"Дом, который построил Джек": девиация как доказательство человечности

"Дом, который построил Джек" представляет собой калейдоскоп философских рассуждений на самые разные темы, объединенные вокруг своеобразного антигероя в так называемом жанре исследования персонажа (character study).

Фильм разбит на шесть частей-инцидентов, и на их фоне разворачивается диалог Джека и его проводника Вергилия, имя которого в фильме изменено на "Вёрдж" (от англ. verge - "грань") - в угоду не только современной фонетике, но и идейному замыслу автора.

***

Фильм начинается с разговора, а разговор - с вопроса. Вопрос подразумевает множественность возможных ответов, а значит, и множество реальностей, для каждой из которых истинен один из вариантов ответа. Таким образом, человек, приходящий в этот мир с вопросом, разделяет единую целостную действительность на бесконечное количество индивидуальных измерений и всю свою жизнь ищет такое измерение, с которым он смог бы себя отождествить. Но и уход человека из земного мира также ознаменован вопросом: удался ли его поиск, разгадал ли он самого себя?

- May I ask you something?
- I can't promise I'll answer.
- Great, that's exactly what I meant. Are you allowed to speak along the way? I was thinking there might be rules...

Вопрошая, Джек находится и в начале, и в конце своего пути одновременно. Неслучайно этот вопрос повторится гораздо позже, в эпилоге. Казалось бы, Джек нисколько не сомневается в собственной правоте, на все свои вопросы он ответил давным-давно, но, оказавшись на пороге забвения, он снова заглядывает в свою жизнь, снова предается сомнению.

Именно здесь его и застает зритель, которому точно так же предстоит дважды - в начале и в конце просмотра - задать себе один и тот же вопрос: кто такой Джек? И, как говорит Вердж, нет никакой гарантии, что он получит свой ответ.

Первый инцидент

I will tentatively divide my tale into five randomly chosen incidents over a twelve-year period.

Хотя Джек и говорит, что выбирает пять эпизодов из своей карьеры серийного убийцы случайно, без какого-либо заранее подготовленного плана, уже тот факт, что именно эти инциденты попадают в его исповедь, указывает на их особую значимость и показательность по отношению к его мировоззрению. Наша память хранит в постоянной готовности только самую актуальную информацию, и если в момент наивысшего откровения Джек в первую очередь вспоминает эти случаи, а не какие-то иные, то он воспринимает их как наиболее знаковые события своей жизни, которые способны рассказать о нем гораздо больше, чем любые другие.

Так, первый инцидент разворачивается вокруг проблемы с домкратом, и очевидная в оригинале параллель между этим инструментом и главным героем полностью отсутствует в переводе: "домкрат" по-английски "jack", что сразу же устанавливает связь между Джеком и инструментом и позволяет в ином ракурсе взглянуть на многие реплики.

Во-первых, с помощью такого "совпадения" имен режиссер создает каламбуры, которые сразу сообщают зрителю, что фильм вовсе не намерен быть вечно серьезным и насквозь темным и жестоким, он настраивает на разностороннее восприятие, готовое как к беспросветному насилию, так и к откровенной, полной витальности комедии.

So I'm standing here holding this jack. Crap's not working. Do you have a jack I could borrow?

Эта реплика персонажа Умы Турман может относиться как к домкрату в ее руках, так и к самому Джеку, которого она точно так же удерживает на обочине своей настойчивой просьбой о помощи. И хотя в итоге другого домкрата она не получает, "одолжить" ("borrow") самого Джека ей все же удается.

Во-вторых, таким образом проводится метафорическая связь между героем и инструментом: Джек сравнивается с домкратом - метафора, значение которой будет открываться зрителю на протяжении всего фильма. Но уже в этом эпизоде некоторые реплики многое сообщают о самом Джеке и об отношении к нему режиссера.

That's odd... I thought everyone had a jack...

Убедительные и последовательные, но предельно жуткие размышления Джека, которые привели его к жизни серийного убийцы, спят в каждом человеке. Джек представляет собой олицетворение всех тех темных мыслей, которые молнией посещают наше сознание и от которых мы тут же в ужасе отмахиваемся, пугаясь самих себя. Джек есть в каждом из нас, что и замечает персонаж Умы Турман.

- Perhaps, you could have a look at my car?

- Well, I don't have to have a look at your car. You just look at your jack - it's broken.

Вполне возможно, что уже в самом начале фильма, в этой реплике, режиссер выражает свое несогласие с мировоззрением Джека, что находит убедительное подтверждение в финале. Если внутри человека есть какой-то механизм, защищающий его от самых темных мыслей, берущих свое начало далеко за пределами морали, то у Джека этот механизм давно вышел из строя, и он подобен сломанному домкрату, неспособному выполнять свою основную функцию.

Нелишним также будет заметить, что грузовик Джека и домкрат - одного цвета. Кроме того, именно этот злополучный инструмент становится орудием убийства надоедливой женщины - функция, которую он сохраняет, даже будучи сломанным.

Абсурд

Категория абсурда играет в фильме очень важную роль. Абсурдность ситуаций, в которые попадают персонажи, очевидна не только для стороннего наблюдателя, но и для самих действующих лиц, нередко замечающих всю нелепость происходящего.

Одним из крайних проявлений абсурда и является первый инцидент. Персонаж Умы Турман, сев в машину, тут же говорит, что это было ошибкой, что не стоило садиться в машину к незнакомцу, который выглядит как серийный убийца.

- Oops, that was a mistake.
- Mistake?
- Me, getting in this car, with you. <...> You might be a serial killer. I'm sorry but you do kinda look like one.

И действительно, все, что она делает вплоть до своей смерти от инструмента, который должен был ее спасти (в чем тоже нельзя не углядеть элемент абсурда), - одна большая ошибка. При этом все, что она говорит в это же самое время, напротив, самая настоящая правда. В сознании героини же все с точностью до наоборот: ведомая стремлением любой ценой починить машину, она понимает, что, кроме Джека, никто не сможет ей помочь, и расценивает свои действия как единственно правильные, а абсурдными она считает свои же рассуждения о той опасности, которой она себя подвергла, - к ним она прибегает в качестве безобидного развлечения. По ее наивно-безмятежной манере речи становится ясно, насколько твердо она уверена в невозможности того, о чем так легко говорит.

You know, I take it all back, what I said earlier, about you looking like a serial killer. No-no-no! You don't have the disposition for that sort of thing! You're way too much of a wimp to murder anyone!

Героиня сразу все понимает и даже не пытается скрывать это от Джека, но все равно продолжает уверенно идти к своей смерти. Все перепуталось в человеческой голове, абсурд становится реальностью, а реальность становится абсурдом. Только в таком вывернутом наизнанку мире и мог появиться Джек - воплощение абсурда, идеальный антигерой, в самом свете открывший тьму, в самой смерти открывший жизнь.

Искусство

Сцена убийства домкратом сменяется кадрами игры великого пианиста Гленна Гульда, что тут же связывает в сознании зрителя убийство и произведение искусства.

- It's Glenn Gould, one of the greatest piano players of our time. He represents art.
- So, a jack in the face of an admittedly unbearable lady is great art. Is that what I'm to make of it?

Вёрдж выражает сомнение в уместности такого сопоставления, и Джек в поисках аналогии обращается к хорошо знакомой ему сфере архитектуры. Он говорит о том, что величайшая настенная живопись кафедральных соборов прячется в самых темных и недоступных глазу углах, так что только Бог может ее увидеть.

The old cathedrals often have sublime artworks hidden away in the darkest corners for only God to see. Or whatever one feels like calling the great architect behind it all. The same goes for murder.

По этому принципу убийство представляет собой такое же необычное, уникальное произведение искусства, скрытое от глаз человека, который из-за своей внутренней ограниченности неспособен разглядеть великую красоту в том, что лишено морали.

Чтобы понять, как именно убийство превращается в сознании Джека в произведение искусства, нужно внимательно прислушаться к его рассказу об основах инженерии, которую, к слову, он тоже причисляет к искусству.

Инженерия и архитектура

The art of engineering is first and foremost about statics. That is so things ramain standing in spite of the various forces that impact the buildings.

Джек утверждает, что основой инженерии является статика - "раздел механики, изучающий условия равновесия тел под действием сил". Таким образом, можно сказать, что идеал, к которому стремится статика - это неподвижность при любых условиях. Как инженер Джек стремится к этому идеалу, который в применении к живым организмам образует острое противоречие, которое может быть разрешено одним единственным способом - убийством.

Жизнь - это вечное движение, абсолютная стихия. Статика же пытается обуздать жизнь, остановить всякое движение. Для того чтобы полностью обездвижить живой организм, необходимо лишить его самой жизни. Именно этим и занимается Джек, инженер и серийный убийца: достигая неподвижности человеческого тела, вобравшего в себя жизнь во всех ее проявлениях, он обретает статическое совершенство, приспосабливает для строительства самый неподатливый и в то же время самый драгоценный, самый изящный материал, уже сам по себе представляющий собой настоящее произведение искусства.

То, что Джек свозит свои жертвы в огромный холодильник, объясняется его желанием замедлить разложение трупов. Кроме того, таким образом Джек еще ближе подбирается к идее абсолютной статики: как известно, чем ниже температура какого-либо объекта, тем медленнее движение его элементарных частиц. Замораживая тела убитых, Джек избавляется и от процесса гниения, который тоже представляет собой проявление стихии жизни.

Джек называет Бога архитектором ("The architect behind it all") и сам с детства испытывает сильную тягу к архитектуре. Он восхищается грандиозным творением божественного зодчества - природой, домом всей жизни. Вдохновленный, он жаждет создать что-то в своем величии сопоставимое с ней. Джек хочет построить свой дом и ищет для него идеальный материал, подобный живой материи, которую использовал сам Бог.

Джек уверен, что любой материал обладает скрытой волей и что наибольшего успеха в проектировании и строительстве можно добиться, только если следовать этой воле.

I often say that the material does the work. In other words, it has a kind of will of its own, and by following it, the result will be the most exquisite.

Но какой бы материал Джек ни использовал, каждый раз что-то его не устраивало. И только соединив свои амплуа художника-убийцы и неудавшегося архитектора с амбициями Бога, он приходит к искомому решению (неслучайно именно тогда чудесным образом и открывается дверь в холодильнике, до тех пор запертая). Любой живой организм рано или поздно умирает, так как время неизбежно приближает жизнь к смерти. Таким образом, именно смерть оказывается скрытой волей живой материи. Остановленная жизнь - это своеобразная антиматерия, к которой и прибегает Джек в конце фильма, осуществляя свою мечту и исполняя свое предназначение.

Но если Джек достигает своей цели, реализует себя и как художник, и как архитектор, доказывая тем самым истинность своей позиции, то почему в финале его настигает такая нелепая смерть? Для ответа на этот вопрос недостаточно анализа одного инцидента, мы будем возвращаться к нему в соответствующих разделах на протяжении всего текста.

Провидение

Казалось бы, внезапная пропажа надоедливой женщины должна была привлечь к Джеку внимание полиции: незадолго до исчезновения их двоих вместе видел кузнец Санни, да и машину убитой Джеку так и не удалось хорошо спрятать. Но удача - или какая-то иная иррациональная сила - спасает главного героя от наказания (и, как мы увидим в следующих инцидентах, это вовсе не единственный случай такого вмешательства сторонних сил). Машина, видная с главной дороги, оказывается прямо на границе штатов, так что местная полиция не вправе даже смотреть в ее сторону. Санни же, видимо, волшебным образом забыл о той встрече, потому что с тех пор не раз виделся с Джеком, но даже не пытался заговорить о ней.

