Михаил Александрович Фонвизин был, пожалуй, единственным декабристом, не прошедшим через Кавказ, кто вернулся в Россию до объявленной амнистии. О нём непрестанно хлопотал брат Иван Александрович. В 1852 году он приезжал к Фонвизиным в Сибирь, говорил о надежде на скорое возвращение, но Наталья Дмитриевна не верила: "Мы вот 26 лет как осуждены утешаться только одними надеждами на лучшее будущее".
Рассказывает декабрист П.Н.Свистунов: «В 1853 году, по просьбе И.А.Фонвизина, князь Орлов решился ходатайствовать о возвращении в Россию её мужа, в чём и успел. Вместе с получением этой царской милости М.А.Фонвизин узнал о болезни брата своего и немедленно поскакал в Москву в апреле месяце, в самое бездорожное время, но брата своего не застал уже в живых. Ему велено было жить в 50-ти верстах от Москвы, Бронницкого уезда в родовом его поместье Марьине. Летом того же года приехала к нему из Сибири его жена».
Наталья Дмитриевна приехала вместе со старенькой няней, которая была с ней все годы ссылки, двумя девочками-воспитанницами и М.Францевой, отпустить которую уговорила её родителей. Дорога была тяжела и безрадостна, а сразу по прибытии в Москву посланный от губернатора чиновник потребовал немедленного её выезда в Бронницы, где ждал Михаил Александрович.
Но судьба продолжает наносить удары: 30 апреля 1854 года от сердечного приступа Михаил Александрович умирает. М.Францева записывает, что для Наталии Дмитриевны после его смерти "всё обаяние жизни исчезло".
Так ли это? Она ведёт активную жизнь: ещё при жизни мужа они решили дать вольную своим крестьянам. Теперь Наталья Дмитриевна обследует многочисленные имения, она пишет: "Судьба, быт и благосостояние крестьян в моих руках, стыдно за себя, жаль их всех". Она боялась, что крестьяне станут собственностью её законного наследника, дяди по матери, известного крепостника. Её хлопоты не увенчались успехом, но после смерти дядюшки (на 9 лет раньше её самой) она успокоилась, а потом крепостное право было отменено.
Но среди всех хлопот она не забывает о сибирских друзьях, переписывается с ними, особенно с И.И.Пущиным. Они поверяют друг другу сокровенные мысли, и 23 декабря 1855 года Пущин впервые обратится к ней на «ты»… Фонвизина в письмах к нему предстаёт как бы в двух ипостасях: немолодой «генеральши Натальи Дмитриевны», ведущей бытовую и деловую переписку, и пушкинской Татьяны (о том, насколько обоснованно она отождествляла себя с этим образом, мы поговорим особо), и вот здесь кипят страсти… Она пишет: "Не хочу я твоей тёплой дружбы, дай мне любви горячей, огненной, юношеской, и Таня не останется у тебя в долгу: она заискрится, засверкает, засветится этим радужным светом". Надо сказать, что принявший эту игру Пущин всё же не хотел своего отождествления с Онегиным: «Пожалуйста, не говори мне об Онегине. Я Иван и ни в какие подражания не вхожу».
Сибирь Наталья Дмитриевна вспоминает всё чаще. Она называет её "страной изгнания, превратившейся по воспоминаниям в духовное райское селение". А в 1856 году, тайно, под видом поездки по дальним имениям, уезжает в Тобольск. Скорее всего, посещает и Ялуторовск, где жил Пущин. Там Пущин, получивший письмо о готовящемся в связи с коронацией помиловании декабристов и возвращении им прежних прав дворянства, делает ей предложение. Вот её собственный рассказ: «Он так знаменательно поглядел на меня: ''Cогласитесь выйти за меня замуж, тогда Бог даст мне право защитить вас от вас самих…''. Я испугалась и смутилась… напомнила: ‘’А люди-то что скажут? Ведь нам обоим около ста лет''. Он улыбнулся: ‘’Не нам с вами говорить о летах… Мы оба молодого свойства, а людей кого же мы обидим, если сочетаемся? Вы свободны и одиноки – у вас куча дел не по силам. Очень натурально, что вам нужно помощника. Скорее на меня падёт упрёк, что я женился, рассчитывая на ваше состояние''»
Наталья Дмитриевна, решив спросить Бога, отправилась в Абалацкий монастырь под Тобольском. Она положила у икон бумажки на три случая: остаться в том состоянии, что есть; принять предложение Ивана Ивановича или уйти в монастырь. Она пишет: «В стаканчике находилось девять бумажек: по три на каждый вопрос – прикрыв стаканчик тремя пальцами, я тряхнула, выскочила бумажка и упала у самого образа Абалацкой иконы. Признаться, что у меня сердце замерло, и руки так похолодели, что я едва развернула роковую бумажку. Когда прочла согласие на предложение, я невольно вскрикнула: «Господи, что же это такое!». Перед своим возвращением в Россию Наталья Дмитриевна отдаст Пущину бумажку с выпавшим жребием, но попросит «предать это дело Господу» и пока никому из родных и друзей не говорить.
