Арогантная антисоветчина послевоенных лет разделила судьбу элегантной белогвардейщины довоенного периода. Образы барина-самодура и робота-садиста из ЧК пополнили галерею устаревших монстров, которым не было места в совместных постановках типа «Синей птицы». На пороге разрядки тема себя изжила, но стереотипы сохранились. Только теперь ими пришлось затыкать дыры в зажившихся шпионских сериалах, либо оживлять с их помощью мертворожденные шлягеры второго сорта. То и другое работало вполсилы, не вызывая фурора по обе стороны железного занавеса. В лучшем случае под песни с акцентом продолжали выпивать по инерции, но мало кто рвался отплясывать «калинку» или «казачок». На Рубашкина с Ребровым смотрели сквозь пальцы – слишком много общего было у них с Магомаевым и Отсом. Попытка демонизировать безобидный Чингис Хан нашла поддержку только у немощных маразматиков и криптофашистов, чей процент в ту пору был ничтожен. В общем – застой не щадил никого. Под его липким саваном едва шевелились полум