- And what about the police? I imagine they started coming around a lot.
- No, call it luck if you will.

Создается ощущение (которое со временем будет только усиливаться), что Джека оберегает кто-то сверху - тот самый архитектор, которого он пытается превзойти. Джек утверждает, что его искусство может оценить только высший разум, именно к нему он взывает своим нетрадиционным творчеством. И в этом везении Джек видит одобрение своего главного ценителя, что только укрепляет его веру в собственную правоту.

A fucking neurotic riddled with obsessive compulsions and a pathetic dream of something greater

(Вердж о Джеке)

Второй инцидент

Второй эпизод фильма длится целых 45 минут (в три раза дольше, чем первый) и может быть разделен на две достаточно самостоятельные части, связанные общими темами, но описывающие разные убийства - и разные произведения искусства.

Первая часть во многом продолжает идеи вступительного инцидента, демонстрируя абсурд человеческого общества. Насквозь комичный, гротескный в своей нелепости диалог Джека и Клэр через закрытую дверь показывает Джека в новой роли - самозванца, примеряющего человеческие маски. При этом Клэр вплоть до самого конца производит впечатление человека, который держит дверь своего дома закрытой от внешнего абсурда: как бы Джек ни старался, его речи не могут пробить ее непреклонную рациональность.

- Uh, now may I... [come in]
- No. Not without a badge.
- Bravo, bravo, bravo! That' excellent! That's exactly just the type of response we like to see.

Но в итоге Джеку удается найти то, перед чем не может устоять человеческий разум, - личная выгода. Абсурд берет свое: обещание удвоить пенсию моментально изменяет сознание Клэр, и вот она уже сама отказывается от своей защиты, о которой минуту назад так беспокоилась, и впускает убийцу в свой дом. Шанс изменить жизнь к лучшему заставляет человека забыть о безопасности.

Не пустить Джека в дом без должных документов значит гарантированно избежать любых неприятностей, то есть ничего не потерять, но только позволив ему войти, можно что-то получить, извлечь выгоду. Клэр идет на этот риск совершенно неосознанно, любой выбор для нее предопределен, и иные варианты она не рассматривает. До упоминания пенсии она и не думала открывать дверь, но, впустив Джека, произносит слова, которые дают понять, что она уже вовсе не видит в незваном госте угрозу и не чувствует в своих действиях никакого риска.

I mean, what the heck's the worst that could happen as long as you can double my pension.

Но как объяснить эти действия Клэр - а вместе с ним и поведение надоедливой женщины с домкратом? Ведь если персонаж Умы Турман будто бы изначально не чувствует опасности, то Клэр долгое время не хочет себя этой опасности подвергать, пока что-то внутри нее не изменяется. Ближе к концу второго инцидента Джек предлагает свое истолкование некоторых стихотворений английского поэта Уильяма Блейка, и эта интерпретация позволяет иначе взглянуть на поступки убитых женщин.

Агнец и Тигр

Тигр, Тигр, жгучий страх,
Ты горишь в ночных лесах.
Чей бессмертный взор, любя
Создал страшного тебя?

Уильям Блейк. "Тигр"

Джек утверждает, что и агнец, и тигр были созданы Богом как две идеальные противоположности, они дополняют друг друга до целого и образуют абсолютную гармонию. Агнец есть воплощение невинности, жизнелюбия, света, наивности, добра и беззащитности, тигр же представляет собой олицетворение жестокости, насилия, убийства, хитрости, изощренности и опасности. Тигр - это охотник, а агнец - жертва, и каждый из них закономерно выполняет свою функцию, играет свою роль в естественном круговороте жизни: тигру суждено съесть агнца, а агнцу суждено быть съеденным тигром. И оба эти божественные создания, осуществляя свое предназначение, превозносятся над собственной земной жизнью и приобщаются к божественному миропорядку, который Джек и называет величайшим произведением искусства.

- After all the poor lamb didn't ask to die in order to become even the greatest art.
- The lamb has been bestowed with the honor of living forever in art. And art is divine.

Итак, Джек - это тигр, а женщина с домкратом, Клэр и многие другие его жертвы - невинные агнцы.

Агнец наивен и глуп, но он не хочет умирать, не хочет быть съеденным - он прячется от тигра там, где тот его не достанет. Поэтому главное оружие тигра - хитрость, его изощренный ум, без которого вся его сила была бы бесполезной. Тигр выманивает агнца из загона или же уловками заставляет его самого открыть дверь. Так же поступает и Джек, представляясь Клэр полицейским, а потом и страховым агентом, пытаясь найти правильный подход и перехитрить свою жертву. Тигр, тварь другого мира, добиваясь своей кровожадной цели, выдает себя за агнца, а значит, играет по его правилам.

Наконец, коварство охотника берет верх над осторожностью жертвы, и Клэр, априори неспособная отказать себе в возможности извлечь из сложившейся ситуации личную выгоду, сама отпирает дверь своему убийце. Иная модель поведения ей неведома: она ни за что не подвергнет свою жизнь опасности, но стоит тигру поманить ее куском хлеба, как она тут же забывает обо всем на свете. Такова наивная природа агнца.

Джек следит за тем как Клэр возвращается домой - тигр готовится выйти на охоту

Агнец, обманутый тигром, умирает от его когтей и клыков. Осознав свою роковую ошибку, он отчаянно цепляется своими маленькими копытцами за жизнь, которую любит больше всего; он хочет жить, но тигр не может его отпустить - точно так же, как агнец не может не поддаться тигру. Как агнец не хочет умирать, так и тигр не хочет его убивать, но оба безмолвно выполняют свою роль. И как это ни парадоксально, тигр страдает куда сильнее, чем агнец, которого он лишает жизни, ведь только тигру - благодаря его уму - доступно осознание собственной обреченности, от которой за неимением других охотников он не освободится до самой смерти.

- Could you elaborate a little on why the old lady had to die?
- I... can't explain it all, but perhaps I can describe it as the kind of blood frenzy an ermine experiences in a hen house.

В порыве болезненной жажды убийства и в стремлении удвоить риск быть обнаруженным Джек, уже везущий в грузовике мертвое тело, сбивает пешехода, после чего резко и громко ругается, раздраженный собственной кровожадностью.

Агнец же проводит свои дни в беспечности и безмятежности: он не может взглянуть на себя со стороны, не может абстрагироваться от собственного существования, и потому наслаждается жизнью во всех ее проявлениях, а страдает лишь мгновение - перед самой своей смертью в тигровой пасти.

Получается, что Джек - тигр, тщательно изучающий себя и своих жертв в стремлении постигнуть божественный миропорядок, частью которого является. Именно в соответствии со своей хищной и хитроумной природой он и подбирает псевдоним для своего амплуа серийного убийцы - Mr. Sophistication (Мистер Изощренность).

- Mr. Sophistication?.. Of course, your narcissism knows no bounds.

Однако если в стихотворении "Агнец" Уильям Блейк дает точный ответ на вопрос о том, кто создал агнца, сравнивая его творца, самого Бога, с таким же агнцем, то в "Тигре" вопрос происхождения остается открытым.

Чьею страшною рукой
Ты был выкован -- такой?
<...>
Он, создание любя,
Улыбнулся ль на тебя?
Тот же ль он тебя создал,
Кто рожденье агнцу дал?

Уильям Блейк. "Тигр"

Так что утверждение Джека о том, что агнец и тигр объединены глобальной эстетической целью, - это всего лишь его интерпретация, трактовка, но никак не точное воспроизведение идей английского поэта. Вердж сравнивает такое прочтение с тем, как Дьявол истолковывает Библию, но при этом не вступает в спор, не предлагает другого взгляда, предпочитая оставить эту возможность зрителю.

Обсессивно-компульсивное расстройство

Джек страдает обсессивно-компульсивным расстройством, и если в первом инциденте об этом только упоминалось, то во втором данному недугу посвящена полноценная сюжетная линия, комическая в своей абсурдности, кульминацией которой становится столкновение Джека с офицером полиции.

I would like to recommend one thing and it is within my rights, that this room is inspected impeccably! With a magnifying glass if you catch my drift!

Будучи не в состоянии в очередной раз осмотреть дом и успокоить разыгравшееся расстройство, Джек, в котором осторожность уступила место тревоге, перекладывает эту необходимость на офицера полиции, совершенно не думая о том, что так он сам направляет его к потенциальным уликам против себя.

Важно понимать, что авторы наделяют своего героя этой характеристикой вовсе не случайно. Паталогическое стремление Джека к порядку прекрасно дополняет его склонность к статике: движение есть хаос, и только в условиях абсолютного порядка возможно ничем не нарушаемое состояние покоя. Хотя Вердж и прав, когда говорит, что обсессивно-компульсивное расстройство только мешает убийце, в случае Джека оно естественным образом дополняет характерный образ инженера-перфекциониста.

A murderer with OCD?.. That's almost ridiculous. But how unfortunate for you, Jack... And to top it off with cleaning compulsions.

Джек не может отделаться от мысли, что где-то в доме остались следы крови

Однако Джек утверждает, что с каждым убийством его расстройство ослабевает. Чем дальше он углубляется в реализацию своей тигриной природы, тем более явным становится его тревога, более сильным - чувство разъединения с миропорядком, в рамках которого он существует и функционирует. Джек все чаще рискует, все меньше себя сдерживает: он испытывает границы дозволенного, бросает вызов своей безнаказанности, делает все, чтобы его нашли и остановили.

- But still the same red van, now all bloody. Somewhat reckless, I should think, if you don't want to be found out.
- Now, that's exactly what I thought. But I didn't have the strength to change it. And besides, everything was still going remarkably well. Sometimes the best way to hide is to not hide at all. But now, as I said, the OCD was on decline, so I took deliberate risks and didnt remove the blood from either the bedroom or the car. It was quite liberating to reach that point.

Преступление и безнаказанность

Замечание о неосторожности и безрассудстве навевает Джеку воспоминание из детства: он говорит, что игры пугали его и, играя в прятки, вместо того, чтобы найти укромное место, он раз за разом в панике убегал вглубь камышового поля, невольно и так некстати оставляя для своих преследователей дорожку из примятых камышей.

I was a very sensitive child, profoundly afraid of playing. For example, hide in seek, in the case of hide I always chose to run in near panic into a field of reeds to hide.

Вердж предполагает, что за банальным детским страхом стоит нечто более универсальное, нечто определяющее поведение Джека и во взрослые годы - желание быть пойманным, подсознательное стремление, следуя правилам игры, свести ее к поражению.

I see something other than a scared kid. I see a kid with a more mysterious goal. The choice of the dash through the reeds was an escape but also an open invitation to the pursuer because of the clear path of broken reeds left behind. Was there an element of "come and catch me" in you as a child? Or perhaps, more importantly, in you as a person?

Такое необычное поведение можно объяснить с двух сторон.

Обратимся к реальной игре в прятки. Для того, кто прячется, идеальным результатом в соответствии с целью игры будет спрятаться так, чтобы его никогда не нашли. Но как часто, заскучав в одиночестве, а подчас и в неудобстве найденного укрытия, прячущийся игрок начинает выдавать себя, голосом направляя ищущего к своему убежищу. Зачем же помогать сопернику, тем самым намеренно приводя его к победе, а себя - к поражению? Разгадка в том, что теоретическая игра в прятки может длиться вечность, и, если тебя не найдут, всю эту вечность ты проведешь в безнадежном одиночестве укромного места, ставшего для тебя тюрьмой. Парадокс этой игры таков, что безукоризненное следование ее правилам разрушает ее предназначение, а вместе с ним и саму игру.

