Из цикла «Романовы. Взлёт или проклятие династии?»
Продолжение... В «Манефесте от Верховного тайного совета» от 4 февраля 1730 года сообщалось: «Понеже по Воле Всемогущего Бога, Всепресветлейший Державный Великий Государь, Петр Второй Император и Самодержец Всероссийский, болезнуя оспою Генваря от 7 дня, от врямянного в вечное блаженство того же Генваря 18 числа, в 1-м часу по полуночи отыде».
А над остывающим телом императора все более яростно разгорались споры о престолонаследии...
Датский посланник Ганс-Георг Вестфален сообщает: «Когда заперли комнату и положили ключ на стол, оба Долгоpyкиe (князья Bacилий Лукич
и Василий Владимирович - прим. автора),
кавалеры нашего первого ордена, начали говорить в пользу своей племянницы, невесты умершего монарха (княжны Екатерины Алексеевны Долгоруковой - прим. автора).
Тайный советник Дмитрий Михайлович Голицын кротко заметил им, что их племянница, хотя и перед лицом церкви, но все же получила со стороны царя только обещание на ней жениться: самое таинство брака еще не было совершено, и умерший монарх духовным завещанием тоже ничего не поставил в ее пользу относительно престолонаследия - следовательно, она не имеет права изъявлять какие-либо притязания на престол».
Стоявший у дверей Иван Долгоруков выхватил шпагу и закричал: «Да здравствует императрица Екатерина Вторая Алексеевна!», после чего был немедленно арестован.
Его сестра, прощаясь с покойным женихом, вдруг вскочила с безумным взором и, подняв руку, на которой сверкал его именной перстень, объявила: «Петр Алексеевич только что нарек меня императрицей!».
Она была отправлена под домашний арест.
И тут, неожиданно, князь Дмитрий Михайлович Голицын предложил на престол вторую дочь Иоана Алексеевича, герцогиню курляндскую, Анну!
Вестфален пишет: «Голицын продолжал громким голосом: „Братья! В наказание за великие грехи, которых в России совершается более, чем во всяком другом государстве, особенно с тех пор, как русские переняли пороки, распространенные между иностранцами, Господь взял у нас государя, на которого мы совершенно основательно возлагали все наши надежды. Устройство Российского государства таково, что необходимо немедленно избрать главу для управления страной; мы должны искать его в знаменитом доме Романовых и нигде больше. Так как мужская линия этого дома совершенно угасла в лице умершего Петра II, то мы должны обратиться к женской линии того же дома и выбрать из дочерей царя Ивана самую для нас подходящую. Конечно, я бы высказался в пользу старшей, герцогини Мекленбургской, если бы она не была замужем за иностранным принцем: это обстоятельство совсем не соответствует потребностям России, а потому я думаю, что сестра ее, вдовствующая герцогиня Курляндская Анна Ивановна, более для нас пригодна: она может выйти замуж и находится в таких летах, чтобы оставить потомство; она родилась среди нас, мать ее русская, старинного и хорошего рода, нам известны сердечная доброта и другие прекрасные качества Анны Ивановны — вследствие всего этого я считаю ее самой достойной для царствования над нами. Вот, братья, мое мнение; если Вы можете убедить меня в лучшем — я приму, иначе я останусь при высказанном мною».
Фельдмаршал Долгорукой ответил ему следующим образом: „Дмитрий Михайлович! Мысль эта внушена тебе самим Господом и истекает из патриотического чувства: да благословит тебя Бог, и да здравствует императрица Анна Ивановна!"
Все прочие последовали его примеру, так что вскоре комната огласилась единодушными криками: „Да здравствует императрица Анна Ивановна!"
Услыхав это, барон Андрей Иванович Остерман постучал в дверь, когда ее отворили, он присоединил свои восторженные клики к кликам остальных; это произошло около четырех часов утра 30/19 января».
Сумасбродное и трагическое царствование внука Петра Первого завершилось. После его смерти не осталось прямых потомков Романовых мужского пола.
Императрицу выбрали, когда еще солнце не позолотило крышу Лефортовского дворца на Яузе.
Предлагая Анну Иоанновну, князь Дмитрий Михайлович Голицын преследовал свою выгоду. Учитывая горький опыт предыдущих самодержавных правителей, он решил ограничить императорскую власть, и эта идея встретила одобрение Верховного тайного совета.
Заседания проходили один за другим. Чтобы найти консенсус, вскоре было «рассуждено фельдмаршалам князю Михаилу Мих. Голицыну и князю Василию Владимировичу Долгорукому присутствовать в Верховном тайном совете» - пишет Соловьев. В результате Совет соединил в себе две самые сильные фамилии, и сам решал судьбу престола. «В этих совещаниях и распоряжениях прошло время до десятого часа, когда в залах дворца (на Яузе – прим. автора) собрался Сенат, Синод и генералитет».
Но современник событий, датский посланник Вестфален, рисует несколько другую картину: «Около 10 часов того же утра Голицын отправился в Кремлевский дворец в Сенат, который составляет с царствования Екатерины Алексеевны вторую высшую коллегию государственного управления этой страны, — объявил Сенату об избрании герцогини Курляндской в преемницы умершему монарху, в качестве императрицы всея России, и просил на это его согласия. Все члены ответили ему единодушным криком: „Да здравствует императрица Анна Ивановна!" Оттуда он прошел в палату, где, собрался весь генералитет до бригадира включительно, и получил такой же ответ, как в Сенате. Высшее духовенство не было спрошено, а, следовательно, и не участвовало в возведении теперешней царицы на престол ее предков. Говорят, что великий канцлер (граф Г.И. Головкин – прим. автора), очень хлопотал за духовенство, но Голицын и слышать об этом не захотел, помня, как бесчестно поступили эти длиннобородые после кончины царя Петра I: содействовали отстранению от короны настоящего наследника (внука Петра Великого - Петра Второго – прим. автора), и за щедрое вознаграждение передались иностранке, Голицын, объявил, что впредь главными учреждениями России будут: Тайный Совет, Сенат и генералитет.
