стал, и одев футболку почище направился в гости, захватив плитку шоколада в качестве презента. Такого я конечно не ожидал – открыв дверь я вошел скромно улыбаясь в палату, и застыл от неожиданности. Их было уже не трое, а восемь, и все они рассевшись полукругом как на смотрины, глазели на меня в упор, и застенчиво улыбались. Вот это, неожиданность. Честно говоря, я растерялся, и даже покраснел, но, набравшись храбрости смело представился.
- Привет, я Денис, мне, собственно, нужен кипятильник, ну или чайник. Есть шоколад, а чая нет. Подайте, кто может.
Вот теперь мне стало повеселее, все таки. Унылое состояние стабилизировалось, у меня появились собеседницы и веселая компания, не хватало лишь фейерверков и шампанского. Просидев с хохотушками пару часов, я отправился к себе, относительно зарядившись положительной энергией. В руках я держал трофейный чайник и кусок вкусного торта, для шеф-повара.
...
Тем временем шли дни, и мои компаньоны выписались один за другим. Пожав руку на прощание, мы пожелали друг другу удачи, искренне веря в самое лучшее. Опять я остался один в палате, и дабы не сдохнуть от тоски, гулял по коридору в компании больничных подруг. Мы много разговаривали о жизни, им было интересно узнать обо мне, но все разговоры рано или поздно сводились к одному – к нашему особому статусу. Мы были другими. Весь окружающий мир был чужим для нас теперь. Вот так, пытаясь быть беззаботными, и громко шутя, мы пытались не сдаться. Это была маленькая община, подобная экипажу корабля, который подбирает из воды тонущих, и дающий им опору и надежду на жизнь. Я знал, что мы вряд ли увидимся, и если выживем, эти моменты сотрутся в тумане будущего, но в этот миг мы были поддержкой и опорой друг другу.