Если страх, который Джек испытывал в детстве, исходит из осознания безвыходности, обреченности изначальных условий игры, то желание быть найденным, казалось бы, нарушающее ее целостность, - единственное, что делает ее возможной в действительности и позволяет ей выполнять свои функции.

- Was there never a tiny grain of disappointment about the great rain that washed away your tracks so you couldn't be caught?..
- More like amazement... when I think about all the things I've done in my life without it in any way resulting in punishment.

Подобным образом устроено и взаимодействие тигра и агнца, в некотором роде тоже представляющее собой игру. Идеально выполняющий свою роль агнец никогда не окажется в пасти тигра, а идеально следующий правилам тигр перехитрит и истребит всех агнцев. Однако любой из этих исходов приведет к краху всей системы. Каждый ее член так или иначе понимает это, и, чтобы сохранить заведенный порядок, каждый поддается. Агнец поддается своей наивности - и тигр съедает его, тигр поддается своей кровожадности - и агнцы ловят и наказывают его. Система допускает ошибки, чтобы сохранить собственную идентичность. Жизнь поддается смерти, чтобы утвердить свою ценность и начать новый цикл.

I loved when the men from the village cut the meadows with their scythes. Back then one spoke of the breath of the meadow. Everyone working in rhythm: exhaling when they mowed, and inhaling when they pulled the scythe back. It was as if the meadow lived at its fullest in my consciousness when I listened to its breath.

Мужчины косят траву, уничтожая и тем самым обновляя ее, запуская новый цикл роста. Именно в этот момент, в момент синтеза жизни и смерти, сменяющих друг друга в бесконечном круговороте под аккомпанемент равномерных движений косы, Джек слышит, как человеческое дыхание вторит дыханию луга, чувствует, как луг оживает в его сознании, способном поймать и осознать это чудесное мгновение, в котором отражается вся суть мироздания.

Так и Джек все меньше следит за осторожностью и все больше отдается своим прихотям. В точно такой же панике, что и в детстве, он уезжает от дома Клэр, напрочь забывая о привязанном к грузовику трупе и оставляя за собой кровавый след от места преступления до самого холодильника, в котором он хранит тела своих жертв. Вот она - та самая дорожка из примятых камышей, ведущая прямо к преступнику. Но вдруг начинается дождь и смывает кровавый след: Джек еще не достиг апогея безрассудной хищной жестокости, а значит, еще не время для поражения. Игра в прятки продолжается.

The great rain! It washed away the long track from my escape. Now I don't consider myself a decidedly devoted man of faith, <...> but I must admit, I experienced the rain the fiercest I have ever seen as a kind of... blessing. And a murder as a kind of liberation. I felt I had a higher protector.

Кроме того, желание быть пойманным объясняется необходимостью аудитории, которая свойственная любому художнику. Джек, каждое свое убийство воспринимающий как произведение искусства, прекрасно осознает неординарность своего мировоззрения и ищет не столько понимания и признания, сколько внимания толпы. Дорожка из примятых камышей приведет полицию прямо к нему, и вместе с наказанием, каким бы оно ни было, к Джеку придет известность, и еще долго его фигуру будут окружать общественное любопытство и недоумение. Иными словами, оставленный за собой след реализует желание похвастаться найденным местом и без слов сказать: "Смотри, как удачно я спрятался!" Поражение, о котором знают все, ценится гораздо выше, чем победа, о которой не узнает никто.

I sent the picture to the local paper, which usually distinguished itself by running stories about missing, not to say, uh, stolen garden gates, and so... might do well with a story with a... you know, a little more bite.

Джек отправляет письмо с фотографией своих жертв в местную газету, подписываясь своим новым прозвищем - мистер Изощренность. Он хочет, чтобы о его преступлениях знали, потому что только так творения его гения смогут найти свою аудиторию.

Роли и маски

Джек очень хорошо понимает устройство человеческого общества: большинство, каким бы они ни было, устанавливает правила существования, задает норму, а меньшинству отводится роль исключения из правил, отклонения от принятой нормы. Джек имеет человеческое тело и формально является членом социума, однако уже с раннего детства остро ощущает свою исключительность. При этом он играет по правилам общества и воспроизводит свойственную ему логическую цепочку "исключительный -> ненормальный -> псих". Именно с этой позиции, с точки зрения большинства, которому, как известно, свойственно заблуждаться, он и признает свое психическое расстройство, вместе с тем считая себя куда более совершенным существом, возвышающимся над массой вместе с ее количественной истиной.

- But did you understand or, even better, did you accept the connection to your own personality, that you yourself are a psychopath?
- Well, I'm not stupid
- That's rather unusual. The psychopath will never accepth his own diagnosis.
- But I did.

Однако Джек все же принадлежит обществу, является его неотъемлемой частью: без меньшинства нет и большинства, без исключений нет и правил, без виноватых нет и правых. И хотя он, как ему кажется, по всем параметрам превосходит своих жертв, находится по сравнению с ними на более высокой ступени развития, ему недостает главного - счастья в гармонии с миром и с самим собой.

Вот она, великая человеческая трагедия. Человек от природы стремится к знаниям, нуждается в беспрерывном потоке информации, в ее бесконечном синтезе в процессе мышления, но, получая наконец желанные ответы, он приходит к страшному выводу: реализуя свое естественное любопытство, он сам лишает себя земного счастья. Истина, тяга к которой у человека в крови, несовместима с бытовой, обыденной жизнью. Постигнув, согласно его собственным убеждениям, тайну жизни, Джек мгновенно исключил себя из массы и вынужден был отречься от социального счастья в согласии и сосуществовании с себе подобными.

Джек наглядно демонстрирует свои основные качества: самовлюбленность, вульгарность, грубость, импульсивность, нарциссизм, ум, иррациональность, склонность к манипуляции, перепады настроения, речевое превосходство.

Единственным путем к счастью, таким образом, становится заблуждение, незамеченная и неисправленная ошибка на пути к искомой истине. Агнец проводит всю жизнь в безмятежном незнании в окружении себе подобных, он счастлив, пока тигр хитростью не заманивает его в свою пасть. Но предсмертные муки жертвы никогда не сравнятся со страданием длинною в жизнь, вечным спутником одинокого охотника. Такое же живое существо, кем бы оно ни было создано, тигр стремится к счастью, но отведенная ему роль не предполагает этой возможности. Так Джек приходит к затее построить свой собственный дом, собственный мир, который позволил бы ему реализовать как потребность во внутренней гармонии, так и непомерные амбиции к созиданию.

- But what about repentance? The ones I deal with tend to repent all over the place.
- I repent nothing. No matter how long we have to walk.

Джек не раскаивается ни в чем уже хотя бы потому, что не считает, что в чем-либо виноват. Его преступления - это его искусство, его предназначение, его страдания и его стремления к чему-то большему.

При этом тигр завидует агнцу. Убивая, он не только удовлетворяет данную ему от природы невосполнимую страсть к разрушению, но и приобщается к жизни своих жертв, изучает их, пытается вжиться в их счастье, так как не имеет собственного. Джек примеряет на себя множество масок: он выдает себя за полицейского, страхового агента, примерного семьянина, страстного любовника и так далее и так далее, встраиваясь тем самым в мир большинства и изучая его изнутри.

I went to great lengths to fake normal empathy in order to hide amongst the masses

Джек тренируется в выражении человеческих эмоций

Иногда созданная таким образом иллюзия эмпатии оказывается настолько правдоподобной, что Джек сам замечает за собой нехарактерные чувства: в своей кульминации коварная игра соединяется с жизнью, и охотник сочувствует своей жертве, которая протестует против своей судьбы.

Oh no... oh no! <...> I'm sorry! I'm so sorry!.. What can I do to make this good again? What can I do? How can I help you? What can I do to make it better?..

В подобные моменты между охотником и жертвой стираются все различия и противоположные начала сливаются в единое целое. Таков момент наивысшего удовлетворения, к которому стремится охотник - об этом Джек рассуждает, сравнивая свои ощущения до и после очередного убийства с тенью человека, идущего под ночными фонарями.

Свет и тьма

В момент убийства Джек находится прямо под фонарём, его тень наиболее интенсивна, она олицетворяет наслаждение и самоутверждение хищника, испытавшего единение со своей жертвой. Со временем тень ослабевает и истончается прямо перед лицом Джека, который идёт к следующему фонарю. Удовлетворение сменяется преследующей тревогой, болезненным беспокойством, которое подбирается все ближе и подталкивает Джека к новому убийству. Наконец, боль становится нестерпимой, и обуздать ее способна только новая жертва. Джек заперт в вечном повторении этого цикла, который разорвется только с появлением Верджа.

Let's say that the man standing underneath the first lamppost is me when I've just commited a murder. I feel strong and content. I start to walk and the shadow in front of me grows bigger like my pleasure, but at the same time pain is on its way, represented by the shadow behind me from the next lamppost. And at the midpoint between the lampposts the pain is so great it outweighs the pleasure. And with every step forward the pleasure dissolves and pain intensifies behind me. Finally the pain is so unbearably intense that I have to acy. So when I reach the point with the next lamp in zenith, I will kill again.

Однако куда более интересным в этом сравнении оказывается то, о чем оба героя - или обе его ипостаси - молчат. Во-первых, и боль, и удовольствие измеряются одной и той же тенью - тем самым признается общая природа этих противоположных чувств: наслаждение естественным образом переходит в страдание, которое в свою очередь видоизменяется в удовольствие. Подобным образом любовь мгновенно превращается в ненависть: это по сути своей одно и то же чувство, имеющее перед собой разные знаки, при этом в любой момент плюс может измениться на минус, и наоборот.

Во-вторых, тень, с которой сравниваются чувства Джека, есть вторичная сущность, порожденная светом. Свет традиционно отождествляется с божественной энергией, питающей все положительное, что есть в человеке. Но если этот же самый свет ответственен и за страдания, приводящие человека к разрушению, то все вовсе не настолько однозначно. Так, Джек, чувствующий деструктивную потенцию света, обращается к негативам и открывает его темную сторону, а вместе с ней и дьявольскую природу Бога.

When I was 10 years old I discovered that through the negative you could see the real inner demonic quality of the light - the dark light.

Следовательно, Джек не порождение чистого зла и не абсолютная тьма, он - существо того же двойственного начала, что и все убитые им агнцы. При этом и он сам, и его многочисленные жертвы заперты в неподвластном им круговороте сменяющих друг друга одинаковых ситуаций, мыслей и чувств, и над ними всеми возвышается Великий Архитектор, безмолвно следящий за тем, как в угоду экзистенциальному балансу рушатся судьбы созданных им же тварей. Своим светом он подчиняет человеческий материал своей воле, заставляет его функционировать в специально заданных условиях.

Джек отрезает лапку утенку. Любопытство подталкивает его нарушить божественный замысел, вмешаться в произведение живого искусства. Он видоизменяет жизнь таким образом, что становится ее соавтором наряду с создателем. При этом утенок все так же плещется в пруду и только время от времени заваливается в сторону отрезанной лапы. Жизнь, кем бы она ни была создана и чье бы воздействие ни испытывала, существует совершенно независимо и по собственным законам, главный из которых - сопротивление смерти в любых условиях.

