Чехословацкие легионеры сыграли немалую роль в антибольшевистском движении на востоке России. Сегодня довольно распространена точка зрения о них, как о «наймитах, выполнявших злую волю капиталистов и империалистов всего мира, получивших задание утопить в крови первое в мире государство рабочих и крестьян путём вооруженного мятежа». Но так ли всё это было на самом деле?
В данной статье будут рассмотрены объективные причины восстания чехословаков на востоке России и на Урале и его влияние на антибольшевистское движение.
Важнейшей политической причиной, повлиявшей на появление на Урале очагов антибольшевистского повстанчества, послужило выступление Чехословацкого корпуса.
В советской историографии выступление чехов однозначно характеризовалось как преднамеренное и объяснялось следствием заговора Антанты. Такой же точки зрения придерживаются и некоторые современные российские историки. Но подобная интерпретация слишком упрощает ситуацию. При оценке причин выступления чехов необходимо учитывать, с одной стороны, действия центрального военно-политического руководства большевиков, которое вело в отношении корпуса свою игру, а с другой, настроения рядовых солдат корпуса, которые были самостоятельным субъектом и преследовали в сложившейся ситуации свои собственные интересы.
Важно понимать, что если бы решение о вооруженном столкновении с большевиками не выглядело оправданным в глазах большинства рядовых солдат корпуса, то восстания бы не случилось, и не помогли бы никакие деньги Антанты.
Хорошим доказательством этого служит тот факт, что когда летом и осенью 1919 г. представители Антанты подталкивали Чехословацкий корпус к возвращению на фронт, демонстрируя при этом и политическую волю, и готовность поддержать чехов ресурсами, то этого не произошло, поскольку солдаты корпуса в массе своей были против. Кроме того, нельзя забывать, что на большевистское руководство давила Германия, требуя не допустить переброски во Францию Чехословацкого корпуса в виде организованной воинской части.
Франция, взявшая на себя расходы по содержанию и транспортировке корпуса, действительно передавала чехам деньги, но не на подготовку мятежа, а на текущие расходы.
На момент мятежа в военных эшелонах Чехословацкого корпуса находились всего два французских офицера, одним из которых был симпатизировавший большевикам лейтенант П. Паскаль. По сведениям атташе Французской военной миссии в Петрограде, социалиста Ж. Садуля, оба французских офицера занимались исключительно административными вопросами, связанными с перевозкой корпуса.
Более важное значение, чем якобы имевший место подкуп, имело изменение первоначального маршрута следования воинских эшелонов с чешскими легионерами. Терпящая тяжелые поражения от немецкой армии Франция решила ускорить переброску Чехословацкого корпуса и в конце апреля 1918 г. договорилась с большевиками об изменении маршрута следования всех чешских эшелонов, находившихся к западу от Омска, с Владивостока на Мурманск и Архангельск, чтобы вывезти их по морю кратчайшим путем. 2 мая 1918 г. была принята совместная дипломатическая нота Антанты за № 25. Текст ноты отражал компромисс между интересами Франции, которая хотела как можно скорее перебросить Чехословацкий корпус на Западный фронт, и Великобритании, которая хотела бы оставить чехов в России для охраны архангельского и мурманского портов. В итоге обе страны пошли на уступки друг другу: Великобритания согласилась с тем, что Чехословацкий корпус все-таки вывезут на Западный фронт, Франция в свою очередь согласилась, что пока решается транспортный вопрос, корпус временно могут использовать в России для охраны северных портов.
Желание Великобритании использовать Чехословацкий корпус для охраны Архангельска и Мурманска и складированного там военного имущества было направлено против немцев, а не против большевиков. Британцы получили на это официальное согласие Л.Д. Троцкого на условиях, что этот факт не будет афишироваться, чтобы немцы не смогли обвинить большевиков в нарушении Брест-Литовского мирного договора.
Таким образом, вопреки мнению советских историков, нота Антанты № 25 не являлась решением о начале антисоветского мятежа Чехословацкого корпуса.