Но друзья обо всём догадывались. В письме к И. И. Пушицу от 15 января 1857 года из Калуги Е.П.Оболенский писал об их взаимном неравнодушии и о том, что этот брак был бы хорош для успокоения Ивана Ивановича, что в Наталии Дмитриевне он найдёт друга в полной мере, наступит тишина, мир, твёрдая опора.
Пущин же после отъезда Натальи Дмитриевны серьёзно заболел и выехал из Сибири позднее всех товарищей. Фонвизина, увидев его, ужаснётся, как он плохо выглядит. И тогда она решилась: объявила, что готова стать его сиделкой, сестрой, женой – смотря по обстоятельствам. Они обвенчались 22 мая 1857 года в имении Высокое, а после уехали в Москву, а затем в Марьино. Вспоминали, что Пущин под венцом «походил на отжившего старика», хотя Наталья Дмитриевна и находила его «молодцом». Их друзья приветствовали этот союз. Г.С.Батеньков писал: «С моей стороны не ждите анализа: я просто рад», - а В.И.Штейнгель - «Да благословит вас сам Господь Бог постоянным неиссякаемым источником взаимной любви и дружбы – до конца» (только Н.В.Басаргин увидел в произошедшем расчёт Пущина и написал, что его эта женитьба «удивила самым неприятным образом»).
Они и были вместе до конца. Всего два года. Но без Натальи Дмитриевны, скорее всего, и их бы для Пущина не было. В Марьино Иван Иванович напишет свои «Записки о Пушкине», вместе с женой отправит А.И.Герцену воспоминания М.А.Фонвизина «Обозрение проявлений политической жизни в России», которые в скором времени были опубликованы в вольной русской печати.
Пущин умер 3 апреля 1859 года и был похоронен рядом с братьями Фонвизиными около алтаря Михайло-Архангельского храма в Бронницах. После его смерти Наталья Дмитриевна уедет в Москву, где и проживёт последние десять лет.
Ей ещё придётся похоронить П.С.Бобрищева-Пушкина, тоже декабриста, любившего её долгие годы без малейшей надежды на взаимность. "Мой друг, сестра моя единственная и неоценимая, я от тебя ничего телесного и земного не желаю и не требую. Но будем вечными, неизменными друзьями",- писал он ей. А узнав о предстоящем браке с Пущиным, умолял: "Только ты меня не покидай, а то для меня это будет невыносимое горе. У меня, одинокого, только и приюта, что твоя дружба".
Дружба и скрасила его последние годы. Павел Сергеевич умер в Москве 13 февраля 1865 года в доме Натальи Дмитриевны.
А ещё она съездит на могилы детей в Одессу, к святым местам в Киев, напишет свою «Исповедь»…
Наталья Дмитриевна Фонвизина намного пережила всех, кого любила и кто любил её, и скончалась 10 октября 1869 года. Погребена была в Покровском монастыре рядом с родителями, но некрополь был уничтожен в тридцатые годы ХХ века.
О Наталье Фонвизиной и Татьяне Лариной – в следующей статье. Голосуйте и подписывайтесь на мой канал!
«Карта» статей на эту тему здесь
Навигатор по всему каналу здесь