Джек восхищается божественным миропорядком, следует его правилам, но при этом постоянно испытывает чувство незавершенности, неудовлетворенности, не может отделаться от навязчивой, зудящей мысли о неразрешимом противоречии между скрытой волей всего живого и подавляющей ее природной стихией. Желание преодолеть это противоречие реализуется в идее строительства дома, которому в последующих инцидентах будет уделено куда больше внимания.

Так незадолго до сноса выглядел первый вариант дома, который строил Джек

Третий инцидент

Третий инцидент сопоставим по размеру с первым и длится примерно 17 минут. Центральным эпизодом и основным предметом философских рассуждений на этот раз становится охота.

Новую часть повествования предваряет предположение Верджа о том, что постоянные игры с человечностью должны были пробудить в Джеке тягу к другим людям, искренним в своей наивности, желание обрести семью. Однако Джек утверждает, что никогда не имел семьи и никогда в ней не нуждался, хотя и связал с ней одно из своих величайших творений.

- But what about the family? I understand that your occupation didn't leave any room for a family in your life.
- No, why?
- Well, it could be, despite everything, that speculating about this might have triggered just a tiny bit of human feeling. For example, a variation on what those of us less clever might call need.
- Need? Because I never had a family? No, I can't say that it did. But the concept of family actually inspired one of my greatest works.

Охота в любви

Третий инцидент открывается резкой сменой настроения и эстетики: под звонкую и жизнеутверждающую "Осень" Вивальди - время года, традиционно связываемое с охотой, - зрителю показывают картины охотничьих забав и пойманной дичи. Фильм, уже до этого заявивший о себе как о своеобразном коллаже, на время напрочь забывает о своей кинематографической природе и превращается в синтез музыкального концерта и музейной экспозиции.

Одна из картин охотничьего коллажа - "Охота на уток" художника Томаса Симпсона

Джек привозит женщину и двоих ее сыновей на открытое стрельбище, чтобы провести время на природе и за пикником рассказать об охоте. Он показывает им винтовку и дробовик, говорит о том, как и в каких ситуациях их стоит применять, - и тут же успокаивает разыгравшийся энтузиазм маленького Джорджа: они приехали сюда не для охоты.

- Are we going hunting?
- No. Hunting is such an unpleasant thing. I used to hunt quite a bit, but I've stopped.
- Why
- To be honest, I find hunting distasteful.

Джек презирает охоту, видя в ней ритуализованное надругательство высшего существа над менее развитыми, извращенное торжество человеческого ума над естественностью природы. С помощью охоты человек утверждает свое господство над живым миром, он решает, проводя селекционный отбор, кто достоин жить на его земле, а кто должен умереть от его оружия.

If I wanted to shoot some of the crows up in that tree, we'd be talking about what is known as culling, which quite simply means you want to determine which animals you are going to allow to live in your forest. Culling... it's also such an unpleasant word... It has a tinge of ethnic cleansing about it. The very sick and twisted act of hunting has been ritualized to such an unsettling degree...

Все эти рассуждения Джека совершенно искренние, в нем нет ни тени притворства перед своими жертвами. Да, Джек - серийный убийца, тигр, для которого охота никогда не прекращается. Но он никогда не воспринимал свою деятельность как проявление силы для утверждения собственного превосходства над другими видами (тут дело ещё и в том, что уверенность Джека в этом превосходстве никогда не нуждалась в лишних доказательствах). Охота для Джека - это проявление любви. Не к жертвам и не к самому процессу, но к искусству, которое он создает на первозданном, живом холсте.

Джек восторгается еще одним произведением совершенного искусства

Джек начинает свою охоту, подходя к процессу со всей серьезностью. Человеческая семья, отобранная им в жертвы, под крупнокалиберной кистью художника по принципу аристотелевского мимезиса подражает семье оленей.

- So you had found yourself a family?..
-Yes, that's also how I like to see it.

- But it's all so much simpler with animals.
- What do you mean?
- Well, the order is important. The hind will typically run in front with the largest fawn, following the smallest last. You typically shoot at the deer starting with the rear one based on the fact that the two older animals can survive without the young one. Whereas if you shot the mother first and didn't get the others, both fawns would probably not survive. So in this manner you then shoot the bigger fawn, and then the mother last.

- My family was moving in the wrong order...

В этом диалоге в полной мере раскрывается искаженное сознание Джека: Вердж удивляется, что Джек находит себе семью, но для последнего быть частью семьи значит не обрести счастье в единстве с себе подобными, а истребить их в акте художественного насилия.

Действительность сливается с ее художественным воспроизведением, вызывая три предельно сильных в своем проявлении чувства: паническое оцепенение у матери, в мертвом спокойствии шагающей по полю под отсчет последних секунд своей жизни, катарсис у Джека, духовно и физически возвышающегося над стрельбищем, - и отвращение у зрителя, за первую половину фильма привыкшего к комическому абсурду, без которого до сих пор не обходилось ни одно убийство.

В третьем инциденте комичность и спонтанность убийств сменяется расчетливой жестокостью: сразу после приезда Джек раздает членам семьи красные кепки - чтобы их передвижение было хорошо видно, когда начнется безумная охота.

Действительно, извращенное в своей причудливости насилие, показанное в данном эпизоде, сравнимо только с насилием над зрителем, после сцены с отрезанием лапы утенку достигшим, наконец, апогея. Здесь и убийство детей, и надругательство над их телами, и изощренное издевательство над их матерью - и все это на фоне руин семейной идиллии в сопровождении самодовольных комментариев Джека, который считает себя настоящим джентльменом, соблюдающим охотничью этику.

- I've always taken ethical hunting rules very seriously. On that point, I think of myself as of a bit of a gentlemen.
- A gentleman, really?.. Hmm... Or a Mr. Sophistication, even?

Как и свое гротескное кинематографическое альтер-эго, Ларс фон Триер практикует девиацию как ничем не ограниченную, а значит, высшую форму искусства. Испытывая нравственную стойкость зрителя, доставляя ему дискомфорт, вызывая негодование и омерзение, режиссер проникает вглубь человеческого подсознания и обращается к универсалиям его природы. Подобно Джеку, фон Триер нарушает все нравственные законы и убивает, убивает духовность своего зрителя - для того чтобы, возродившись, она стала еще более совершенной.

I kill. I'm a serial killer.

В этой реплике режиссер неотделим от своего альтер эго

Любовь в охоте

Джек призывает Верджа по достоинству оценить не сами его действия, но их результат, итог кропотливой работы мастера. Однако Вердж не поддается его манипуляциям.

- Do you expect me to praise you or applaud?
- You know, I'm sad, that you're so judgemental, Verge. Don't look at the acts, look at the works! The whole notion of trophies!
- No! No, no no. You are constantly trying to manipulate me.

Главной непоследовательностью Джека становится тот факт, что он раз за разом прибегает к охоте во всевозможных ее формах и при этом ненавидит саму деятельность, которую так часто осуществляет. Джек объясняет это ценностью результата - выходит предельно конкретная интерпретация известного выражения "искусство требует жертв". Ведь, как известно, если произведение искусства выполняет свою основную функцию, то есть оказывает эстетическое воздействие на субъекта восприятия, то все его приемы признаются художественно обоснованными. Понимая это, Джек не брезгует ничем на пути к очередному шедевру.

Когда дело доходит до искусства, Джек не останавливается ни перед чем

Однако какой бы возвышенной ни была цель художника, преступления Джека остаются его преступлениями, насилие - насилием, и даже ненавистная охота, которую Джек затевает снова и снова, остается тождественной самой себе. В творениях Джека нет и не может быть любви, кроме любви к самому себе, а значит, его внешне не ограниченное ничем творчество на самом деле ограничено рамками его же сознания.

Разломав очередной макет дома, Джек держит в руках фигурку находившегося в нем человека. Что же на самом деле ищет Джек: идеальный дом или достойного жильца, способного заполнить пространство вокруг себя чем-либо отличным от самолюбования?

Вердж утверждает, что охота в своей первозданной форме есть метафора любви. Выходя на охоту, человек признается в любви будущим жертвам, которые своей смертью накормят и оденут его. Охотник бесконечно благодарен животным, которых убивает, он уважает их как таких же, как и он, живых существ, пусть и находящихся на более низкой ступени развития. Из уважения исходит и охотничья этика, которую Джек в свою очередь соблюдает только из джентльменской вежливости. Селекционный отбор (culling) - это не прихоть безумного тирана, задумавшего этническую чистку, а важный подготовительный этап, призванный сделать так, чтобы успешная охота нанесла как можно меньше ущерба природе. Подобным образом, порядок отстрела - это забота охотника о животном мире, о том, чтобы его действия не причинили ненужного вреда. Человек одухотворяет охоту, соединяя в ней естественный природный акт с чувством любви ко всему живому.

The hunt after all is a metaphor for love. And that is your weakness, Jack.

Для Джека же все это декорации, которые он искусно воспроизводит, но не может осмыслить, потому что ему неведома человеческая любовь - чувство, к которому Вердж взывает снова и снова, но которого не может отыскать.

Love, Jack. Love is also an art.

Более того, так как Джек неспособен испытать глубокую душевную привязанность к другому живому существу, его представление о проявлениях любви искажено до безобразия: когда Вердж упоминает близость как выражение любви, самодостаточной в художественном смысле, Джек приводит в пример известного серийного убийцу, который перед смертью своих жертв вбирал в себя их последнее дыхание.

- Not to mention intimacy...
- The Iceman always inhaled his victims' last breath.
- Jack!

Своим непониманием любви и ее естественных, стихийных проявлений Джек напоминает капитана Журова из фильма "Груз 200" режиссера Алексея Балабанова. Журов нуждался в любви, но совершенно не умел ее выразить, и все его попытки оборачивались насилием, которое сначала шокирует зрителя, вызывает ненависть к персонажу, и уже гораздо позже - сочувствие живому существу, неспособному любить. Джек, однако, в отличие от Журова, порожденного советской действительностью, представляет собой более универсальный образ, не привязанный к конкретному историческому контексту.

***

Джек говорит о двух замечательных событиях, которые повлияли на него в тот период времени: солнечное затмение и печально известное извержение вулкана Сент-Хеленс в 1980 году, при котором погибло 57 человек.

So much has happened during those days, let's call it signs in the sun and the moon, which claimed my presence for yet another work of art and roused my aggression. First the eclipse. Then the volcanic eruption of Mount St. Helens, which I could see from my lot.

Джек наблюдает солнечное затмение в тревожном напряжении

Оба эти события - естественные явления, обнажающие разрушительную силу природы. Затмение - это гибель солнца, конец света и наступление царства тьмы; это та самая фотография в негативе, которую открывает для себя Джек, только наяву. Извержение - это выброс смертоносной энергии прямо из недр Земли, энергии, выжигающей всю жизнь и не оставляющей после себя ничего. Такие явления завораживают Джека, потому что он видит в них свое отражение, отождествляет себя с этой энергией, естественной, необузданной - и разрушительной. Она питает агрессию Джека, подобную кипящей внутри вулкана магме, готовой вырваться наружу.

Затмение, каким наблюдает его Джек

Документальная съемка извержения вулкана Святой Елены

Выброс естественной энергии приводит Джека к осознанию, что его дому нужен иной - природный - материал. Он сносит бетонную конструкцию и решает использовать дерево, но что-то снова идет не так, чего-то не хватает, и тревога Джека нарастает.