Стоит отметить, что к маю 1918 г. большевики и сами не хотели продолжать перевозку чехов во Владивосток, т. к. опасались, что они перейдут на сторону поднявшего антисоветское восстание в Забайкалье атамана Г.М. Семенова. Однако в солдатской массе Чехословацкого корпуса решение об изменении конечного пункта назначения было встречено крайне недоброжелательно, т. к. значительная часть военнопленных-чехов при царском режиме работала в тяжелейших климатических и бытовых условиях на строительстве мурманской железной дороги. Поэтому чехи опасались, что возвращение в Мурманск приведет к тому, что они снова окажутся в лагерях для военнопленных. Кроме того, перевозка войск морским путем из Мурманска была сопряжена с угрозой атак немецких подводных лодок, морской путь из Владивостока был длиннее, но безопасней.
Дело усугублялось тем, что у Антанты не было свободного морского тоннажа, необходимого для экстренной перевозки корпуса из Мурманска во Францию. В т. ч. по этой причине эшелоны с чехами были остановлены вдоль всего пути следования: движение во Владивосток отменили, а к Мурманску не назначили, дожидаясь, пока у Антанты высвободятся транспортные корабли, необходимые для перевозки Чехословацкого корпуса. Вынужденные на длительный срок остановиться в своих эшелонах на различных станциях по всему пути следования, чешские легионеры наблюдали, как из Сибири возвращаются в Германию немецкие, австрийские и венгерские военнопленные, с которыми у чехов был антагонизм на национальной почве. Все это создавало крайне нервозную обстановку. Большинство солдат и офицеров Чехословацкого корпуса не знали о том, что решение об изменении маршрута было согласовано с Антантой, и обвиняли в этом советское правительство.
14 мая в Челябинске кто-то из венгерских военнопленных, эшелон с которыми отъезжал со станции Челябинск, бросил чугунную ножку от печки- буржуйки и ранил в голову чеха – солдата 6-го Ганацкого полка Ф. Духачека. В ответ чехи остановили этот эшелон и убили на месте виновного, по их мнению, в случившемся – некоего И. Малика. В тот же день представители советских властей арестовали 10 чехов, участвовавших в убийстве И. Малика. В ответ на это чехи заняли 17 мая Челябинск и освободили своих арестованных товарищей. После этого они вернулись в свои эшелоны, и город снова перешел под власть большевиков. Казалось, инцидент на этом был исчерпан. Но, как часто бывает в истории, случайные события запустили цепную реакцию.
20 мая 1918 г. в Челябинске состоялся съезд представителей всех частей Чехословацкого корпуса, на который съехались 123 делегата. На этом съезде после эмоциональных обсуждений текущей ситуации было принято принципиальное решение любой ценой прорываться во Владивосток, ни в коем случае не сдавая оставшееся оружие большевикам. Фактически, руководство корпусом на съезде было передано из рук Чехословацкого Национального совета, умеренно настроенного к большевикам и стоящего в этой связи на позициях невмешательства во внутренние российские дела, к выбранному на съезде чрезвычайному руководящему органу – Временному исполнительному комитету, в состав которого вошли радикально настроенные офицеры, имевшие контакты с русским антибольшевистским подпольем. С этим решением делегаты вернулись назад в свои части.
В свою очередь, в эти же дни советское руководство в Москве приняло принципиальное решение о силовом разоружении корпуса – решение, которое в свете дальнейших событий можно оценить как авантюрное. Основным мотивом большевиков было намерение после разоружения и расформирования Чехословацкого корпуса использовать его солдат в качестве источника для формирования и комплектования интернациональных отрядов Красной армии – самой надежной военной опоры большевистской власти в первой половине 1918 г. Несомненно, что на решение о разоружении Чехословацкого корпуса, принятое большевистским военно-политическим руководством, повлияла также та легкость, с которой зимой 1918 г. малочисленные красногвардейские отряды на местах разоружали военные эшелоны с демобилизованными солдатами царской армии. Была всем памятна и легкая победа над воинскими частями, двинутыми на Петроград в августе 1917 г. генералом Л.Г. Корниловым: военные эшелоны были почти без жертв заблокированы отрядами революционно настроенных рабочих. Поэтому в возможность серьезного сопротивления со стороны Чехословацкого корпуса никто из большевистских вождей ни в Москве, ни в губернских центрах не верил.
