Дети копошатся со своими игрушками. Внезапно вспыхивает ссора. Один хватает карандаш и резко бьёт второго в бок. Чистой воды бытовуха… Что это? Знакомьтесь: инстинкт убийцы.
Бандиты и чемпионы
Кас Д’Амато, воспитавший трёх самых молодых чемпионов мира по боксу, считал, что хорошим боксёром может стать каждый, но настоящим чемпионом — лишь воин. Да, он не просто преподавал бокс, он преподавал целую философию, изрядно сдобренную психологией и воинской идеологией. Внимательно присматриваясь к сотням своих учеников за многие года тренерской деятельности, он понял: дух воина имеет в своём фундаменте вполне биологическую основу — инстинкт убийцы.
Инстинкт убийцы — образное понятие, широко распространённое в спортивной психологии, подразумевающее жёсткую установку на победу, высокую стрессоустойчивость и неприятие авторитетов. Но Д’Амато, говоря об инстинкте убийцы, считал, что воспринимать его нужно буквально, как способность лишать жизни себе подобных. Именно поэтому его привлекла персона Тайсона, в котором улица раскрыла те примитивные черты человеческой натуры, которые порядочные люди считают асоциальными. Но великий тренер был уверен: инстинкт можно обуздать, использовав его как инструмент для достижения благих целей.
Д’Амато, подобно скульптору, ваял из природного материала, инстинкта, произведение искусства — дух воина, направляя энергию агрессии в конструктивное русло. Тот, кто вчера получал удовольствие от уличных грабежей, теперь искал самореализации на ринге. И, как мы помним, весьма успешно. Великий тренер оказался прав: природные задатки стали решающими в судьбе чемпиона. Однако, не стало Д’Амато, и вместе с ним ушёл организующий импульс. Неуправляемая агрессия стала злом.
Инстинкт убийцы
Но вернёмся к детям: наблюдая за ними, проще всего вычленить действие инстинктивных программ. Когда ребёнок 2-х лет «скрадывает» своего старшего брата, незаметно подбираясь со спины, и наносит удар шваброй по голове, той самой, что очень напоминает топор, я утверждаю: это инстинкт убийцы.
Ребёнка никто не учит это делать, так отстаивать свои интересы. Примеров подобного поведения он ещё не видел. Но голос природы с успехом компенсирует отсутствие жизненного опыта. Более того, я, как профессиональный тренер, отмечу: дети умеют бить от рождения, наносить удары. Но бьют всегда так, как будто сжимают в руке какой-то предмет. И это неудивительно: искусство боя на кулаках куда моложе двигательных программ, «заточенных» под использование подручных средств.
Человек лишён когтей и клыков — летального оружия хищников. Поэтому, обладая развитым мозгом, был обречён на создание оружия. Хотя бить палками и камнями умеют не только люди, и это лишний раз подтверждает наличие генетически детерминированных программ целенаправленного травмирования того, кто распознаётся как враг. Так шимпанзе совершают вооружённые групповые нападения на леопардов, а человек, имея одни из самых высоких показателей внутривидовой агрессии, никогда не брезговал убийством внутривидовым.
От мышления к движению
Палеолит залит человеческой кровью вовсе не потому, что мы пытались доказать своё величие, побеждая могучих телом медведей и львов. Палеопатология доказала, что междоусобные войны между первобытными племенами — излюбленное занятие древних охотников и собирателей. До сих пор первобытные племена Амазонии практикуют набеги на соседние деревни, предпочитая войну мирной торговле. Как ни странно, естественный отбор поощряет агрессивность, повышая репродуктивный успех великих воинов.
И тем не менее, природа знает альтернативную форму поведения — подчинение вместо агрессии, затаивание вместо атаки…
В каждую секцию рукопашного боя периодически приходят люди с врождёнными блоками, не позволяющие ими бить по лицу себе подобных. Им проще самим огрести, чем ударить кого-либо. В ситуации самообороны они скорее позволят убить себя, чем переступят грань, за которой сами станут преступниками.
На тренировках по рефлекторному реагированию (прикладной раздел засечного боя) я наблюдал людей с двумя типами рефлексов на внезапную опасность: оборонительный и наступательный. Первый выражается в непреднамеренном сжатии и попытке закрыть голову руками, второй — в движении руками в направлении источника угрозы. Наступательными рефлексами, как правило, обладают люди с выраженным инстинктом убийцы. Оборонительными — люди «травоядного склада», привыкшие пассивно реагировать на внешнюю агрессию.
Однажды на тренинге по прикладной теме я поставил эксперимент: человека с выраженными оборонительными рефлексами, но имеющего хорошую спортивную базу, поставил против нескольких противников.
— Тебя будут бить. По настоящему. Команду к остановке боя я дам тогда, когда увижу, что ты начал сражаться за свою жизнь.
Спустя несколько минут я остановил бой. Но не потому, что в испытуемом обнажился зверь. Было видно, что ему легче дать отбить себе почки, чем начать драться. Именно драться. Между «драться» и «спарринговать» порой непреодолимая пропасть. Есть хорошие спортсмены, но воинский дух куётся из природной заготовки, имя которой — инстинкт убийцы.
Моральный аспект
Природа вне морали. Было бы неправильно давать моральные оценки инстинктивной программе, она — лишь инструмент, созданный естественным отбором. Задача сознания — управлять инстинктом во всех ситуациях, когда спонтанное его проявление становится разрушительным для общества.
Мы знаем, что гены активизируются внешней средой. Это значит, что именно общественная среда ответственна за активизацию инстинкта убийцы, или любого другого. Нам важно понять, что противостоять инстинкту, пытаясь подавить природные энергии — пустое занятие. Нужно создавать культурное пространство, способное придать инстинкту социально адаптивные формы.
Человек с выраженным инстинктом убийцы — витязь на распутье. Он всегда будет стремиться к самореализации через подавление окружающих грубой силой. Однако, делать это он может, руководствуясь воровской идеей, и тогда она будет объяснять ему, кто враг, а кто друг. Или же его ценности определит воинское мировоззрение, придав жизни совершенно иной смысл. И дай бог, чтобы у каждого Тайсона был свой Кас Д’Амато.
Рудияр
https://vk.com/rudiyr