Как только Голицын вернулся в Верховный Совет (Верховный Тайный Совет – прим. автора), который все время не расходился из дворца Меншикова, что в Немецкой Слободе, принялись за составление акта об избрании герцогини Курляндской, затем назначили трех послов, для отсылки с ними акта в Митаву и сопровождения вновь избранной императрицы в Москву, послы эти: В. Л. Долгорукой – от Верховного Совета, брат Голицына – от Сената и генерал-майор Леонтьев – от армии. Они уехали в тот же вечер, чтобы немедленно отправиться в Митаву.
На другой день, 31 января (20-го) ст. ст., фельдмаршалы Голицын и Долгорукий заняли места в Верховном Совет в качестве первых членов, после великого канцлера графа Головкина. Тогда принялись рассуждать о средстве ограничить самовластие последующих государей России, начиная с теперешней царицы. Все умы чрезвычайно как заняты этим деликатным и опасным вопросом. Голицын, основатель и защитник этого дела, спросил меня вчера, который из двух образов правления я считаю лучшим: шведский, или английский? Я ответил, что шведский самый подходящий, а что я не думаю, чтобы английское правление могло быть введено в России. Он ничего на это не отвечал».
Когда все разошлись, канцлер граф Головкин,
князья Михаил Михайлович
и Дмитрий Голицыны, Василий и Алексей Григорьевич Долгоруковы
и Андрей Остерман уединились, чтобы написать письмо императрице и выдвинули в нем требования: «… ныне уже учрежденный Верховный тайный совет в восьми персонах всегда содержать и без оного согласия: 1). Ни с кем войны не всчинать; 2). Миру не заключать; 3). Верных наших подданых никакими податьми не отягощать; 4). В знатные чины, как статские, так и военные… выше полковничья ранга не жаловать, …а гвардии и прочим войскам быть под ведением… совета; 6). Вотчины и деревни не жаловать; 7). В придворные чины как русских, так и иноземцев не производить; 8). Государственные доходы в расход не употреблять…» - узнаем мы от Соловьева.
Такая вот, первая российская «Конституция» вышла из под боярского пера под сводами Лефортовского дворца на Яузе!
3 февраля опять собрались во дворце. Зачитали письмо Анне, заканчивающееся словами: «По сему обещаю все без всякого изъяна содержать».
В зале воцарилась тишина. Наконец присутствующие стали подписывать протокол о всеобщем удовлетворении. Пункты были приняты, отныне императорская самодержавная власть ограничивалась правами Верховного тайного совета.
«11 февраля чем свет собрались все чины в Лефортовский дворец, где находилось тело покойного государя, и долго дожидались невесты княжны Долгоруковой, которая требовала себе места особы императорского дома. В результате погребальное шествие тронулось без нее. Петра похоронили в Архангельском соборе, вынувши для его гроба два гроба сибирских царевичей».
Въезд императрицы Анны Иоанновны в Москву ознаменовался нарушением принятых ею условий тайного совета. Она объявила себя полковником Преображенского полка и капитаном кавалергардов.
В белокаменной Анна застала целую партию (графа Головкина, Остермана – прим. автора), которая пыталась противодействовать верховникам. Стало ей известно, что офицеры гвардейских полков и мелкое дворянство, съехавшиеся на предстоящую свадьбу Петра Второго, собираются в домах князей Трубецких, Барятинских и Черкасских, и вызывают недовольство Тайным советом.
Но верховники не хотели уступать позиций. Князь Василий Лукич Долгорукий перекрыл для всех доступ к Анне, но неудачно.
И вот 25 февраля члены Верховного Тайного совета приглашаются к императрице. «В большом зале дворца нашли они государыню и множество из Сената, генералитета и шляхетства (мелкого дворянства – прим. автора), человек 800.»
Князь Алексей Михайлович Черкасский подал царице челобитную, которую прочел вслух автор "Истории российской" Василий Никитич Татищев.
Следом зачитали просьбу всех чинов о пересмотре проектов и установлений.
Тут императрица притворно удивилась: «Как, разве пункты, которые мне поднесли в Митаве, были составлены не по желанию целого народа?» – «Нет!» – отвечали собравшиеся. «Так значит, ты меня, князь Василий Лукич, обманул!».
Тут же князь Никита Юрьевич Трубецкой
от лица дворянства подал адрес с просьбой уничтожить Верховный тайный совет. Анна милостиво подписала его, принимая на себя всю полноту самодержавной власти.
1 марта в 8 часов утра была новая присяга императрице Анне. 4 марта распущен Верховный тайный совет.
Так закончились эти драматические события истории России в стенах Дворца на Яузе. Императрица Анна Иоанновна не любила Лефортовский дворец, где ей неоднократно приходилось унижаться перед Петром и Лефортом, а потом и перед ненавистным «Алексашкой» Меншиковым и верховниками. Поэтому по ее указу дворец был сильно перестроен, в результате исчезла знаменитая петровская большая столовая палата, равно как и царская опочивальня, где прервалась династия Романовых по прямой мужской линии.
Подробности в книге Владлена Дорофеева "Проклятие Кукуя. Тайны и были Немецкой слободы и её обитателей" перейдя по ссылке: https://ridero.ru/books/widget/proklyatie_kukuya/
продолжение следует… Автор: Владлен Дорофеев
Другие публикации автора:
Фотоматериал использован из свободного доступа Яндекс и является иллюстрацией мыслей автора.
Спасибо за внимание!