В телеграмме, адресованной всем Советам между Пензой и Иркутском, на места был отправлен приказ № 661 от 21 мая 1918 г. за подписью начальника оперативного отдела народного комиссариата военных дел С.И. Аралова, в котором говорилось следующее –
«на основе особых указаний председателя СНК и тов. Троцкого требуем от вас, чтобы вы связались с чехословацкими эшелонами и призвали воинов либо к вступлению в Красную армию, либо к созданию рабочих дружин. Уясните себе, что чехословацкие коммунисты окажут помощь, которая потребуется для организации работы среди воинов, создания рабочих групп, предоставят типографии и водителей».
23 мая 1918 г. последовало дополнение к данному приказу –
«всем военным руководителям Советов. Движение чехословацких эшелонов должно быть немедленно остановлено, воины разоружены, а их части как остатки старой регулярной армии распущены. Воины должны быть зачислены в части Красной армии или в рабочие роты <...> О всех принятых мерах и достигнутых результатах сообщать военному комиссару в Москву».
Естественно, что выполнение этого приказа местными Совдепами привело к мгновенной эскалации конфликта и началу вооруженных столкновений с чехами по всему пути следования их эшелонов. Сильным аргументом против теории заговора является то обстоятельство, что со стратегической точки зрения восстание Чехословацкого корпуса в конце мая 1918 г. было нецелесообразно. Части корпуса были рассредоточены примерно в 70 эшелонах вдоль ж/д магистрали на огромном пространстве от Пензы до Владивостока, образуя четыре изолированные друг от друга группы. Группировка корпуса не отвечала задачам ни обороны, ни наступления. Более того, учитывая размеры театра боевых действий, отсутствие пополнений и необходимость выделять силы для удержания захваченных территорий, Чехословацкий корпус в конце мая 1918 г. и не мог решать каких-либо стратегических задач.
Например, общая численность действовавшей на Урале группы войск Чехословацкого корпуса под командованием подполковника С.Н. Войцеховского на момент восстания составляла всего 8 750 человек (включая нестроевых солдат и солдат вспомогательных подразделений). Ядро группы составляли 2-й и 3-й полки первой дивизии корпуса. Понятно, что захватить двумя полками огромный по территории Урал абсолютно невозможно. Фактически, в каждом конкретном бою чехи могли выставить не более нескольких сотен, как максимум – тысячу, солдат.
Наконец, нельзя не отметить, что Чехословацкий корпус в конце мая 1918 г. был слабо вооружен. По соглашению от 26 марта 1918 г. части корпуса сдали большевикам в Пензе 4/5 оружия, в том числе 21 800 винтовок, 1 080 000 патронов, 216 пулеметов, 44 легких полевых орудия, четыре аэроплана, 3 500 лошадей и другое военное имущество, то есть большую часть легкого и все тяжелое вооружение. Таким образом, даже если чехи, как это утверждали советские историки, припрятали какое-то количество стрелкового оружия и патронов сверх установленной на один эшелон нормы в 168 винтовок и один пулемет, это не могло существенным образом увеличить огневую мощь корпуса. Единственное преимущество чехов над имеющимися в распоряжении большевиков вооруженными силами, значительную часть которых составляли красногвардейские отряды, заключалось в более высоком уровне боевой подготовки. Однако, с течением времени роль этого фактора резко снижалась, так как большевики активно организовывали и обучали части регулярной армии.
В силу несоизмеримости организационно-мобилизационных потенциалов РККА и Чехословацкого корпуса, выступление корпуса без посторонней помощи было бы подавлено большевиками в течение 2-3 месяцев. Однако, выступление
Чехословацкого корпуса послужило сигналом к началу вооруженной борьбы с большевиками для всех недовольных, а таких и в Поволжье, и на Урале, и в Сибири набралось немало.