Раз за разом Джек не может добиться того, к чему стремится. Стройка снова останавливается, и Джек продолжает поиски недостающего элемента

В этот момент диалог прерывается, и зрителя на мгновение возвращают в настоящее время, где герои спускаются в ад. Мы узнаем, что Джеку плохо, он чувствует горький привкус во рту. Вердж объясняет это тем, что он ощущает растворенные в воздухе кислоты, появляющиеся на такой глубине.

- I don't feel so good, Verge... There's a sour taste in my mouth...
- You want me to show you the way to the next whiskey bar? It's the acid you'r starting to taste. It appears at thid depth. I'm afraid you are going to have to get used to it...

Действительно ли Джек спускается в преисподнюю, или же все это не более чем агония умирающего разума, медленно замерзающего в холодильнике посреди трупов, - силы так или иначе покидают Джека, его мысли путаются, и вместе с ними сбивается и повествование, которое от начала фильма до самого последнего кадра зритель наблюдает исключительно изнутри его сознания. Почувствовав слабость, о которой говорит Вердж, Джек ищет опору, но не находит ее в собственных суждениях. Мимолетные образы накладываются друга на друга, чередуются и повторяются.

Страх

Гнев

Боль

Самовлюбленность

Но Джек собирается с силами и продолжает рассказ: его история еще не закончена.

Охваченный новой идеей, он возвращается в холодильник с телом одного из убитых детей. Здесь Джек совершает удивительное инженерное открытие: если с помощью проволоки, веревок и клейкой ленты придать мертвому телу форму, заморозить его, а потом снять конструкцию, то тело навсегда застынет в этой позе. Вот оно - торжество статики, обуздавшей движение: живое существо двигается, но остается бездвижным. Это открытие - еще один шаг на пути к осуществлению главной мечты Джека, строительству дома, который удовлетворил бы все его амбиции как художника, архитектора и инженера.

- I had a plan for little Grumpy.
- What does that mean?
- I discovered that if I work around rigor mortis and work before the corpses froze then I could manipulate their expressions in positions with steel wire, pins, tape and things like that. And then when they were frozen, remove it all and have a nearly credible human being. Grumpy was grumpy no more.

У младшего сына, который не хотел ехать на пикник и с недоверием относился к новому маминому другу, было прозвище Grumpy (от англ. "сердитый, недовольный"). По свойственной фильму злой иронии Джек заставляет его мертвое тело улыбаться, полагая, что таким образом он дарит ребенку радость, которой ему не хватало при жизни.

В стремлении Джека превратить тело своей жертвы в "достоверное человеческое существо" Вердж обнаруживает желание обрести любовь к другому человеку. Услышав это, Джек вспоминает одну из своих жертв, к которой испытывал теплые чувства. Рассказ о ней лег в основу четвертого инцидента.

- Was that what you were after? A completely credible human being? Without becoming too romantic, might one say that exactly that is reminiscent of a kind of desire for love.
- I had a romance.

Четвертый инцидент

Четвертый инцидент посвящен бурному, но непродолжительному роману Джека с девушкой по имени Жаклин, или, как называл ее сам Джек, Глупышкой (Simple). Эта часть фильма, подобно первым двум, наполнена приемами, не дающими зрителю заскучать: обилие удивляющих своей абсурдностью ситуаций, сюжетные перипетии, динамичные и остроумные диалоги.

- I've killed 60 people. I'm a serial killer, Simple.
- You're wierd.
- I'm weird? Why, because I'm saying that I've killed 61 people.
- You said 60 before.
- If you weren't as dumb as a fucking doorknob, you'd be familiar with the term "updated". Just because the number was 60 a an hour ago, doesn't mean that it can't easily become 61 in just a couple of minutes.
- Well, I'm not as dumb as a doorknob.

Увеличивая счет убийств, Джек довольно недвусмысленно намекает своей жертве на ее скорую и неизбежную участь. Но для того чтобы заметить это, Жаклин не хватает внимания, которое полностью поглощено оскорбительным для ее интеллектуальных способностей сравнением с дверной ручкой.

В целом же четвертый инцидент представляет собой новеллу-триллер, конец которой - убийство очередной жертвы - известен с самого начала. При этом основное новеллистическое настроение - ожидание неожиданного - полностью сохраняется благодаря смещению внимания зрителя с самой развязки на неординарные события, которые к ней приводят.

Жаклин убегает из номера и рассказывает все полицейскому. Следом за ней выходит сам Джек и подтверждает ее слова. В этот момент он настолько далек от осуществления своего плана, что зритель с трудом верит в успех очередного убийства и с интересом следит за тем, как будут разворачиваться дальнейшие события.

В данном эпизоде мы видим Джека привыкшим убивать (на тот момент его карьера насчитывает 60 произведений мертвого искусства) и уставшим от своего ставшего уже весьма заурядным занятия, что можно понять уже по первому диалогу с Верджем. Джек почти безучастно объясняет свой костыль тем, что так потенциальные жертвы, желая помочь хромому человеку, сами идут к нему в руки. Из этой безусловно изобретательной уловки следует, однако, то, что Джек уже даже не выбирает новых жертв - они сами раз за разом наступают на грабли своей наивности.

- Where did the crutch come from, Jack? You hadn't hurt yourself, had you?
- A very useful little trick, if you wish to look harmless. In general, if you carry some luggage and a crutch people come running to assist, and then you force them into a car with a weapon.

Джек утверждает, что испытывал к Жаклин сильные чувства, которые обычно не свойственны таким психопатам, как он. Но что это за сильные чувства?

I really had strong feelings for this one. Much stronger than a phsychopath should be able to have.

Джек постоянно заостряет внимание на том, какая она глупая, и пытается научить ее хоть чему-то из того, что знает сам. Его чувства к ней - это вовсе не любовь, это снисхождение гения к простачку, попытка спасти дурака от собственной глупости, щедрая куда больше на брезгливость, чем на реальное сострадание.

- Maybe I haven't read as many books as you have read...
- Simple, come on! You're as dumb as fuck.

Джек утверждает, что разница между инженером и архитектором в том, что инженер читает ноты, а архитектор их играет.

- And a difference between an architect and an ingeneer?
- Architect draws houses.
- And an ingeneer?
- Also draws houses.
- You call that a difference? An ingeneer reads music, an architect plays music, if that's something that your limited brain can process!

В этом сравнении отражается неосуществимая амбиция Джека: инженер по образованию, он всегда мечтал стать архитектором. Неслучайна и связь с творчеством: как искушенный ценитель искусства, Джек может прочитать партию любого вида и любой сложности, но для того, чтобы воспроизводить их, подобно тому, как любимый им Гленн Гульд исполняет Баха, ему всегда чего-то не хватает. Снова и снова недовольный проектами своего дома, Джек ищет недостающий элемент в материале, когда на самом деле проблема кроется в самом художнике.

- I'm sorry to say that it happened no less than three more times, that I started construction and then became doubtful. It was difficult to create the house that I dreamed of. The material didn't do what I wanted it to do. The houses I had drawn had already, at very first detail, something banal, not to say ordinary about them.
- Isn't that what in art you would call epigonism? Your great talent only reached so far, you, artist of all times.

К каким бы теориям Джек ни обращался - а у мистера Изощренность их много, - его интеллект только мешает ему в постройке дома, о котором он мечтает, а его искусство только повторяет, но не создает ничего нового.

Джека утомляет окружающая его заурядность и предсказуемость. Повсеместный абсурд превратился в обыденность и уже не вызывает в нем ничего, кроме скуки. Он не утруждает себя поисками новых творений и даже не пытается скрываться. Более того, он пытается помочь наивному ягненку: что может быть абсурдней, чем убийца, вместе со своей жертвой отчаянно зовущий на помощь? Гораздо больше, чем совершить очередное убийство, Джек хочет, чтобы что-то пошло не так, чтобы полицейский поверил в его признание и задержал его, чтобы хоть кто-нибудь отозвался на крик о помощи, чтобы очередная жертва оказалась умнее всех предыдущих и не впустила его в номер.

You know, maybe I'm mistaken, but as far as I can tell, not a single light has gone on in any apartment or stairwell. You know why that is? 'Cause in this hell of a town, in this hell of a country, in this hell of a world NOBODY WANTS TO HELP! You can scream from now until cristmas eve, and the only answer you'll get is the deafening silence you're hearing right now.

Джек знает, о чем говорит: он, как и все его жертвы, так никогда и не получил помощи, насколько бы отчаянно в ней не нуждался

Иными словами, Джек хочет ошибиться в своих суждениях, чтобы выйти из тупика, в который они его завели. Он ищет антитезис вовне, но найти его - в лице Верджа - сможет только внутри своего пространства и внутри себя, за запертой дверью, которая откроется только тогда, когда должна будет открыться.

В приступе гнева Джек пытается открыть непокорную дверь, но она не поддастся, пока сам Джек не будет к этому готов

Джек с ножом в руках возвышается над до смерти испуганной и оттого отрешенной Жаклин. Со свойственной ему холодной серьезностью он, готовый убить очередную женщину, рассуждает о том, насколько несправедливо общество, во всех грехах обвиняющее мужчину только потому, что он мужчина. Эти размышления наводят на Джека совершенно искреннюю грусть и негодование: почему виноват всегда он, если женщины сами позволяют ему убивать себя? В этих его словах и остроумная ирония, и дерзкий вызов, и забавная нелепость, и оскорбительная наглость; вся эта сцена - критическое обращение к обществу, которое запуталось в собственных противоречиях и потому неспособно ничего противопоставить антигуманичтическим софизмам Джека. Ничего, кроме гнева, вызванного собственным бессилием. Похожее чувство возникает у неподготовленного зрителя как реакция на художественную провокацию - излюбленный прием датского режиссера.

You know... there is something that has been bothering Mr. Sophistication. <...> Why is it always the man's fault? No matter where you go... It's like you're some sort of wandering guilty person. Without even having harmed a single kitten. I actually get sad when I think about it. If one is so unfortunate as to have been born male, then you're also born guilty. Think of the injustice in that!.. Women are always the victims, right? And men, they are always the criminals.

Замечательно, что, начиная с этого инцидента, Джек часто говорит о мистере Изощренность в третьем лице. В поисках осмысленности собственного существования Джек будто бы отделяется от своего эксцентричного альтер эго, из которого, как подмечает Вердж, выходит отличный теоретик, но никудышный человек.

- All the women you kill strike me as seriously unintelligent.
- I've also killed men
- But you only talk about the stupid women. Unless you think all women are stupid. <...> You feel superior to women and want to brag? It turns you on, doesn't it, Jack?
- No, no. But women are easier. Not physiscally, they're just easier to work with, more cooperative.
- To kill, you mean.
- If you like.

Еще один пример провокации, основанной на острой социальной проблеме - признании женщины в обществе. Джек ценит женщин за их наивность, граничащую с глупостью. Уже само заявление об этом приводит современное общество в гнев и может отпугнуть многих зрителей от экрана. Однако сам Джек находит это женское качество исключительно положительным, ведь именно благодаря ему среди бессмертных творений мистера Изощренность так много мертвых женщин.

Буквы, слова, язык, общество

Джек признаёт, что он психически болен, но отрицает всякий диагноз, который можно записать с помощью букв. Вердж не соглашается с Джеком: он убежден, что алфавит - удивительный и чрезвычайно важный инструмент. Буквы и обозначенные ими звуки, слова, предложения хранят добытое опытом знание, сообщают человеку мораль и религию.

