Екатерина Великая не любила своего единственного сына и наследника престола. Но если не повезло с сыном, возможно повезет с внуком? Как показывает история, план обойти на повороте сына в пользу внука вероятно мог созреть у ее величества уже тогда. Луиза Вильгельмина Гессен - Дармштадтская была молода, привлекательна и политически очень верно ориентирована. Ум ее был опрометчив и склонен к разбору, но в деле появления не свет наследников это право было не главное.
Пышная свадьба отгремела в 1773 году, и ее величество с нетерпением стала ожидать приятного известия.
Однако благая весть не спешила радовать собой двор. Прошел год после свадьбы, прошёл второй, а долгожданного зачатия все ещё не произошло. Великая княгиня, однако, времени даром не теряла - ее природное обаяние, красота, свободное европейское обращение и передовые взгляды сделали великокняжеский двор реальной альтернативой двору императрицы. Екатерина сначала с ревностью, потом с тревогой наблюдала появление новой политической силы. Популярная, любимая военными и придворными молодая красавица могла уступить престол своему будущему сыну, а могла и войти во вкус власти и нарушить планы императрицы держаться в тени, выполняя лишь функции деторождения. Великая княгиня могла проявить дерзость по отношению к ее величеству, ее популярность придавала ей куражу. Екатерина, дама в любви многоопытная, с тревогой наблюдала за стремительным развитием отношений Наталии с графом Разумовским.
Она вспоминала себя, своего супруга, скончавшегося "апоплексическим ударом" могучего кулака Орлова, свое восьмилетнее положение нетронутой жены. И ей все больше было не по себе.
Двор придумал игру в "да и нет", и каждый месяц приз ждал своего "да-победителя." Долгожданную благую весть Великая княгиня сообщила императрице тоже в форме шарады - то ли да, то ли нет, но кажется свершилось. Императрица похвалила себя - именно она настояла на паломничестве молодых в Троице - Сергиеву лавру.
Беременность протекала благополучно, двор и иностранные послы отмечали, что Великая княгиня хорошеет день ото дня, и молодая пара выглядит удивительно гармонично.
В конце марта Великая княгиня "села на место" - удалилась от света в ожидании родов. Изредка ей пускали кровь, оснований для тревоги не было, разве что роды задерживались почти на месяц.
В ночь с субботы на воскресенье 10 апреля 1776 года начались схватки. Но что-то пошло не тем путем.
Наталия Алексеевна мучилась уже двое суток. Акушерка, которую порекомендовал врач императрицы, имевшая за плечами всего полтора года практики, не справлялась с трудным случаем. Консилиум заграничных врачей не мог найти консенсус - кто-то предлагал наложить щипцы, кто-то настаивал, что все идёт благополучно. Императрица назначала ответственным любого, кто пытался помочь Великой княгине, и врачи, опасаясь гнева царицы, не спешили проявлять инициативу.
Наталия Алексеевна страдала, изредка погружаясь в крепкий тяжёлый сон. Доктора назначили срок родов - вторник, и принялись ждать. Ни во вторник, ни в среду ничего не произошло. Императрица писала в Москву - "Великая княгиня так страдает, что я чувствую, как внутри меня все разрывается."
Ни щипцы, ни кесарево сечение никто из докторов не применял. Более того, предложение оперативного вмешательство высмеивали.
Наконец, акушерка объявила, что ребенок мертв. И опять хирургического вмешательства не произошло, Наталия Алексеевна продолжала в муках рожать уже мертвого ребенка. В четверг всё-таки была сделана плодоразрущающая операция, которая длилась около восьми часов.
Наконец Великая княгиня потребовала покоя. Она понимала, что уходит за своим малышом. Причастившись, она приняла близких друзей, поговорила с императрицей, пожелала наследнику поскорее жениться и даже назвала свою преемницу.
В бреду она представляла, как катается на лодочке и улыбалась.
Великого князя Павла к супруге не пускали, в ее комнатах стоял невероятный смрад, мебель, ковры, обойный штоф были пропитаны запахом гниения.
В городе ходили мрачные слухи. Как раз в эти дни должна была вскрыться Нева, но положенные по этому случаю пушечные залпы так и не раздались. Народ припомнил, что роды принимала англичанка, а по обычаям акушерка должна быть непременно русской. Да и ни в одном храме города не было молебнов в помощь роженице. Начали поговаривать о нехорошем.
Великая княгиня скончалась 15 апреля. Ее роды продолжались более пяти дней.
Императрица выглядела убитой горем, что не помешало ей пышно отпраздновать свой 47 день рождения. Отказались лишь от салюта после ужина, да ради праздника пришлось отложить похороны.
Императрица приказала произвести вскрытие. Была установлена причина гибели Наталии Алексеевны. Оказалось, у нее был сильнейший сколеоз, который мать девочки в свое время поручила выправить шарлатану - ногой и кулаком. Та часть позвоночника, которая должна быть выгнута, была вогнута и лежала на головке малышки. Дитя было крупное, и родиться само никак не могло, кости таза матери просто не могли разойтись и произошел разрыв матки. Крупный ребенок несколько дней убивал мать, а императрица так и не отдала приказ провести кесарево сечение или наложить щипцы.
Совершенно естественным путем ее величество погубило свою строптивую невестку. Мучили ли ее угрызения совести, когда она узнала о том, что девушка не могла кланяться не из дерзости, а из-за изуродованного позвоночника?
Кто знает.
Впрочем, тот факт, что родственники молодой ландграфини утаили серьезный изъян в здоровье невесты больших осложнений не вызвал.
Великий князь Павел был раздавлен горем, ему пускали кровь, он страдал так, что не смог быть на похоронах.
Великую княгиню похоронили в Благовещенской усыпальнице Александро - Невской лавры, как обычную дворянку. Народ провожал ее в слезах и шушукался об убийстве.
Раздавленный горем граф Разумовский уехал из страны, увозя воспоминания о последней аудиенции с Великой княгиней на ее смертном одре.
Безутешный Великий князь Павел Петрович женился через полгода. Если это действительно был заговор императрицы, он вполне удался.