25 мая 1918 г. по всей линии железной дороги начались вооруженные столкновения между чешскими эшелонами и отрядами Красной гвардии, пытающимися выполнить приказ о разоружении чехов. Среди дипломатов Антанты в России не было единства мнений о том, как нужно реагировать на выступление Чехословацкого корпуса. В первые дни конфликта многие дипломатические и военные представители Антанты в России пытались остановить разгоревшийся мятеж. Так, 31 мая сотрудник французской военной миссии телеграфировал восставшим чехам из Омска:
«Ваши действия вынуждают французскую миссию умыть руки в этом деле. Это будет позор, если чехов втянут в российский бедлам. Если же чехи настаивают на своем участии, то между ними и французским правительством все будет кончено».
2 июня 1918 г. французский военный атташе разослал всем чешским эшелонам по линии ж/д телеграмму, в которой указывалось:
«Избегайте какого-либо участия во внутреннем политическом конфликте. Советы делают все, что возможно, для вашей эвакуации».
С аналогичным призывом обратились к поднявшим мятеж частям Чехословацкого корпуса политические лидеры чехословацкого национального движения. 29 мая 1918 г. профессор П. Макса, направляясь в Пензу на переговоры с большевиками о мирном урегулировании конфликта, телеграфировал восставшим:
«Наши товарищи совершили ошибку, выступив в Челябинске. Мы, как честные люди, должны принять на себя последствия этой ошибки. Еще раз от имени профессора Т.Г. Масарика призываю прекратить все выступления и соблюдать полное спокойствие. Это советует Вам и французская военная миссия. Несмываемым позором будет покрыто наше имя, если мы прольем хоть каплю братской русской крови и будем мешать русскому народу устраивать свои дела по своему желанию в тяжелое время самой напряженной революционной борьбы у нас на родине».
Будущий первый президент независимой Чехословакии Т. Масарик, находившийся во время выступления Чехословацкого корпуса с визитом в США, 19 июня 1918 г. на своей первой встрече с президентом США Вильсоном выступил против интервенции в Россию и за скорейшую переброску Чехословацкого корпуса из Сибири во Францию.
При участии представителей Антанты (консулов и военных атташе) в ряде случаев были заключены временные перемирия между восставшими частями Чехословацкого корпуса и большевиками. В частности, 2 июня 1918 г. американский консул в Иркутске Э. Харрис совместно с французским консулом Г. Буржуа остановили вооруженные столкновения на ст. Иннокентьевской, начавшиеся при попытке красногвардейцев разоружить прибывшие чешские эшелоны. Три эшелона чехов были разоружены под гарантии дипломатов Антанты и в сопровождении американских консулов Макгоуэна и Дженкинса проследовали во Владивосток.
В советской прессе высказывались предположения, что вскоре конфликт с Чехословацким корпусом будет исчерпан и урегулирован мирным путем. В то же время, уже 29 мая 1918 г. находившиеся в Вологде послы Франции, Италии и США посчитали необходимым обратиться к своим правительствам с призывом использовать выступление Чехословацкого корпуса для начала немедленной интервенции в Россию. Их призыв был подкреплен тем, что вслед за выступлением Чехословацкого корпуса в Поволжье, на Урале и в Сибири произошла целая серия антибольшевистских восстаний и мятежей.
Вместе с тем, интервенцию в Россию дипломаты Антанты рассматривали, в первую очередь, не как борьбу с угрозой распространения большевизма, а сквозь призму борьбы с Германией.
По мнению американского посла в России Д. Фрэнсиса, изложенному им в меморандуме для госсекретаря США от 22 июня 1918 г., отказ Антанты от интервенции в Россию привел бы к затягиванию Первой мировой войны еще как минимум на два года. Особые опасения дипломатов Антанты вызывала опасность захвата Сибири и Дальнего Востока бывшими германскими и австро-венгерскими военнопленными, выпущенными большевиками из лагерей и активно участвовавшими в организации отрядов Красной гвардии. В этих условиях правительства стран Антанты в начале июня 1918 г. решили изменить первоначальную политику и сделать ставку на разрыв отношений с большевистским правительством, его свержение силами чехов и антибольшевистского подполья и восстановление Восточного фронта против Германии.
