«…- Кунг-фу? — спросил Серёга, делая угрожающие пассы в воздухе. Китаец нервно прижался к стене тамбура, вытаскивая что-то из-за пазухи…»
Такие тихие эти дембеля! Мы даже подумали, что с новобранцами едем…
Однажды мой брат путешествовал по Сибири во время отпуска. В поезде он со своей компанией делил пространство с молодыми ребятами в камуфляже. Те вели себя скромно, тихо, можно сказать, робко. Все думали, что едут вместе с новобранцами. Оказалось — с дембелями.
По-моему, военная реформа, сократив период срочной службы до одного года, вместе с тем сократила и что-то в облике и внутреннем содержимом военнослужащего. Не берусь судить, плохо это или хорошо, но что-то изменилось.
Я служил два года. И для меня первый год службы — это духанка. В моё время, отслуживший год и комиссованный по каким-либо причинам солдат, в терминологии срочки оставался духом. Всё таки два года ТАМ значительно сильнее деформирут психику, нежели год. Особенно если учесть, что с переводом на один год службы вся система неуставных взаимоотношений попросту рухнула.
Тут сразу на ум приходят строки попсовой армейской песенки:
Послушай, череп, ты слишком рано обнаглел.
Ты позабыл, ты позабыл про свой удел,
Ты отслужил, ты отслужил всего лишь год,
Тебе положен один лишь чистый кислород…
ДМБ — весна 06.
В поезд мы с Серёгой завалились под утро и наивно полагали, что являемся единственными дембелями на этом составе. Просто мы ещё были не в курсе особенностей местной динамики: дембеля без устали бухали всю ночь, терроризируя пассажиров состава и население попутных железнодорожных станций, а под утро наступало затишье вследствие массового алкогольного отравления. И только после обеда опухшие рожи в тельниках и беретах вновь телепортировались в эту реальность из алкоастрала, чтобы матерям было чем пугать непослушных детей.
Впрочем, я сразу заподозрил, что встретившая нас тишина была обманчивой. На смутные сомнения меня навела проводница, шириной своих плеч и массой необъёмного тела превышавшая нас с Серёгой вместе взятых, которая перекрыла нам доступ в соседний вагон. Решительно и непоколебимо, с героическим выражением на лице, словно закрывала своей массивной грудью амбразуру вражеского пулемёта, она придавила нас к стене тамбура своим тяжёлым взглядом камикадзе. И в этом взгляде мы прочитали: «No pasaran!».
Зачем нам понадобилось проникнуть в соседний вагон? Всё дело в том, что с собой у нас была заранее запасена поллитра, дабы пять суток в поезде мы могли скрасить небольшими порциями алкоголя. Выйдя в тамбур покурить, мы случайно столкнулись с весёлым парнем в спортивном костюме. По зелёному тельнику я угадал родную душу, и мы с Серёгой были тут же приглашены в гости к соседям. Но контрразведка перехватила нас раньше, чем мы успели плеснуть топлива в остывавшую печь дембельской лихости.
Голодный дух страшнее пьяного дембеля
Есть такая поговорка в армии. Но тот, кому довелось ехать в дембельском поезде, может с этим поспорить.
С нами в одном кубрике ехал офицер военной прокуратуры. Зря он себя рассекретил. После того как мы выпили его пиво и съели его рыбу, ему торжественно было объявлено о том, что «хороший мент — мёртвый мент». Спорить с этим он не стал, ибо встать на пути ошалевших от алкоголя и запаха свободы толпы придурков — значит быть таким же придурком.
Начиная с полудня и до поздней ночи поезд напоминал потревоженное гнездо шершней. Или нет. Угнанный дураками автобус из психбольницы. Уволенные в запас пассажиры питались исключительно водкой, производя самое ужасное впечатление на гражданское население, которому выпало несчастье провести какое-то время в этой адской компании.
Тамбура заливались блевотой, и доведённые до истерик проводницы, уставшие их отмывать, на каждой станции вызывали наряды милиции. И каждый раз кого-то снимали с поезда. Едва не избежал этой участи Серёга. В отличие от него я ещё был способен к членораздельной речи и смог подбить на активное содействие в спасении военнослужащего сердобольных мамаш, заступившихся перед милиционерами перед беспутым срочником. Который, обрадовавшись, что он всё же едет домой, тут же убежал бухать в соседний вагон.
Уголовно наказуемые деяния
Они совершались регулярно, как в отношении друг друга, так и в отношении гражданских лиц. На первое дембелей сподвигал быстро растущий денежный дефицит. Когда было пропито всё, что можно, стали искать тех, кто сумел что-то заныкать. В ход пошли отточенные за два года приёмы оказания психофизического давления с целью незаконного изъятия денежных средств во всех возможных размерах по предварительному сговору, в том числе и совершаемые группой лиц.
Мне удалось отбить из рук жаждущих водки пограничников какого-то бедолагу-танкиста, которому не повезло ехать домой в одиночку. Ему вернули пару купюр на автобус до дома, чтобы мама всё-таки встретилась с сыном.
Когда вытрясли деньги у всех своих, начали дербанить государственное имущество, буквально разбирая поезд по частям и продавая на станциях всё, что можно было сбагрить. Постельное бельё вместе с матрасами высовывали в окна, чтобы проводницы не успели зафиксировать факт хищения.
Особенно досталось ехавшим с нами китайцам. По русски они не понимали ничего, или делали вид, что не понимают. Но у каждого настоящего дальневосточного пограничника с собой всегда есть русско-китайский разговорник с набором фраз, требующихся для задержания и конвоировании нарушителей государственной границы — граждан сопредельной территории.
— Кунг-фу? — спросил Серёга, делая угрожающие пассы в воздухе.
Ему очень хотелось подраться с китайцем. Тот нервно вжался в стену тамбура и доставал что-то из-за пазухи. Это оказались китайские папиросы. Они были тут же экспроприированы в пользу уволенных в запас военнослужащих пограничной службы, а китаец был награждён волшебным пенделем, призванным оценить степень его отношения к монастырю Шаолинь.
Спаси, Господи, нас, идиотов
В целом, я не могу вспомнить вообще никакой последовательности событий. Только обрывочные воспоминания от тех пяти дней, что мы провели в дембельском поезде. Помню массовые пьянки, песни под гитару, от которых дохли мухи и старели пассажиры, размахивания флагами на каждой станции, атаки на ларьки с водкой, жуткий перегар в атмосфере планеты и робко пробивающийся голос здравомыслия, пытающийся что-то сказать о необходимости сохранить хоть немного денег на автобус до дома.
Вообще, Серёга нашёл выход из ситуации и каким-то образом смог откуда-то дозвониться до родни, и в Казани нас встретили на машине. Если б не это обстоятельство, то сложно сказать, как бы далее мы продолжали своё путешествие.
А ещё мне запомнилось лицо какого-то пожилого мужчины. Сквозь пьяный угар оно символом укора впечаталось в мою память: «Сынки, что ж вы ведёте себя по-скотски?». Да, отец. Стыдно. Но, поверь, ты служил в другой армии, и гражданка тебя встречала по-другому. А мы… Мы просто отсидели свои два года. Пьяные дети с нарушенной психикой. Прости нас, если можешь.
Рудияр
Книга о специфике неуставных взаимоотношений
