В чем смысл предательства гетмана Ивана Мазепы? Почему старый, прожжённый интриган сделал ставку на такую темную лошадку, как Карл XII, к тому же «лошадку» довольно подуставшую?
Общеизвестно, что Петр не поверил справедливым доносам на гетмана. Генеральный писарь Василий Кочубей и полтавский полковник Иван Искра пытавшиеся донести царю весть об измене, под пытками признались в «ложном навете», и далее были выданы Мазепе на казнь. Посмертно реабилитированы царем, их семьям было возвращено конфискованное имущество, кстати, с дополнительной компенсацией. Обычно считается, что Петра и его сподвижников, тех же Шафирова (именно он руководил пытками Кочубея и Искры) и Меньшикова подвела к досадной ошибке некоторая наивность. Но это было бы просто странно. Эти люди во главе с царем не были ни наивными, ни доверчивыми, сам Петр был скорее подозрительным мизантропом.
Подвела Петра и его приближенных не доверчивость, а простая обычная логика. Царь вряд ли был из тех правителей, которые почему-то свято уверены, что уж если им раз присягнули, так будут верны навсегда. Для предательства нужны серьезные мотивы, например, большая выгода, а вот здесь, переход к шведскому королю очевидной выгоды не сулил. В предательстве Мазепы Петр попросту не видел смысла. Такого поступка можно было ожидать от обидчивого горячего юнца, но уж никак не от убеленного сединами сановника.
Официальные мотивы самого Ивана Степановича Мазепы также мне кажутся сомнительными. Часто говориться о ненависти к России. Рискну предположить, что Россию – Московское царство, Мазепа ненавидел ровно в той же степени, что и любил Украину. То есть - в нулевой степени. Такие понятия как ненависть к России и любовь к Украине для Мазепы были невероятной чушью, такими категориями человек подобного склада мыслить просто не мог. Главными для него всегда были такие явления как власть и деньги, и что интересно, именно это гарантировал (и предоставлял до предательства) русский царь, зачем же было пускаться в глупые и крайне рискованные авантюры?
Другой мотив вроде бы серьезнее – Мазепа боялся оказаться на стороне проигравшего. Но это в Европе повизгивали от восторга «У нас новый Александр Македонский!», восхваляя победы шведского короля (Париж, Лондон и Вена купились на первые победы, к тому же блестящего полководца Густова-Адольфа в сердце Европы запомнили надолго, его слава сыграла дурную шутку с самим Карлом XII), но Мазепа-то был в центре событий, так сказать, на местах. Во-первых, он должен был адекватно оценивать события даже после неудачного в целом для Петра 1706 года (собственно, поражение Августа II от шведов, сдача им польской короны, и отказ от союза с Петром), тем более, что Петр вскоре выправил ситуацию в свою пользу, во-вторых просчитать реакцию большинства казацкой старшины и населения, которые его, гетмана, и так никогда не любили. Но не просчитал, и к королю он уже попросту бежал с совершенно незначительным числом войск, всего какие-то полторы тысячи казаков.
Что если Мазепа просто в следствии возраста (скорее болезни, не так уж критично он был стар) утратил свои прежние дипломатические способности, подвергся чему-нибудь вроде затмения рассудка, да и просто перестал адекватно воспринимать действительность? Об этом косвенно может свидетельствовать его последующее поведение, кстати, перед Полтавским сражением, еще в конце 1708 года. Мазепа попытался переметнутся обратно – он посылает к Петру на переговоры полковника Апостола и предлагает царю странную сделку – захват им Карла XII с верхушкой шведской армии, передача их царю, а взамен Петр возвращает ему гетманство и свою царскую милость. Но это еще не все. Мазепе были нужны гарантии соблюдения сделки, ни много, ни мало, а… иностранных держав. (Источник –Н.Н. Молчанов, «Дипломатия Петра Великого). Что-то более странное на тот исторический момент, придумать как мне кажется, было сложно.
Полагаю, по прибытию полковника Апостола с предложением этой замечательной сделки у Петра возникли основания сомневаться в здравом уме своего бывшего подданного. Добавлю капельку беллетристики собственного сочинения. Алексашка Меньшиков должен был сказать:
- Мин херц, сдается мне, старик-то спятил. Гарантии европейский держав… это вообще, что такое? Это… как? Как он, смеет, свинья, такое государю предлагать? Одно дело на бою шведа взять – это слава великая, а тут какой-то позор. Иудино племя. И так нас хают по всей Европе, а если такие разговоры начать, так вовек не отмоемся. Странный он, Мазепа, давно хотел тебе сказать…
- А если хотел, почему не сказал?! – рука Петра сама потянулась к кочерге - Кто Искру с Кочубеем запытал до смерти, собаки страшные!
Шафиров потел под париком и дрожал. Надо было что-то говорить.
- Ответ надо писать. Головкин пусть напишет, вроде как мы согласны, время потянем. Договариваться, конечно, и смысла нет, правильно Александр Данилыч говорит – умом Мазепа скорбный, кто же знал, одно ясно – дела худы у них. Хорошо, что мы это знаем.
Разумеется, ничего из этого не вышло. В общем итоге это послужило для Петра информацией о плохом положении дел у шведов и их неудачливого союзника.
Это всего лишь небольшая попытка, просто логически объяснить действительно странное предательство гетмана Ивана Мазепы. Оно оказалось не нужно никому, и в первую очередь самому Мазепе. Смысла не было, что если это и в правду было просто временное помешательство?
