Главным политическим деятелем и наиболее ярким персонажем эпохи Куликовской битвы является, без сомнения, Дмитрий Донской. Историками немало сделано для воссоздания максимально подробной его биографии, но возможности для уточнения и новых трактовок далеко не исчерпаны. Фигура великого князя как семьянина пока остается мало проясненной.
Общеизвестно, что свадьба Дмитрия Ивановича была сыграна в 1366 году в Коломне. После бурной борьбы князей Дмитрия Ивановича Московского и Дмитрия Константиновича Суздальско-Нижегородского из-за великокняжеского стола стороны решили заключить союз и скрепить его брачными узами: «...месяца генваря в 18 день в память святых отец наших Афанасия и Кирила, в неделю промежу говенеи, женися князь великий Дмитреи Иванович у князя у Дмитрея у Костянтиновича у Суждальского, поял за ся дщерь его Овдотью, и бысть князю великому свадба на Коломне». Это сообщение попало на страницы летописи, вне всяких сомнений, еще при жизни супругов. Оно содержится в тех сводах, которые отражены Троицкой и связанными с ней летописями.
Рассмотрим процитированное известие подробно. Практически все исследователи жизни Дмитрия Донского и Евдокии прошли мимо одного очень важного обстоятельства. Брак шестнадцатилетнего Дмитрия Ивановича, возможно, был уже вторым. Впервые на это интересное обстоятельство указал еще Н. М. Карамзин в примечаниях к главе первой V тома «Истории государства Российского». Он процитировал Ростовскую (по его определению) летопись:
«Тое же зимы (1367), Ианнуария в 18 день, женися Вел. К. Димитрий вторым браком (курсив Карамзина. — А. М.), понял за себя у К. Дим. Константиновича дщерь Евдокию». Далее историограф добавил: «В Троицк. и других летописях нет слов вторым браком».
Это замечание маститого историка как бы дезавуировало приведенную ранее информацию, поскольку Троицкая летопись была самым ранним источником (к тому же доступным еще в оригинале) по брачной церемонии Дмитрия и Евдокии. Позднее историки никогда не комментировали замечание Н. М. Карамзина. Это казалось им лишним и не заслуживающим внимания. Вопросы, однако, существуют.
Источник, использованный Н. М. Карамзиным, сохранился до наших дней. Речь идет о так называемой Архивской летописи, дошедшей в рукописи XVIII в. В ее основе лежат два свода: Московский летописный свод 1479 г. и Новгородская летопись по списку П. П. Дубровского. Ни в том, ни в другом источнике указания на второбрачие нет. Остается полагать, что сводчик XVI в. почерпнул указание на этот факт из каких-то доступных ему и ныне исчезнувших источников. Предполагать иное вряд ли возможно. Кто, в самом деле, мог в XVI в. Сфальсифицировать малоактуальную летописную статью 1366 г., добавив в нее указание на второбрачие супруга? И какими мотивами он мог при этом руководствоваться? Ведь в середине XVI в. имя Дмитрия Донского было окружено особым ореолом, причем не только после создания «Сказания о Мамаевом побоище» в конце XV – начале XVI в., но и на протяжении всего XV в.
Неудобная подробность замалчивалась уже в московских летописях XV в. Существовали весомые причины исключения информации о второбрачии из летописных сводов уже на рубеже XIV – XV вв. Во время составления сводов конца XIV в. (1390-х гг.) и 1409 г. Дмитрия Донского уже не было в живых, но его вдова и дети не были заинтересованы в данном известии. Второбрачие супруга могло бросить совершенно ненужную и неоправданную тень на счастливую супружескую чету. Таким образом, мотивы фальсификации в XVI в. совсем неясны, а вот замалчивание в официальных московских летописях XV в. уже хорошо объяснимо.
Встает вопрос, насколько достоверно известие о втором браке, взятое вне текстологического контекста? Брачный возраст на Руси в средние века, согласно Кормчей, составлял 12 лет для девушек и 15 для юношей. В своей основе эти установления восходили к византийскому законодательству. Однако из этих правил существовали исключения. Дмитрий Иванович родился в 1350 году. Расчет по годам как будто говорит о том, что брак в 1366 г. мог быть только первым, а известие Архивской летописи должно быть признано недостоверным. Однако здесь не все так просто. В исключительных случаях брак мог быть заключен и ранее 15 лет. Например, правнук Дмитрия Донского Иван III в семилетнем возрасте был обручен со своей первой женой, а женился именно в 12 лет. Особенно стимулировали ранние браки периоды политических обострений, когда бракосочетания оформляли политические союзы. Действительно, начало 1360-х годов — сложное для Москвы время борьбы за великое княжение. Как известно, в 1360 г. хан Науруз не выдал ярлык на великое княжение Дмитрию Ивановичу, которому шел 9-й год, увидев его «уна суща и млада возрастом», то есть совсем мальчиком. По традиционным представлениям совершеннолетие наступало после вступления в брак. Именно это могло стимулировать ускоренный поиск невесты, возможные предварительное обручение и свадьбу. Боярское правительство во главе с митрополитом Алексием должно было озаботиться поиском подходящей княжны. Невеста должна была по возрасту примерно соответствовать жениху, но ей для венчания не могло быть менее 12 лет. 12 лет юному князю исполнялось 12 октября 1362 г., а свадьба могла быть сыграна либо в течение месяца после указанной даты, до начала рождественского поста, либо после Святок, то есть в самом начале 1363 г.
Что же случилось с первой, не известной нам по имени супругой? Очень вероятно, что она стала жертвой чумной эпидемии 1364 г., когда скончались мать и младший брат Дмитрия (княжич Иван Малой). Таким образом, нет особых оснований не доверять известию о второбрачии Дмитрия Донского. В нем, кстати говоря, нет ничего порочащего жизнь супругов в следующем браке — так уж распорядилась судьба.
Из статьи А. Мазурова "Семья великого князя Дмитрия Донского", сборник научных статей "Куликовская битва в истории России", Тула, 2012.
Читать все выпуски канала Куликово поле
Сегодня наш канал очень нуждается в вашей поддержке. Пожалуйста, поделитесь этой статьей на своих страницах😌
