Как немецкий юморист стал автором русского патриотического марша?
Судьба песни непредсказуема. Девять из десяти забывают за пару лет, они опадают как листья под ветром и исчезают навеки. Другие живут годы или десятилетия, становясь символом поколения. А есть и те, что вплывают в бессмертие. Как «Варяг», траурный марш в память погибших героев, неофициальный гимн российских моряков.
Марш звучал на тонущих кораблях, на пожарах, перед расстрелом, придавая мужество обреченным. История песни оказалась куда счастливей судьбы злосчастного крейсера.
Обреченный на смерть
В конце XIX века Российская империя наращивала мощь обороны, оснащая армию и флот лучшей военной техникой. Среди прочего на филадельфийских верфях был заказан грандиозный бронепалубный крейсер. Его называли шедевром инженерной мысли, он обещал победы и великие свершения – но участвовал лишь в одном сражении.
В 1901 году «Варяг» вошел в состав Тихоокеанского флота. Служба его началась… с бесконечных ремонтов. Оказалось, что судно недостаточно остойчиво, подводили котлы, барахлила вентиляция. При этом выглядел крейсер великолепно, производя грозное впечатление. И японцы, увы, оценили это.
В январе 1904 года «Варяг» и канонерка «Кореец» прибыли в Чемульпо (ныне Ичхон, Корея), для поддержки русской дипломатической миссии и охраны торговых судов. 6 февраля Япония разорвала дипломатические отношения с Россией.
Командир «Варяга» Всеволод Руднев предложил руководителю дипмиссии срочно эвакуироваться вместе с сотрудниками и русскими подданными, но получил отказ. Телеграф заблокировали японцы, моряки оказались в информационной блокаде. Руднев принял решение отходить в Порт-Артур 8 февраля. Жаль, японская эскадра успела раньше.
9 февраля японский адмирал Сотокити Уреу выдвинул ультиматум российским судам – сдаваться или мирно покинуть порт до полудня. «Варяг» бы мог уплыть в одиночестве, но скорость «Корейца» была вдвое меньше, а бросать своих Руднев не хотел. Он принял решение – сражаться:
Безусловно, мы идем на прорыв и вступим в бой с эскадрой, как бы она сильна ни была. Никаких вопросов о сдаче не может быть — мы не сдадим крейсер и самих себя и будем сражаться до последней возможности и до последней капли крови.
Будь «Варяг» так хорош, как обещали американские инженеры, возможно он бы и выдержал бой с шестью японскими крейсерами, или хотя бы смог бы прорвать оборону. Он потопил крейсер «Асама» и повредил крейсер «Тахакито». Но, увы, после длительной перестрелки стало ясно – поражение неизбежно.
Из 570 членов экипажа 37 погибли, более 90, включая Руднева, получили ранения и контузии, 14 из 36 орудий пришли в негодность. Командир приказал вернуться в порт. Русских моряков приняли иностранные суда, «Варяг» и русский пароход «Сунгари» были затоплены, «Кореец» взорван.
Ровно в 4 часа пополудни «Кореец» взлетел на воздух. Раздались два сильных взрыва – один на носу судна, другой – в корме. Вырвался огненный столб.., и затем поднялись чудовищные столбы дыма и пара, … сопровождаемые громкими всплесками обломков, падавших кругом со всех сторон в воду. (с) корреспондент «Daily Mail» Ф. Маккензи
Руднева многие упрекали - и по сей день упрекают в том, что он не взорвал крейсер и не вывел его на глубину. Что ж... легко лаять спустя век после боя. Командир предпочел открыть кингстоны, потому что в порту было полным-полно иностранных судов, которые тоже оказались заблокированы. Взрыв крейсера мог повредить, а то и потопить их. А уводить судно на глубину значило рисковать жизнями уцелевших матросов. Руднев предпочел живых людей куску железа.
Крейсер недолго лежал на дне залива. Японцы подняли его, отреставрировали и, назвав «Сойя» более 7 лет использовали как учебное судно.