В конечном счете, мятеж Чехословацкого корпуса сыграл роль несуществующего центрального штаба антибольшевистского подполья на Урале, синхронизировав по времени выступления различных не связанных между собой антибольшевистских повстанческих и заговорщицких групп.
Трудно переоценить, анализируя генезис антибольшевистского повстанчества в уральских горнозаводских поселках, значение фактора мобилизации в Красную армию. Поскольку быстро подавить выступление Чехословацкого корпуса силами сформированных на скорую руку добровольческих отрядов большевикам не удалось, советское правительство было вынуждено приступить к созданию массовой армии, основанной на мобилизации. Большевистское военно-политическое руководство на Урале, не имея налаженного военно-мобилизационного аппарата, встретив жесткое противодействие идее мобилизации со стороны своих союзников по правящей коалиции левых эсеров, а также осознавая чреватость мобилизации в уставшей от Первой мировой войны стране стихийными бунтами, не спешило выполнять решение Москвы. С мобилизацией решено было повременить до середины июля – к этому времени планировалось наладить работу военкоматов на местах и организовать большую агитационно-пропагандистскую кампанию в поддержку мобилизации. А до тех пор было решено ограничиться набором добровольцев и, в исключительных случаях, локальными мобилизациями в отдельных населенных пунктах, наиболее лояльных советской власти. В конце мая 1918 г. в ответ на запрос из Невьянска военком Уральского военного округа С.А. Анучин дал следующие разъяснения о проведении мобилизации:
«создавать лишь добровольческие отряды, хотя по решению Совета можно провести мобилизацию одного-двух годов, однако без ущерба для производства».
Однако, ряд Советов депутатов на местах поступили вразрез с рекомендациями областного центра и решились на проведение принудительной мобилизации, явно переоценив свои силы и популярность у населения. Это привело к ряду крупных восстаний против советской власти в уральских заводских поселках.
По иронии судьбы партия, свергшая в 1917 г. Временное правительство на волне антивоенных настроений и агитации за прекращение войны, в 1918 г. сама чуть не лишилась власти из-за антивоенных протестов населения.
Список использованных источников
Papers relating to the Foreign Relations of the United States. 1918, Russia. In 3 vol. Vol. 2. Washington, 1932.
Недбайло Б.Н. Чехословацкий корпус в России (1914-1920 гг.): дис. канд. ист. наук: 07.00.02. М., 2004.
Гражданская война на Южном Урале (1918-1919). Сб. док.
Какурин Н.Е. Как сражалась революция. М., 1990.
Константинов С.И. Вооруженные формирования противобольшевистских правительств Поволжья, Урала и Сибири в годы Гражданской войны. Екатеринбург, 1997.
Прайсман Л.Г. Чехословацкий корпус в 1918 г. // Вопросы истории. 2012. № 5. С. 76, 89.
Паскаль П. В Сибирь и обратно: страницы из «Русского дневника» // Белая армия. Белое дело. 1999. № 6.
Садуль Ж. Записки о большевистской революции (октябрь 1917 – февраль 1919). М, 1990.
Попов Ф. Чехо-словацкий мятеж и самарская учредилка. Куйбышев, 1937.
Хрулев В.В. Чехословацкий мятеж и его ликвидация. М., 1940.
История гражданской войны в СССР. В 5 т. Т. 3. Упрочение советской власти. Начало иностранной военной интервенции и гражданской войны (ноябрь 1917 г.-март 1919 г.). М., 1958.
Клеванский А.Х. Чехословацкие интернационалисты и проданный корпус. М., 1965.
Осипова Т.В. Российское крестьянство в революции и гражданской войне. М., 2001.
Лапандин В.А. Эсеровские политико-государственные образования в России в годы гражданской войны. Комитет членов Всероссийского Учредительного собрания (июнь 1918-январь 1919 гг.): исторические источники. Система органов государственной власти Комитета членов Всероссийского Учредительного собрания. Самара, 2006.
Подписывайтесь на наши ресурсы:
