Информация, изложенная в прошлой статье (она называлась «Памятную доску о расстреле органами НКВД польских военнопленных снесли. На очереди мемориал на месте захоронения?») убедила нас в том, что в братских могилах близ села Медное захоронены польские граждане. Процессуально закрепленные протоколы эксгумации не дают ни малейшей возможности в этом усомниться. А протокол экспертизы останков однозначно утверждает, что они были расстреляны.
А вот вопрос «где расстреливались поляки?» и «сколько их было расстреляно?» остается пока открытым.
Напомню, что эксгумация не была полной. Видимо, следственная бригада посчитала, что для установления истины в этом не было необходимости.
И основания так считать у следователей были. Этим основанием были (и есть) полученные в ходе следствия свидетельские показания начальника НКВД Калининской области Дмитрия Степановича Токарева.
На допросе (а он проводился с применением аудио и видео записывающих устройств, что исключает возможность фальсификации показаний допрашиваемого) Токарев рассказал.
В марте 1940 года, его самого, его заместителя – Павлова и коменданта Рубанова вызвали в Москву на совещание у начальника Главного экономического управления НКВД СССР Кобулова. В ходе этого совещания, на котором присутствовали (по показаниям Токарева) 15-20 человек, Кобулов объявил присутствующим о том, что есть указание высшей инстанции о расстреле «представителей карательных органов Польской республики, которые были захвачены в плен при вхождении нашем на восточные... на территорию восточных областей Польши».
Для организации исполнения «указания высшей инстанции» в Калинин была направлена группа «ответственных работников»: старший майор госбезопасности Синегубов – начальник следственной части и заместитель начальника Главного транспортного управления (ГТУ) НКВД СССР, Блохин – начальник Комендантского отдела Административно-хозяйственного управления НКВД СССР и комбриг Кривенко – начальник штаба Главного управления конвойных войск НКВД СССР.
Расстрелы проводились во внутренней тюрьме НКВД.
Описывает бывший начальник НКВД и технологию расстрелов. По его словам поляков по одному приводили в помещение, которое он называет то «красным уголком», то «Ленинской комнатой». Там расстрельная команда под руководством Блохина устанавливала личность доставленного и сверяла данные со списком. Затем обреченного уводили в камеру для расстрела. ««Камера смерти» (в терминологии Токарева), была обшита звукопоглощающим материалом.
Итак: Расстрелы проводились в Калинине (ныне Тверь) во внутренней тюрьме НКВД. Но в каком именно здании?
В своих показаниях Токарев оговаривается, что НКВД, в полуподвальном помещении которого и располагалась внутренняя тюрьма, ранее размещалась мужская гимназия.
По данным портала «tverigrad.ru» мужская гимназия располагалась в специально для нее построенном в 1859 году здании.
Автор портала утверждает, что в период с 1935-го по 1953-й именно это здание занимало управление НКВД и НКГБ по Калининской области. Здесь также была внутренняя тюрьма, а в западном флигеле находился клуб с кинозалом.
Сейчас это главный корпус Тверского медицинского университета.
К настоящему времени внешне здание сильно не изменилось. Только нет креста на домовой церкви в честь преподобного Макария Калязинского. Символично, не правда ли?
Кстати, протокол допроса начальника НКВД Калининской области содержит в себе еще много шокирующих деталей. Но о них я расскажу в своей следующей статье: «Зрелище это, видимо, страшное, хотя бы потому, что Рубанов сошел с ума, Павлов, мой первый зам, застрелился, теперь Сухарев, мой шофер, застрелился, сам Блохин застрелился... вот что это значит». Подписавшись на мой канал, вы не пропустите ни ее, ни другие интереснейшие материалы. А Ваш «лайк» повысит рейтинг статьи и даст возможность большему количеству людей увидеть ее в ленте, и, как следствие, узнать неудобную правду о расстреле поляков в Твери.
Возникает справедливый вопрос. Как?! Как?! Прокуратура, при наличии таких исчерпывающих процессуально закрепленных документов извернулась заключить, что содержание мемориальной таблички «не основано на документальных фактах»?
А вот как.
«Прокуратурой района изучено совместное заключение Управления Федеральной службы контрразведки по Тверской области и прокуратуры Тверской области от 9.02.1995г., согласно которому в фондах архива Управления Федеральной службы контрразведки по Тверской области хранятся более 60-ти томов с протоколами заседаний тройки, различной перепиской о приведении приговоров в исполнение, а также с актами о приведении приговоров в исполнение. Анализ данных документов показал, что ни в одном из них не имеется сведений о местах приведения приговоров в исполнении и захоронении расстрелянных».
Во, как! На нет и суда нет.
Документы, процессуально закрепленные Главной военной прокуратурой в ходе расследования, длившегося, между прочим, четырнадцать лет, эта районная Прокуратура просто проигнорировала.
Она проигнорировала показания начальника управления НКВД Калининской области, который, как непосредственный участник событий, рассказал, где и как проводились расстрелы плененных польских граждан, проигнорировала слова Токарева о том, что никаких заседаний троек в данном случае не проводилось и о том, что расстрелы никак не документировались. И, следовательно, в архивных документах Управления Федеральной службы контрразведки по Тверской области ничего быть и не может.
Проигнорировала прокуратура и явленную миру при рассекречивании «особой папки» рукописную записку Председателя КГБ Шелепина на имя Хрущева, в которой в частности говорится:
«В Комитете государственной безопасности при Совете Министров СССР с 1940 года хранятся учетные дела и другие материалы на расстрелянных в том же году пленных и интернированных офицеров, жандармов, полицейских, осадников, помещиков и т.п. лиц бывшей буржуазной Польши.
… С момента проведения названной операции, т.е. с 1940 года никаких справок по этим делам никому не выдавалось и все дела в количестве 21857 хранятся в опечатанном помещении.
… Исходя из изложенного, представляется целесообразным уничтожить все учетные дела на лиц, расстрелянных в 1940 году по названной выше операции».
Представляю, как взорвались негодованием теперь ревнители моральной чистоты периода правления Сталина. Они убедили себя, и по средствам интернета и со страниц «политических бестселлеров» убеждают теперь нас в том, что это фальшивка. Расскажу и об этом, но чуть позже.
Прокуратура, к ее неудовольствию, и к счастью для истины, не может сделать столь безответственное заявление.
Заявление о фальсификации подлежит доказыванию. А это и долго, и, я полагаю, трудно реализуемо.
Так что, не заморачиваясь понапрасну, надзорный орган тупо проигнорировал эту записку, как и все остальные документы уголовного дела №159.
Не могу, в этой связи, не вспомнить анекдот.
Мужик копошится под фонарем уличного освещения, что-то ищет.
Подходит прохожий. Спрашивает: «Ты что делаешь?».
«Кошелек ищу» - отвечает мужик.
Прохожий: «А где ты его потерял?»
Мужик: «Вон там». Указывает рукой в сторону.
«А чего ж тогда здесь ищешь?» - удивляется мужик.
«Так здесь светлее».
Нашла прокуратура и основание для того, чтобы дать указание о сносе другой мемориальной доски «В память о замученных. Здесь в 1930-50-е годы находилось управление НКВД-МГБ по Калининской области и внутренняя тюрьма». Оказалось, что решением Исполнительного комитета Тверского городского совета народных депутатов от 9.09.1991 года доске этой предписано висеть на соседнем здании: ул. Советская, 2.
Что стало причиной появления в 1991 году именно такого решения – вопрос. Толи безалаберность исполнителя? Может быть, за истекшее время просто нумерация домов поменялась? Допускаю и такое.
Так или иначе, но пребывание мемориальной таблички на здании по адресу: Советская, 4 незаконно.
Весь цимес «ситуевины» в том, что и перенести мемориальную доску на соседнее здание тоже незаконно, потому что тогда ее содержание не будет соответствовать фактическим обстоятельствам. Ведь и НКВД, и внутренняя тюрьма располагались именно в том здании по адресу Советская 4, где до демонтажа мемориальной доски она и висела.
Надо сказать, что не одному мне такое решение прокуратуры показалось странным.
78 академиков, член-коров и профессоров Российской академии наук подписали открытое письмо.
«Мы возмущены демонтажем в Твери двух мемориальных досок, установленных на здании, в котором размещались областное управление и внутренняя тюрьма НКВД—МГБ. Доски увековечивали память наших соотечественников, уничтоженных сталинскими карательными органами, и польских пленных из Осташковского лагеря, убитых НКВД в Калинине. Демонтаж знаков памяти проведен местными властями без гласного общественного обсуждения, под надуманным смехотворным предлогом; он является очевидной попыткой оправдать и предать забвению преступления сталинского режима, создать новую версию нашей истории, в которой для них нет места. Тридцать лет назад установка этих знаков стала возможной благодаря признанию и осуждению на государственном уровне прошлых преступлений, отказа постсоветской России считать себя наследницей и продолжательницей практик тоталитарного режима. Их демонтаж — знак движения в обратном направлении, к реабилитации сталинизма и его деяний как внутри страны, так и за ее границами, признания своей преемственности с ним, что автоматически возлагает на современную Россию ответственность за совершенные им преступления.
Особый цинизм этому акту надругательства над памятью невинно убитых придает то, что он был совершен в канун дня Победы, дня памяти и скорби. Замалчивание и искажение исторических событий недопустимо, и то, что произошло, нельзя объявить небывшим и исключить из истории. Такие попытки не только разрушают историческую науку, но и губительны для всего общества, уничтожая его историческую память. Если мы осуждаем искаженные трактовки событий Второй мировой войны в высказываниях некоторых зарубежных политиков, которые доходят до исключения СССР из числа стран-победительниц, то тем более Россия не может подавать пример искажения и отрицания исторических фактов.