- I loathe diagnosis you can just write down in letters
- That's not fair. The letters are clear. They look after us and create boundaries between good and evil. And they carry religion.

Письменность долгое время была и по сей день остается одной из основных, наиболее надежных форм коммуникации, способной пронести слово через время и пространство. Наличие письменности - признак развитого общества. Но как и любой другой социальный механизм, письменность - вслед за языком, который она обслуживает - ограничивает индивидуальные проявления тех, кто ею пользуется.

Основная мысль такой точки зрения заключается в том, что общество как совокупность самостоятельных субъектов сознания требует обобщения и выравнивания любых индивидуальностей. Человек нуждается в обществе от природы, но, становясь его частью, он лишается свободы и приспосабливает свою личность к обобщенному социальному началу. Если каждый человек представляет собой уникальное число, то общество для адекватного выполнения своих функций вычисляет среднее арифметическое из людей, которые его составляют, и каждый новый член вынужден подстраиваться под задаваемую социальной массой эталонную величину, почти никак не влияя на нее в ответ.

- Religion has ruined human beings because your God teaches people to deny the tiger in themselves. It turns us all into a throng of slaves, too shameful to acknowlenge it.
- Oh, Jack, you should have read the right letters in your life. But you didn't want to.

Вердж убежден, что искаженное ценностное восприятие Джека связано с тем, что он так никогда и не прочитал тех слов, что направляют человека по пути человечности

Таким образом, общество и все блага, которые оно предлагает, в обмен ограничивает человека, что и замечает Джек, когда речь заходит об алфавите. Очень хорошим примером этому служит язык - естественная система коммуникации, дающая человеку возможность в доступной и удобной форме обмениваться информацией с себе подобными. Язык, возникший в обществе и не существующий за его пределами, позволяет формулировать сложные, развернутые мысли. Однако прибегая для этой цели к средствам языка, человек одновременно ограничивает потенциал своего сознания. Любая выраженная на естественном языке мысль априори упрощена, так как значения языковых знаков фиксируют факты человеческого мышления только частично, отражая существенные, общие признаки однородных явлений и пренебрегая их индивидуальными особенностями.

Благодаря языку человечество получило возможность хранить, обрабатывать и передавать информацию - способности, без которых нет и не может быть тысячелетий культурного, научного, экономического, политического и прочих форм развития. И в то же время, пользуясь языком, человек упрощает свое сознание, ограничивает его, приспосабливая к условиям знаковой системы. Обобщённость языкового (как и любого другого) знака, его неспособность выразить чистую субъективность время от времени закономерно приводит к разочарованию, отчужденности, непониманию, к тупику во взаимоотношениях. Однако это ограничение оказывается вынужденным для человека как для члена общества. Ограничения наделяют свободу смыслом. Джек же выше всего ценит абсолютную, бескомпромиссную свободу и потому презирает все, что помещает ее в рамки, - буквы, слова, язык, религию, общество.

Verge, you're a bitter old bastard. You kill art by imposing your moral ruler on life which I want to free, because art is so immeasurably vaster than we will ever understand.

Разложение

Пытаясь доказать истинность своей философии, Джек апеллирует к феномену разложения. Очевидно, что гниение само по себе не может быть признано ни плохим, ни хорошим, ни добрым, ни злым, потому что оно никак не связано с человеческой волей. Это объективный природный процесс, лежащий в основе обновления и трансформации жизненной энергии.

Can you say if putrefacation is good or evil? Most people would say it's the natural breakdown which, in the end, is the reaction of matter which is the basis of life on earth. Thereby, it's neither particulary good nor evil.

Для мистера Изощренность эта мысль очень важна, так как он считает, что высшая цель человеческого существа - причастность к великим произведениям искусства - лежит за пределами его онтогенеза. Если это так, то преступления Джека нельзя назвать плохими поступками, ведь, убивая человека, он приближает осуществление его предназначения.

A human being must be perceived as alive if you're to describe that person's qualities and identify that person's ultimate goal. But this is where Mr. Sophistication has a very different opinion. He argues quite well that the ultimate goal for the human being is not prior to death but after.

Для иллюстрации своих рассуждений Джек приводит довольно неожиданную аналогию, сопоставляющую человеческую жизнь и разведение винограда.

In order to acheive the most sublime sweetness in the greatest wines, nature has provided us with various methods. The three most common forms of decomposition are frost, dehydration and the fungus with the enticingly mysterious name - The Noble Rot (Благородная Гниль).

Джек рассказывает о методах достижения максимального уровня содержания сахара в винограде, каждый из которых предполагает нарушение естественного жизненного цикла виноградных плодов. Мороз, обезвоживание и плесень - условия окружающей среды, изменяющие натуральные свойства винограда таким образом, чтобы он лучше соответствовал той цели, для которой его выращивают. Джек считает, что смерть, которую он дарует своим жертвам, точно так же совершенствует человеческое существо и подготавливает его к достижению высшей цели - реализации в искусстве.

You could say about all three processes that it's the breakdown that lifts the living grape up to be a part of an artwork. You can view the processes that start in a human being after death in the same manner.

And I still say that without love there is no art! It's not up for debate! The thing that you are talking about with the grapes is just nature's method of decomposing.

На фоне "Рождения Венеры" Вердж отрицает доводы Джека и утверждает, что без любви не может быть и искусства

В своих стройных рассуждениях Джек допускает серьезную логическую ошибку. В случае с виноградом, если выражаться в терминах экзистенциализма, сущность предшествует существованию: человек выращивает виноград для того, чтобы сделать из его плодов вино. Цель существования виноградных кустов предшествует их бытию, и потому сама их жизнь вторична, полностью определена предназначением. Следовательно, для получения лучших сортов вина пригодны и оправданы любые средства, в том числе и вмешательство в естественный жизненный цикл винограда.

Сравнение, которое приводит Джек, предполагает, что люди, подобно виноградникам, были созданы высшими силами с определенной целью. Однако даже если это так, никакой живой организм неспособен осознать цель собственного существования, заданную ему свыше. Теория Джека о том, что данной целью является искусство, - ничто иное, как результат деятельности его субъективного мышления, вполне доказуемый изнутри его мировоззрения, но не имеющий никакого отношения к объективной истине.

- An artist must be cynical and not worry about the welfare of human and gods in his art.

При этом совершенно не имеет значения, рукотворен человек или нет, задуман или случаен, потому что никто и ничто не может превзойти собственную природу. Таким образом, существование человека предшествует его сущности. А значит, в объективной действительности нет ничего такого, что могло бы однозначно определить цель человеческой жизни - каждый сам творит смысл своего существования.

Таким образом, жизнь человека исходна, а искусство, как и любой другой ее потенциальный смысл, вторично. Иными словами, где нет человечности, нет и искусства. Из этого следует еще одна важная мысль: разлагающееся тело лишено человечности, а значит, не может быть произведением искусства.

You reduce everything human to matter and that way life disappears and along with it art, which you value so highly.

I believe heaven and hell are one and the same. The soul belongs to heaven and the body to hell. The soul is reason and the body is all the dangerous things, for example art and icons.

Джек рассуждает о душе и теле на фоне кадров из других фильмов фон Триера - самолюбование как еще одна форма провокации. Подобные приемы представляют собой защитный механизм фильма, ограждающий его от тех, кто не может - или не хочет - понять философию Джека.

Мистер Изощренность же ищет искусство в абсолютной свободе от любых внутренних границ - в том числе и от человечности. Но какой бы истиной Джек ни обладал, он остается человеком, и со временем и увеличением количества жертв этот человек внутри него все больше отдаляется и закрывается от взявшего над ним верх альтер эго, беззвучно взывая о помощи.

Вердж станет той помощью, которую Джек обретет в конце своего пути.

Еще один аргумент Джека в пользу разложения как совершенного, ничем не ограниченного искусства основан на методе доказательства "от противного". Джек напоминает Верджу, великому римскому поэту, что тот завещал уничтожить свой главный труд, "Энеиду". Вердж объясняет, что это было вызвано излишним восхвалением власти и ее идей, в чем он как художник перестал видеть искусство. Отталкиваясь от этого, Джек делает вывод: раз прославление лишает творение художественной ценности, разрушение, напротив, является источником эстетического начала в произведении искусства.

- When you were writing didn't you yourself plan the destruction of your most popular literary work?
- "The Aeneid" was a commissioned work where the ruling power and its ideas were glorified by me to the point where it was no longer art.
- But if glorification could demean a work, why should destruction and demolition not be able to do the opposite and create art?

В качестве примера Джек обращается к личному архитектору Гитлера (что, само собой, вовсе не простое совпадение) Альберту Шпееру и его теории о ценности руин. Внимательно изучив руины греческих и римских построек, Шпеер предложил сочетать в строительстве прочные и недолговечные материалы таким образом, чтобы через многие годы руины разрушающихся зданий были настоящим произведением искусства.

Albert Speer invented the theory of ruin value by examining the greek and roman ruins and constructed his buildings using both weaker and stronger materials, so that they in a thousand years would appear as aesthetically perfect ruins.

Но и здесь Джек упускает из виду человечность как основу искусства. Созидающее человеческое начало представляет собой совокупность противоречий, крайностей и парадоксов - разнонаправленных сил, в вечном противостоянии которых рождается внутренний баланс. От художника этот баланс передается и его творению. Таким образом, искусство создается на пересечении полюсов, но при этом ему чужда крайность, не встречающая сопротивления, не уравновешенная противоположностью. Поэтому ни прославление, ни разрушение, взятые в отдельности и реализованные в конкретном творении, никогда не смогут стать искусством.

В конечном итоге преступление высокомерного художника, пренебрегшего человечностью, а вместе с нею и основой искусства, - это одновременно и наказание, которое он несет с собой до самой смерти. Такова участь творца, посягнувшего на человечность.

Hubris is punished by nemesis, if I may use an old-fashioned expression.

Иконы

Иконами Джек называет такие артефакты и события, которые потрясли общество и самим фактом своего существования повлияли на его историю. Джека, конечно же, в первую очередь интересуют те иконы, которые так или иначе связаны с насилием. Именно такие иконы проникают в общественную память глубже всего, потому что вызывают не восхищение, а экзистенциальный ужас перед бесчеловечностью, который не забывается никогда. Для Джека же нет никакой разницы между восхищением и ужасом, если речь идет об эстетическом впечатлении, - важна лишь его сила.

На этот раз примером служит немецкий пикирующий бомбардировщик времен Второй мировой войны Юнкерс Ю-87 "Штука".

The Stuka - without a doubt the world's most beautiful airplane. And to top it off, featuring an eerily sophisticated detail. <...> Fantastic. Incomparable. Notice the sound when the plane dives. The screeching sound.

Сирены, издающие оглушительный визг "Штуки", приводят Джека в настоящий восторг. Вердж называет это изобретение садизмом, а Джек видит в нем шедевр, и даже больше, чем шедевр, - икону.

- No one who heard it in action will ever forget that sound. It made the blood run cold in everyone's veins. Known as Jericho's Trumpet.
- Sadistic. But in your eyes probably a masterpiece.
- No. More than a masterpiece. An icon.

Еще больше, чем самими иконами, Джек восхищается теми, кто их создает. Авторы самых антигуманных и потому самых ярких икон - такие, как Гитлер, Сталин, Мао Цзедун, - кумиры Джека, величия которых он стремится достичь.

