Станичные школы в XIX веке находились в непосредственном подчинении у командования Оренбургского казачьего войска, и это накладывало отпечаток на их деятельность. Их специфику нам удалось понять, подняв архивные рапорты от есаулов и приказы почти двухсотлетней давности.
В рапортах командующему Еткульской станицей Вахрушеву от есаулов Шантарина и Савостьянова, исполнявших должность писарей, мы можем увидеть много интересного. Первого как более опытного забрали в кантонное правление, и он отчитывается о выполнении распоряжения, а Савостьянов докладывает: «По приказу Вашего благородия ко мне от 12 июня № 440 в училище при станице, Вам вверенное, в должность учителя сего числа вступил и принадлежащие документы к оному училищу от писаря Шантарина, исполнявшего должность, принял. О чем Вашему благородию имею честь донести. Июня 15 дня 1831 года». На должность учителя претендентов было немного. Выручала лишь воинская дисциплина: приказали – пошел в педагоги.
Сохранились данные о заработной плате учителей-есаулов. В 1851-м учителю в Еткуле платили 28 рублей 58 копеек серебром в год. Много это или мало? Стоимость фунта (примерно 450 граммов) сахара в 1840 году – 1 рубль 96 копеек. Едва ли к середине XIX века цены кардинально изменились. В общем, не пошикуешь. Учителя были свободны от занятий с 1 апреля по 15 мая и с 1 июля по 15 сентября, когда все ученики вместе с родителями отправлялись на полевые работы. Конечно, казакам-педагогам тоже надо было пахать и сеять, но атаман не мог допустить, чтобы те, кто получил оплату за год, трудились на свое, а не на станичное благо.
И тут же распоряжение: в свободное от занятий время выполнять обязанности писарей. Да, писарей надо пожалеть: их всего двое, и жалование у каждого чуть больше 14 рублей. Однако совмещение двух или даже трех занятий (помимо помощи писарям, учителя должны были составлять описи книг, имущества, отчитываться о расходовании денег и т.д.) едва ли способствовало эффективности учебного процесса. По-видимому, о профессиональных кадрах задумывалось и воинское начальство. 4 декабря 1861 года от командующего Оренбургского казачьего полка № 11 поступило «Предписание о строгом наблюдении за учителями Еткульской станичной школы». Речь шла о недостаточном уровне подготовки станичных служащих, но практические выводы делались только по отношению к писарям. Было приказано примечать в училище способных мальчиков и готовить их к ведению бумаг.
Для развития школьного образования много сделал оренбургский губернатор и наказной атаман К.Н. Боборыкин. На пост он заступил в 1865 году. Наказной атаман и подчиненные ему атаманы военных округов лично беседовали с казаками, убеждая их в пользе грамотности. На общественные средства в станицах Оренбургского казачьего войска было учреждено более 50 бесплатных библиотек, командование настаивало на обязательном обучении всех казачьих детей с 8-9-летнего возраста, и к 80-м годам XIX века грамотными были 70% казаков и 50% казачек. 16 января 1864 года из Каратабана поступает вопрос, надо ли продолжать выписывать в станичное правление книги, газеты и журналы. 9 февраля из Войскового правления приходит ответ: выписывать надо, но тематику выбирать в соответствии с интересами жителей. В станице уже имелись условия для подготовки детей к поступлению в городские учебные заведения.
В 1861 году каратабанцев зовут уже в Санкт-Петербург. Предпочтение отдается сиротам. За казенный счет их хотят обучать ремеслам, чтобы, вернувшись домой, молодые люди поднимали станичное хозяйство, излишне зависящее от выращивания зерновых и разведения скота. На учебу в столицу отправляется 14-летний Андрей Федоров. К сожалению, неизвестно, какую профессию выбрал мальчик и приехал ли он назад, но показательно, что его судьбу обсуждает самое высокое начальство.
Переписка Еткуля с Каратабаном сохранилась лучше всего, но, наверное, схожие проблемы и вопросы решались во всех станицах. Вот тоже примечательный документ. Речь идет о занятиях со взрослыми. 6 марта 1867 года в Каратабанское станичное правление приходит распоряжение наладить обучение русскому языку казаков из магометан, «как они принадлежат к русскому народу». Отличное, кстати, обоснование. Язык и вера разная – народ один. Сразу и воспитательный момент.
В документах последнего десятилетия XIX века встречаются слова «школьный капитал». Это удачное нововведение появилось в 3-м отделе Оренбургского войска, к которому относились и наши станицы. Школьный капитал складывался из оброчных статей (налогов) и добровольных пожертвований. Именно он позволил существенно увеличить финансирование школ. К примеру, если в 1870 году расходы на одного ученика составляли 1 рубль 75 копеек в год, то в 1895-м – 3 рубля 22 копейки. Суммы небольшие, но при отсутствии планового финансирования школьный капитал позволил решить многие проблемы. Достаточно посмотреть, как выросли списки книг, закупленных для учеников и учителей. Неслучайно к использованию такого капитала вскоре обратились во 2-м и в 1-м отделах.
В конце XIX века стали строиться специальные здания для школ. От казачьих пятистенков они в основном отличались только размерами, зато при школе всегда была квартира для учителя. Заступая на службу (педагогическая деятельность в станицах по-прежнему приравнивалась к военной), учителя приносили присягу, клялись в верности императору и обещали со всей тщательностью исполнять свои обязанности. Для подготовки кадров в крупных станицах начали открывать специальные двух- трехгодичные училища или педагогические классы, хотя методическая подготовка будущих преподавателей все равно оставляла желать лучшего.
Впрочем, были счастливые исключения. Так, еще в 1858 году, инспектируя учебные заведения, наказной атаман генерал-майор И.В. Падуров отметил порядок, установленный в Еткульской школе, и «очень удовлетворительные» знания ее учеников. За что вынес благодарность учителю – уряднику Плотникову. В последние десятилетия века в отчетах замелькали и женские имена. Девочки стали ученицами, а девушки – учительницами. При сохранении внимания к воинской подготовке пришло осознание важности общего образования, отсюда привлечение «штатских». Дочери станичных офицеров или мещан из городов, отучившись в гимназиях, сами шли преподавать, что было непривычно. В поселке Аникеевском станицы Михайловской понадобилось согласие схода жителей, чтобы учительницей стала девица Пономарева Александра дочь Андреева.
Очевидно, что в Оренбургском войске нашли способы улучшить подготовку учителей, ведь перед Первой мировой войной уже разрабатывались единые учебные программы, методические рекомендации, выпускались наглядные пособия, развивалась система проверки знаний учеников и поощрения лучших, но помешали две революции и бои гражданской, после которых прежний уклад жизни был сломан навсегда. Однако традиции школьного образования в нашем крае надо искать именно в казачьих учебных заведениях, где уже два века назад знали: сперва аз да буки, а там и все науки.
Оригинал статьи размещен в октябрьском номере журнала Уральский следопыт за 2020 год
автор Юлия Демченко
иллюстрации предоставлены автором
✅ Подписывайтесь на материалы, подготовленные уральскими следопытами. Жмите " 👍 " и делитесь ссылкой с друзьями в соцсетях
