Привыкание общества к постмодернистской культуре повлекло предсказуемые мутации в народном сознании. В том числе и иллюзии относительно искусства как незыблемого явления. Постмодернизм с его характерными чертами приучил общество относиться с иронией к общемировым проблемам, человеческим чувствам и к нему самому. Бесталанные творцы вооружились иронией, а бездарные критики – галереей трактовок. В тексте о новой роли критики я писал, что сегодня она сосредоточена на личностной оценке и априори не может быть некомпетентной, но не зря искусство постмодерна называют "многослойным". Когда человек начнёт исследовать текст, вполне можно будет оценить уровень его интеллектуального развития, подход к анализу и систему выводов, отталкиваясь от количества найденных им культурных пластов. Это абсолютно конкретные вещи, которые уже не получится списать на "я так вижу".
Однако, постмодернизм очень удобен для схоластики. Любители глубокой философии с удовольствием рассказывают про Энди Уорхола и его знаменитые банки супа, а Пелевин для их возбуждённого сознания сродни Ницше или Сартру. Например, я сейчас перечислил пару-тройку фамилий. Они ни коим образом не связаны между собой, но создаётся впечатление глубокого рассуждения. С таким же успехом можно жонглировать терминами и сложноподчинёнными предложениями – всё это даёт тот же эффект. Но почему именно постмодерн развязал руки людям с недостатком образования?
Ответ кроется в его особенностях как направления в искусстве. К примеру, возьмём литературу. Одними из главных признаков постмодернистской литературы были интертекстуальность и цитирование. Каждый роман представлял из себя непаханое поле для исследователя, где между строк могли быть спрятаны аллюзии и парафразы на другие произведения мировой литературы или же сам роман мог быть одним большим парафразом. Тексты следовало рассматривать буквально под микроскопом, сперва изучая каждый элемент отдельно, а затем отдаляясь и выстраивая общую текстуру. Следовательно, с цитированием ситуация обстоит аналогично. Но стоит учитывать, что есть произведения, основанные на своём первоисточнике, а значит цитированием автор охватывает их оба. Например, есть «Божественная комедия» Данте, а есть отсылающая к ней «Человеческая комедия» Уильяма Сарояна. А теперь представляем себя студентами филфака и вспоминаем о цикле произведений Бальзака «Человеческая комедия». Уже становится не так понятно, к чему отсылает нас Сароян. Имеет ли он в виду серию произведений француза или же говорит о человеческих пороках, отсылая к Данте? Узнать об этом можно только прочитав роман, на чём, как правило, обрывается монолог наших необразованных друзей.
Предлагаю вашему вниманию алгоритм вычисления псевдоинтеллектуалов. Для удобства обозначим их буквами П.И. Быть может, в будущем по нему напишут искусственный интеллект.
I — Слово-маркёр
Как правило, П.И. реагируют на имена и фамилии. Для начала нам нужно узнать степень опасности. Начните с раннего возрождения и двигайтесь ближе к классицизму и барокко. Если при произнесении имени Кальдерона ваш оппонент не начинает краснеть и истекать слюной, то, скорее всего, перед вами классический П.И., поэтому не бойтесь и сразу переходите к двадцатому веку.
II — Полемика
Зацепив оппонента фамилией художника или писателя, начинайте постепенно ограничивать его в пространстве дискуссии. Выберете определенную тему, где ему будет неудобно размазывать гавно по тарелке, ибо метания в сторону станут строго ограниченными. Таким образом, мы нанесём противнику первый ощутимый удар.
III — Доминирование
Загнав противника в рамки удобной вам дискуссии, начинайте зажимать его фактами. Будьте конкретны, но не забывайте давать слово вашему визави, чтобы посредством его неловкого молчания ещё больше утвердиться в грядущей победе.
Поздравляю! Вы нанесли решающий удар по розовощёкому самолюбию. П.И. повержен. Теперь вы можете сбегать в туалет и хорошенько это отметить.
_____________________
Рафинированный эстет в Telegram