The world is disinclined to give credit to those... no, give credit to us, who create the real icons of this planet. We are deemed the ultimate evil. All the icons that have had and always will have an impact on the world are for me extravagant art.

Очень показательно то, как Джек поправляется, изменяя местоимение "они" на "мы". Джек мечтает встать на одну ступень с теми, перед кем он преклоняется, мечтает сотворить икону такого же масштаба, потому что только так могут быть реализованы извращенные творческие амбиции сознания, для которого человечность давно перестала быть ценностью.

Джек жаждет сотворить икону, подобную тем, о которых он так высоко отзывается. В этом болезненном желании выражается неутолимое тщеславие несостоявшегося художника - чувство, роднящее Джека с его немецким идолом. В связи с этим становится понятным выбор в качестве саундтрека песни Дэвида Боуи с недвусмысленным названием "Fame" (англ. "слава")

В раздражении Вердж прерывает речь Джека, превратившуюся к тому времени в пропитанную самолюбием и завистью оду жестокости, и рассказывает удивительную историю о творце, чьи иконы стали величайшим памятником гуманизму.

In the middle of this concentration camp stood a tree. And not just any old tree but an oak. And not just any oak but the one Goethe, when he was young, sat beneath and wrote some of humanity's most important work.

Goethe... Here you can talk about masterpieces and the value of icons! The personification of humanism, dignity, culture and goodness was by the irony of faith suddenly present in the middle of all time greatest crimes against humanity.

Гете - олицетворение самой человечности и автор величайшей гуманистической трагедии, главный герой которой одновременно и тождественен, и противопоставлен Джеку. Фауст разочарован недостижимостью высшего знания, поиски истины мироздания не приносят ему счастья. К подобному осознанию приходит и Джек, уставший от осознания собственной правоты. Фауст отдает душу Мефистофилю, но Господь спасает ее, потому что на протяжении всех своих путешествий Фауст сохраняет человека в себе и трудится на благо человечества. Стоит ли говорить, что на своем пути Джек отрицает человечность и занимается геноцидом?.. Джек сам творит свой финал, безнадежно далекий от спасения.

Четвертый инцидент заканчивается очередной эксцентричной выходкой самовлюбленного маньяка: Джек приспосабливает плоть с груди Жаклин под кошелек - небольшая по размеру, но не по вызываемому омерзению икона, которой Джек гордится за неимением иного.

I've always considered it ridiculous when I've heard about the serial killer's favorite trophy. And yet I let myself be tempted to not let Simple's other breast go to waste, but have it prepared and sown. Also a small icon.

Пятый инцидент

Пятый инцидент длится 22 минуты и посвящен последнему прижизненному творению Джека - массовому убийству одной цельнометаллической пулей.

I guess I owe you gentlemen an explanation. During World War II on the eastern front german soldiers had large programs of execution but were in short supply of ammunition, so they experimented with the execution of several individuals with one, just one single bullet. Now, as a tribute to that ingenuity, I'm going to use a full metal jacket bullet, which has the capacity to pass through each and every one of your heads

Джек открывает своим жертвам их участь: они примут участие в чествовании ужасающей своей холодной жестокостью изобретательности. Снова и снова Джек воспроизводит чужое, но не творит свое.

С самого начала все идет не по плану: вдруг выясняется, что вместо пуль с цельнометаллической оболочкой Джеку продали обычные охотничьи. И это только первая из череды препятствий, с которыми ему предстоит столкнуться. Джек злится, что подготовка затягивается, однако эта злость лишь толкает его вперед, мотивирует любой ценой закончить начатое. В результате зритель получает напряженные перипетии, сопровождающиеся экшен-сценами.

Совершенно неожиданно для Джека продавец в магазине оружия требует у него документы. На пути обратно Джек теряет управление и съезжает в кювет, а затем на него наставляет пистолет знакомый, к которому он обращается за помощью. Но одержимый жаждой творить, Джек пойдет на что угодно, чтобы закончить свое последнее произведение, свою лебединую песню.

Больше всего Джека выводит из себя тот факт, что надпись на коробке не соответствует ее содержимому. При этом его негодование не исчерпывается ситуаций с купленными пулями. Во-первых, то же самое чувство в тот момент испытывает и зритель, чье ожидание режиссер подло обманывает: в фильме под названием "Дом, который построил Джек" зритель вынужден наблюдать, как горе-архитектор раз за разом терпит неудачу в своем начинании, а затем и вовсе чуть ли не отказывается от своей идеи. За два часа экранного времени Джек так ничего и не построил, и зритель имеет полное право возмущаться.

Во-вторых, негодование Джека обращено и внутрь него самого. Внешне Джек - человек, а значит, он должен обладать определенными внутренними качествами, соответствующими его человеческому облику. Однако на деле Джек лишен человечности, в которой отчаянно нуждается, и от этого злится еще сильней. Недостаточно родиться человеком, чтобы остаться им на всю жизнь.

Is it too much to fucking ask that the contents of the box match what's written on the label?!

Обезумевший от нетерпения Джек, не только оставляет за собой вереницу трупов и живого свидетеля, но и даже не выключает сирену полицейской машины, на которой возвращается в холодильник. Мистер Изощренность вот-вот сотворит один из своих самых впечатляющих шедевров, настоящую икону, и потому не может ждать и отвлекаться на всевозможные мелочи вроде сигнала, который приведет полицию прямо к его укрытию.

Громкие звуки сирены неизбежно привлекают полицейских к месту, в котором Джек так долго скрывал свое творчество от взгляда широкой публики

Вернувшись в холодильник с цельнометаллической пулей, Джек в судорожной спешке вставляет ее в винтовку и прицеливается, но не может сфокусироваться из-за слишком малой дистанции. И когда уже кажется, что все потеряно, что против героя вдруг ополчились высшие силы, до сих пор его оберегавшие, Джеку с помощью отрезанной трубы удается открыть ту самую дверь. Вот оно - чудо, божественное вмешательство, необходимое художнику для осуществления своего замысла.

Perfect.

Ирония перевернула все с ног на голову: если до сих пор в своем творчестве Джек с легкостью добивался всего, чего хотел, и только проклятая дверь в холодильнике никогда не поддавалась ему, то сейчас именно она спасла шедевр, в создании которого не так пошло все, что только могло пойти не так.

Жертвы поставлены в линию, винтовка заряжена, прицел сфокусирован. Джек на пороге завершения своего, пожалуй, главного труда. Осталось только спустить курок. И в этот самый момент появляется он.

Вердж

- Who are you?
- Call me Verge

Вердж и есть необходимый Джеку антитезис, который является ему именно тогда, когда перейдены все границы и когда его вот-вот поймают из-за его собственной отчаянной неосторожности. Вердж - еще одно альтер эго, двойник Джека, восставший из глубин подавленной и поруганной человечности, великий античный поэт и вечный проводник заблудших душ. И нет души, сильнее отклонившейся от человеческого пути, чем душа Джека.

Итак, долгое время пробыв в тупике и полностью его исчерпав, Джек призывает Верджа. Не словами и не поступками - они принадлежат мистеру Изощренность, - но чувством несчастья, заброшенности и неполноценности.

- How did you get in here? What do you want?
- As I see it it's you who called me.

При этом Вердж всегда был рядом, наблюдал за всеми его деяниями, но Джек не замечал его, как не замечал и естественное человеческое начало, заглушенное и запуганное, но все равно стремящееся наружу.

I've been with you for a while, you just didn't notice me.

Дом, который построил Джек

"Дом, который построил Джек" - это английское народное стихотворение, в котором каждая последующая строфа полностью повторяет предыдущую и включает одну новую строчку, которая затем становится частью следующей строфы, и так далее.

This is the house that Jack built.

This is the malt that lay in the house that Jack built.

This is the rat that ate the malt
That lay in the house that Jack built.

This is the cat that killed the rat
That ate the malt that lay in the house that Jack built. <...>

Изображение Рандольфа Калдекотта, нарисованное для сборника песен 1887 года

В стихотворении, несмотря на его название, почти ничего не сказано о самом Джеке и его доме. Но при этом все события описаны через их связь с Джеком. В этой характерной структуре отражается представление о том, что условия любого события полностью определяются пространством, в котором оно происходит, и законами, которые устанавливает его создатель. Именно поэтому Джек из фильма испытывает такое сильное желание построить дом: в нем он надеется полностью освободиться от законов природы и утвердить собственную истину. Однако до сих пор все попытки Джека были неудачными и приносили ему только разочарование.

Вердж напоминает Джеку о его несбывшихся архитектурных надеждах. Дом - пространство, целиком и полностью принадлежащее своему создателю и совершенно свободное от постороннего вмешательства, - это главная цель демиурга, которым и считает себя Джек. Только построив дом и тем самым осуществив свою грандиозную мечту, Джек сможет наконец согласовать извращенные теории мистера Изощренность с физическим материалом и, как следствие, обрести внутреннюю целостность.

- Wasn't Jack going to build the house?
- Yes... I... I was... trying... But I didn't get very far.
- Think, Jack, after all you are an engineer and call yourself an architect. I've been told you have an interesting theory about the material which you claim has its own will. Find the material, Jack, and let it do the work.

Дом, который построил Джек, реализовал в себе все инженерные находки и художественные открытия, которые Джек затрагивал в своем рассказе. Использованные в качестве материала замерзшие мертвые тела представляют собой статический идеал, в соответствии со своей внутренней волей остановивший движение, но сохраняющий его видимость. При этом все жертвы Джека, все убитые им агнцы, став частью дома, обрели вечную жизнь в искусстве, для которого они и существовали. Джек создал свою главную икону, поражающую силой отвращения, которое она вызывает. Дом из трупов, лишенный не только эстетического начала, но и самой жизни, мертвый дом. Таков мир, освобожденный от божественного баланса - безжизненный, бесплодный, опустошенный.

Your house is a fine little house, Jack. It's absolutely usable.

Джек загнан в угол полицией, которая уже вскрывает входную дверь. Но здесь, внутри созданного им самим мира - мира благородной гнили и вечного холода, - он получает возможность переосмыслить свою жизнь, следуя за проводником к участи, которую он заслуживает. И уже совершенно неважно, реально ли последнее путешествие Джека или же, умирая от полученного в ходе штурма ранения, он переживает все это в своей голове.

Are you coming, Jack?

Эпилог: Катабасис

Эпилог фильма описывает сошествие Джека в ад, сопровождаемое диалогом, за которым до сих пор и следил зритель. Очень важно, что начало эпилога дословно дублирует первую сцену фильма: круг замыкается, и рассказ Джека о своей земной жизни завершается там же, где и начинался.

- Are you allowed to speak along the way?
- Put it this way: very few make it all the way without uttering a word. People are overcome with strange and sudden need to confess on these trips. And not all of it can be said to be of great rhetorical quality. But do carry on merrily, just don't believe you're going to tell me something I haven't heard before.

На пороге смерти, переходя в загробный мир, человек освобождается от всего земного: избавляется от того, что его тревожит, и передает миру свои ценности. Предсмертная исповедь призвана не только очистить человеческую душу, но и сохранить память о ее земных делах - таких, как искусство и иконы.

К этому моменту сознание героя ослабевает до такой степени, что свой загробный путь Джек воспринимает крайне фрагментарно и непоследовательно. Остросюжетные этюды и переплетающие их философские дискуссии сменяются галереей живописных зарисовок, почти полностью свободных от человеческой речи.