Мы выражаем протест против пересмотра оценки и замалчивания темных страниц нашего прошлого и требуем восстановления мемориальных досок в память жертв сталинского режима на прежнем месте, а также выявления и наказания виновных в этом преступлении против национальной исторической памяти».
С просьбой «проверить законность и обоснованность снятия мемориальных табличек» в Генпрокуратуру обратился и президентский Совет по правам человека.
Он же (президентский Совет по правам человека) обратился с письмом и на имя ректора Московской государственной юридической академии (МГЮА).
Поводом к этому обращению послужило размещение на фасаде здания МГЮА мемориальной доски о выступлении здесь Сталина.
Надо сказать, что эта памятная табличка не новодел. Ее разместили на здании юридической академии во времена культа личности, а после его осуждения и во исполнение решения ХХII съезда КПСС сняли, конкретно – в 1961г. И вот она пылилась-пылилась и пригодилась. И теперь снова висит на здании МГЮА.
Основанием для реабилитации доски послужило то, что в Постановлении Совета министров РСФСР от 30 августа 1960 г. «О дальнейшем улучшении в деле охраны памятников культуры в РСФСР», она продолжает числиться объектом культуры местного значения.
Правда, в этом же постановлении и известный мавзолей фигурирует как мавзолей Ленина Владимира Ильича и Сталина Иосифа Виссарионовича.
Не пора ли вернуть мумию Сталина на место? может быть, тоже пылится где-нибудь «до востребования»?
А что же мемориал на месте расстрела польских граждан под Тверью, около села Медное? Спросите Вы. Ведь, если ни в одном из этих, тщательно проанализированных прокуратурой, 60-ти томов архивных документов не имеется сведений о местах захоронения расстрелянных, то, по ее логике, и его существование «не основано на документальных фактах».
Что же делать? Сносить?
Нет. Зачем же сносить? Есть более изящное решение. Сам развалится. Нужно только чуть-чуть посодействовать.
По информации портала «vremya.ru», «Братские могилы площадью 17 гектаров, с 1996 года являющиеся мемориальным комплексом федерального значения - филиалом Музея политической истории России, лишены финансирования. В нынешнем сентябре дирекцию музея известили, что «данный объект является списанным».
Согласитесь, что зная все это, трудно не согласиться с мнением Виктора Ерофеева.
«Российская история порой раскаляется, как сковородка, притронуться к ней страшно. А иногда она напоминает классную даму, которая страдает от потери памяти. Каждое утро придумывает заново автобиографию: где родилась? где училась? кого любила и кого ненавидела? Хочет выглядеть как можно более благообразно, ищет покровителя, а покровитель пользуется ее амнезией.
Теперь же становится неприличным говорить о ГУЛАГе и сталинском терроре. Непатриотично! Государственные интересы снова важнее человеческой личности. Но так ли это? Для кого что важнее?».
Подписывайтесь на канал, ставьте лайки и читайте мой роман "Апокриф".
Все знают о том, как трудно пробивали дорогу к своим читателям эпохальные произведения Пастернака, Солженицына и Гроссмана. И понятно, почему.
А вот чем пришелся не ко двору партийным функционерам роман "Брестская крепость", тот самый, по которому не так давно был снят одноименный фильм, известно немногим. В то, что такое могло произойти даже верится с трудом.
Я рассказал об этом в цикле статей, первая из которых называется: «130 тысяч экземпляров только что изданной «Брестской крепости» «изрезали в лапшу», и макулатуру отправили на бумажный комбинат».
Другие статьи цикла о Катыни.
1. «Памятную доску о расстреле органами НКВД польских военнопленных снесли. На очереди мемориал на месте захоронения?»
2. «Рокировка. Памятную доску о расстреле органами НКВД поляков демонтировать – Сталину установить».
4. "Было принято решение сами захоронения залить раствором щелочи, которая сжигает и костные останки, и материю, и металл"
5. "Кто, как не враг мог это сделать?"
6. «Все мною сказанное — правда, ответственность за клевету мне понятна, я сказал всю правду».
8. «Является ли антироссийской подлостью «Антироссийская подлость» Мухина?»
9. «Историческая правда о Катыни побеждает?»
10. «Катынский казус Нюрнбергского трибунала».
12. «Самый сложный вопрос Катынского преступления. Мотив. Месть»
13. «Самый сложный вопрос Катынского преступления. Мотив. Версия историка Лебедевой»
14. «Самый сложный вопрос Катынского преступления. Рассказ экс-генерала МГБ»
Вам может быть интересна статья об одном из фигурантов расстрела польских военнопленных в Калинине.