В 1916 году «Варяг», ставший из крейсера символом нации, выкупила Россия. Крейсер отправили в Великобританию на ремонт. После революции англичане конфисковали судно, чтобы перепродать его Германии на металлолом. В 1925 году «Варяг» дал последний бой – при транспортировке в немецкие доки он затонул при шторме в Ирландском море и погиб свободным.
В порту Ичхона был установлен памятник «Варягу» и отважным морякам. На месте затопления судна в Лендалфуте (Шотландия) есть памятная доска.
Пиар Империи
В начале русско-японского конфликта страна остро нуждалась в героях для подъема патриотического духа у населения. Революционные настроения витали в воздухе, министр Плеве честно озвучил: нам нужна маленькая победоносная война. Поэтому поражение «Варяга» превратили в победу. Громкую, бравурную, торжественную и грандиозную.
Вернувшихся в Россию моряков с «Варяга» чествовали громко, как никогда. Ни разу еще нижние чины не получали такого дождя наград и похвал.
Вся Россия и я с любовью и трепетным волнением читали о тех подвигах, которые вы явили под Чемульпо. От души спасибо вам, что поддержали честь Андреевского флага и достоинство Великой Святой Руси. Я пью за дальнейшие победы нашего славного флота. За ваше здоровье, братцы! (из торжественной речи Николая II на приеме в честь «Варяга»)
Торжественная встреча в Петербурге с оркестром и речами, торжественный прием в «Народном доме» с обедом и театральным представлением, «Георгии» всем без разбора, серебряные часы и серебряные ложки каждому матросу. Чины и награды достались и офицерам… правда Руднев в 1905м ушел в отставку и доживал век в своем имении Мышенки, стараясь не вспоминать о войне. Японский император, восхищенный отвагой русского командира прислал ему Орден Восходящего Солнца. Руднев ни разу не надел награду.
Естественно, что в честь подвига написали песню. Стихотворение «Плещут холодные волны» за подписью Я. Репницкого появилось в газете «Русь» через 16 дней после сражения. Его положили на музыку, но «в народ» произведение не пошло. Чего-то не хватало – то ли пафоса, то ли трагедии.
…Тут-то и появился «Der „Warjag“», творение немецкого писателя и поэта Рудольфа Грейнца.
Германский след
Российские читатели знают Грейнца лишь по «Солдату Швейку», где Гашек не без удовольствия цитирует его вирши:
На виселице в приятной выси
Качается Эдуард Грей из породы лисьей.
Надо бы повесить его ранее,
Но обратите внимание:
Ни один наш дуб сука не дал,
Чтоб баюкать того, кто Христа предал,
И приходится болтаться скотине
На французской республиканской осине.
У себя на родине Грейнц считается классиком, уважаемым почвенником и религиозным писателем. Он жил и работал в Мюнхене, куда перебрался из Инсбрука, спасаясь от злых языков и беспощадной критики коллег. Он выпустил сто тридцать две книги, совокупным тиражом более миллиона экземпляров.
Из умеренного пацифиста-католика с годами Грейнц сделался ярым национал-патриотом, искупая тяжелый грех – брак с еврейкой, Зоей Басшеви, дальней родственницей Бенджамина Дизраэли. Перед войной Грейнц вступил в Германский Союз Писателей, курируемый Гиммлером, и до самой смерти в 1942 году трудился на благо Рейха. Интересно, что бы сказал писатель, увидев, как с его песней на устах идут в бой с фашистами черноморские моряки?
Однако в 1904 году Грейнц был всего лишь сотрудником сатирического журнала «Югенд» (Юность)
Будущий классик с удовольствием кропал задорные вирши, политические памфлеты и нравоучительные сказки. «Der „Warjag“», опубликованный в разделе карикатур и юморесок, скорее всего был написан на злобу дня, обличая ужасы войны.
Мы с вами не увидим в стихотворении ничего смешного, тонкости немецкого юмора столетней давности до наших дней точно не дошли.
Возможно в тексте прозвучали какие-то жаргонизмы, отсылки к анекдотам или мемам тех дней и немецкие читатели покатывались со смеху, читая о злоключениях российского крейсера. Но перевод превратил неуклюжую сатиру в траурный гимн.
Как это произошло? Читайте вторую часть материала :)