Своей насыщенной, сказочной цветовой гаммой этот кадр отсылает к редким эпизодам детских воспоминаний. Детство и есть то начало, исток земной жизни, определяющий человека на всей ее протяженности. Джек здесь подобен утенку, которому когда-то давно отрезал лапку: брошенный во все тот же хорошо знакомый пруд, он оказывается в самом начале пройденного пути совсем другим - заплутавшим в собственных противоречиях, утратившим внутреннюю целостность, глубоко несчастным.

Приближаясь все ближе к аду, герои начинают слышать резкое гудение, со временем только усиливающееся. Джек, теряющий силы, но не любопытство, хочет знать, что издает этот звук.

- Do you hear a buzzing sound?
- Yes. And I don't think you want to know where it's coming from.
- I wanna know everything.

Этим гудением вполне может быть звон в ушах, сопровождающий агонию обессиленного художника, который вот-вот присоединится к окружающим его замерзшим трупам. Дом из мертвых тел заслуживает мертвого хозяина.

Вердж же утверждает, что этот гул создают слившиеся воедино крики, стоны и плач тех, кто несет свое вечное наказание в аду.

For thousands of years human beings have tried to localize hell. Among other methods by seeking the sound it genereates. One shouldn't focus on extracting screams and wailing because the cries of pain of so many millions of individuals together becomes what you've just heard. A buzzing sound whose intensity will increase as we get ever closer to the presence of suffering.

"Земную жизнь пройдя до половины, Я очутился в сумрачном лесу"

Джек видит два водяных колеса. Одно - рабочее, падающая вода приводит его в движение и создает энергию,..

... другое - замерзшее, бесполезное, лишенное энергии, способной привести его в движение. Джек снова встает перед вопросом о границах художественности: может ли быть искусством то, что истребляет витальность?

Эстетика преисподней - горы плоти...

... и реки крови

Знаменитая "Ладья Данте" Эжена Делакруа...

... и бросающая ей вызов "Ладья Джека" Ларса фон Триера. Один Вергилий и два его диаметрально противоположных (и потому в то же время тождественных!) спутника, которых объединяет их не знающая равных, неисчерпаемая пытливость

Those are the Elysian Fields. We don't have access here.

Джек и Вердж созерцают Елисейские Поля - обитель вечного спокойствия для героев и добродетельных людей.

Елисейские Поля удивительным образом похожи на те, что Джек так любил в детстве.

Вспоминая свое детство, луг, оживающий в сознании под косами деревенских мужчин, естественную природную гармонию, которую он больше никогда не сможет обрести, Джек плачет. В его сознании образы жертв смешиваются с работой мельничных механизмов. В своей жизни Джек достиг теоретического совершенства, создал модель мира, в которой ничто не ограничивало его свободу, но с детства так никогда и не почувствовал себя целостным, полноценным человеком: в его механизме недоставало самых важных деталей. Он вспоминает чистый, первородный человеческий ужас, который отражался в глазах его жертв, и видит в их отрешенном взгляде часть той силы, к которой всегда тянулся. Реализация своего естественного начала, следование всему человеческому - вот настоящая скрытая воля человека, которую Джек так и не смог обнаружить в себе.

Джек смотрит на Елисейские Поля. В этой сцене можно заметить исходящий из его рта пар, в то время как вокруг, судя по изображению самих Елисейских Полей, довольно тепло. Эта интересная деталь вполне может быть намеком на то, что сошествие в ад - это только фантазия умирающего героя, в действительности доживающего свои мгновения в печально известной холодильной камере.

Наконец, герои приходят к разрушенному мосту, с которого можно заглянуть в бездонную пропасть ада.

That's how deep the deepest hell goes.

Вердж говорит, что привел сюда Джека потому, что знал, что ему будет интересно взглянуть на самые отдаленные адские глубины.

It's actually not here I'm to deliver you, however improbable it may sound, but a couple of circles higher up. I took you down here as a kind of a favor because you did, after all, give me a little to chew on with your story and I understood that you wanted to see it all.

Хотя Вердж и не называет точное место, скорее всего Джек должен был нести свое наказание на седьмом кругу ада, в городе Дите, среди насильников над ближними, разбойников и тиранов.

Джеку не дает покоя лестница, ведущая наверх, к земной жизни, которую он не смог испытать в полной мере. Он следует главному закону жизни, который когда-то открыл сам, - сопротивлению смерти при любых условиях - и решается перелезть на другую сторону по стене прямо над пропастью. Вердж не советует этого делать, но для Джека, который попал в ад, так и не вкусив человеческой жизни, нет других вариантов.

- Where does that path lead? On the other side?
- It leads out of hell and up. As you can see there was once a bridge, but that was before my time.
- Isn't it possible to climb all the way around this way and make it over to the other side.
- Quite a few have tried, but I have to say never succesfully. I wouldn't recommend it, but the choice is entirely yours.
- I'll take my chance.

Вердж - олицетворение светлого разума, покоящегося внутри каждого человека - пожимает плечами, прощается с Джеком и навсегда покидает его.

- Bye, Jack!
- Bye, Verge!

Добравшись до середины, Джек начинает срываться и оступаться, силы оставляют его. Последние отчаянные попытки ухватиться за спасительный уступ - и он падает в адскую бездну. Джек недостоин искупления, и за свой последний дерзкий вызов мирозданию он сам обрекает себя на высшую кару в самом сердце ада.

Еще какое-то время зритель смотрит в бездну, затем гудение усиливается, приближается, и мы видим негатив адской пропасти, залитый ослепительным белым светом. Ад и рай становятся для Джека единым целым, в котором он и скрывается от зрителя, навсегда покидая человеческий мир.

Откуда он пришел?

В фильме нет конкретной информации о том, как Джек сформировал свое неординарное мировоззрение. Есть только намеки и их значимое отсутствие, и все эти косвенные свидетельства так или иначе связаны с детством Джека. При этом ни в одном из его детских воспоминаний не показаны ни его родители, ни друзья, ни кто-либо другой, кто мог бы повлиять на любопытного мальчика.

В третьем инциденте, заставляя мать кормить своих мертвых сыновей, Джек упоминает, что в детстве ему не хватало пирога. Подразумевал ли он под пирогом нечто большее, чем обычный десерт, - еду вообще, внимание и участие, любовь родителей?..

George doesn't seem to have much of an appetite. Perhaps he'd like some of that pie. You know, when I was a boy, I never got enough pie. Why don't you do as I say and give the youngster a little piece of pie.

В том же инциденте Вердж говорит о детях как о самых чувствительных существах, в ответ на что Джек тут же отмечает, что и он очень чувствительный, и поэтому не может спать на мятой простыне.

- You are constantly trying to manipulate me. And with children, the most sensitive subject of all.
- I'm also sensitive, Verge. I cannot sleep on a sheet with even the smallest wrinkle.

В четвертом инциденте Джек заключает, что никто в этом городе, в этой стране, в этом мире не хочет помогать. Джек так твердо уверен в этом, потому что ему самому так никто и не помог стать человеком.

Do you hear? Do you hear anything? Do you hear anybody running downstairs to help? Some neighbors you have... You wanna try the window?

В своем поведении Джека подобен ребенку: он не знает, когда и как нужно врать, он наивен, часто небрежен и безответственен в делах, за которые берется, он создает себе целый холодильник мертвых игрушек, в каждом своем поступке он обязательно ищет одобрение, в споре преследует не истину, а превосходство над собеседником, его пугают и тревожат природные явления вроде солнечного затмения и извержения вулкана.

Как бы странно это на первый взгляд ни звучало, Джек обладает детским сознанием. Отличительная черта детского сознания - это абсолютная свобода, позволяющая приспосабливаться к любым условиям существования. Мышление ребенка изначально ничем не ограничено и потому может принять любую форму - и в этой неопределенности, в его необузданной потенции кроется опасность неконтролируемой свободы. Ребенок может сформировать любое мировоззрение: если в его сознании отложится, например, мысль о том, что убивать - это нормально, то, повзрослев, он будет искренне недоумевать, за что его наказывают после очередного убийства.

- You know I hate it when you call me Simple. My name is Jacquiline.
- Jacquiline? Did old Mr. and Mrs. Simple really have that vivid an imagination? I bet they gut that right out of "The New York Times" crossword puzzle. To me your name is Simple, Simple. <...>
- Why do you always have to be so crude?
- Was that being crude? I don't think I was being crude.

Джек всячески подчеркивает глупость Жаклин, но совершенно не понимает, почему она называет его грубым.

Со временем, в процессе социального развития, в сознании человека формируются границы, необходимые для адекватного существования индивидуума в обществе. Но для того чтобы это произошло, ребенку необходимо воспитание, которое он получает, взаимодействуя со своим окружением. Вероятно, родители Джека забросили его, друзей в родном пространстве он не нашел, да и в вообще так и не обзавелся никакими знакомыми. Джек всегда был предоставлен самому себе. Не прочитав в своей жизни главных слов и не услышав их от других, он выдумал "абсолютное искусство" и отбросил ради него человечность, важность которой был не в состоянии постичь без помощи других, таких же, как он, людей - любознательных, настойчивых, сильных.

В другой жизни, в других условиях, Джек мог бы стать великим художником, архитектором, гуманистом... Но этого не случилось, потому что Джек - это ребенок, которому никто не помог обуздать собственное сознание.

Куда он ушел?

Если ад фон Триера полностью соответствует аду, представленному в "Божественной комедии", то Джек попадет прямо в ледяное озеро Коцит на девятом кругу ада и присоединится к Иуде, Бруту и Кассию, которых Люцифер терзает в своих трех пастях за предательство "величества земного и небесного". Интересно также, что обитатели девятого круга ада вмерзли в лед: это вполне соответствует участи Джека, если придерживаться теории, что он вовсе не спускается в ад, а медленно замерзает насмерть в своем холодильнике.

Однако на самом деле это не имеет никакого значения. Гораздо важнее то, что Джек навсегда покинул земной мир. Фильм заканчивается именно в тот момент, когда пропадает последняя надежда на возвращение Джека на поверхность.

Джек - это управляемая изощренным умом стихийная деструктивная сила, олицетворение максимально возможного отклонения от человеческой нормы. Сам факт его существования - дерзкий вызов самому себе и своей природе, обществу и его идеалам, Богу и всему миру. Ничто так не отрезвляет человека, как появление на свет таких личностей, как Джек, Гитлер или Сталин. Это не просто пощечина общественному вкусу, а оглушительный нокдаун, заставляющий вспомнить и еще долгое время не забывать все то, что делает человека человеком.

Если, убивая, Джек отрицает человека, то смерть Джека - это отрицание отрицания, приводящее, согласно законам диалектики, к новому витку развития человечества - к переосмыслению и торжеству (хоть и временному) гуманизма.

Джек - это неизбежная погрешность отлаженной системы, это исключение, обусловленное существованием правил, это ошибка, на которой нельзя не научиться.

Джек - это не человек, но отклонение от человека, девиация, доказывающая человечность.

Джек должен был посетить земной мир, чтобы взбудоражить его и радикальным способом напомнить нам о ценностях, которые мы с такой легкостью забываем. Но теперь он должен уйти - нет, - убраться куда подальше и больше никогда не возвращаться.

Hit the road, Jack!
And don't you come back
No more, no more, no more, no more!
Hit the road, Jack
And don't you come back no more!

***

Этот текст посвящается Бруно Ганцу, для которого роль Вергилия стала последней.