Мы поговорили с бывшими и нынешними сотрудниками Росстата и социологами из ведущих социологических компаний и узнали, как собирается официальная статистика в России, можно ли ей доверять и почему работники Росстата регулярно оказываются крайними.
В период кризиса особое внимание власти, общества и СМИ сосредоточено на статистических данных о ситуации в стране. Любое сообщение о колебании числа безработных, снижении или росте доходов населения вызывает бурные обсуждения и недоверие.
Сбором и обработкой статистических данных в России занимается Росстат, преемник советского Госкомстата. По состоянию на 2020 год в организации работают около 20 тысяч штатных сотрудников, распределенных по всем субъектам Федерации. Росстат подчиняется Министерству экономического развития. Эта «государственность» Росстата и является одной из причин недоверия к тем данным, которые публикуются на сайте организации. Сотрудники Росстата уверены, что недоверие во многом продиктовано непониманием специфики их работы.
По словам руководителя Федеральной службы государственной статистики (Росстата) Павла Малкова, главная задача Росстата – держать представления власти в привязке к ситуации в стране. «Мы должны, опираясь на собственные обследования, на предоставленные нам в рамках законодательства РФ данные от субъектов федерации, от министерств и ведомств, от организаций, формировать у государственной власти реальную картину ситуации в стране. Чтобы можно было принимать решения, руководствуясь знанием, а не предположениями. Увы, точность предоставляемых нам данных иногда хромает, но мы движемся в правильном направлении, продолжаем работать, в том числе над обучением людей вне структуры Росстата», – сказал Малков в комментарии «Финансовой газете».
Павел Малков уверен, что принятая в 2019 г. стратегия развития Росстата до 2024 г., в которой предусмотрены создание больших объемов открытых и доступных для населения данных, проведение обучающих семинаров и мастер-классов для региональных и федеральных чиновников, поможет решить проблему с некачественно собираемыми на местах сведениями.
Мнение своего начальника подтверждает и сотрудник центрального аппарата Росстата, но его взгляд на саму проблему и пути ее решения менее оптимистичен. «Мы обладаем всеми необходимыми мощностями, чтобы проводить серьезные обследования жизни россиян. И мы регулярно такие обследования проводим, – рассказывает сотрудник Центрального аппарата Росстата, попросивший не называть его имени. – Но надо четко понимать, что мы не социологи, мы не меряем все подряд, просто потому что мы так захотели. На нас висят обязательства давать полную картину жизни в стране, подтвержденную статистикой. И часть этих данных мы получаем в готовом виде от самых разных структур. И государственных, и частных. То есть есть часть данных, по которым мы проводим обследования своими силами. Эти данные собираются нашими специалистами, обрабатываются и анализируются. Мы отвечаем в этом случае за качество данных в полной мере. А вот когда мы работаем с теми данными, что предоставляет кто-то, начинается самая неприятная часть нашей работы».
По словам эксперта, в последние 20 лет уровень образования и профессионализма среди россиян постоянно снижается, причем на всех уровнях. Это приводит к тому, что собираемые госорганами данные часто не соответствуют действительности. «И не потому, что кто-то там распорядился подкрасить цифру, что-то спрятать, а что-то выпятить, а просто из-за неумения работать с информацией, из-за неумения правильно вести учет и статистику на местах, правильно вести банальный документооборот», – поясняет сотрудник Росстата.
По его мнению, это зачастую и приводит к искажению реальности, когда опубликованные цифры плохо соотносятся с действительностью. «Это касается не собранных нами данных, а тех, что даются нам с мест», – уточняет источник.
Введение карантинных мер весной 2020 года, по мнению сразу нескольких экспертов из Росстата, показало, что настоящую картину происходящего за пределами МКАД в Кремле не видят. «Какие данные понадобились в первую очередь в феврале – марте? Данные о койко-местах в больницах, данные о списочных составах врачей, наличии или отсутствии медицинского оборудования, медикаментов, средств защиты. Такие данные мы получаем от региональных властей и просто агрегируем, – рассказывает эксперт из НИПИ Статинформ Росстата. – Но уже первые недели эпидемии показали, что эти цифры примерно в половине регионов взяты с потолка. Коек нет, врачей нет, медикаментов нет, медицинского оборудования нет. То есть нарисованная чиновниками на местах и, к сожалению, нами с их подачи картина разительно отличалась от жизни. В кризисных ситуациях это может грозить государству крахом, поэтому лично меня весенний опыт сильно напугал. Я представлял, что мы чего-то не знаем или знаем не так. Но чтобы было искажено около 60% данных – это перебор», – считает эксперт.
Как проводятся обследования
Если бы Росстат собирал все данные о ситуации в стране силами собственных сотрудников, то, по мнению опрошенных экспертов из организации, точность была бы максимальной. «У нас в штате около 20 тысяч сотрудников, еще 5000–7000 работают на договорной основе. Это большой ресурс. Только мы, например, можем провести исследование с выборкой не в 1400 респондентов, а в 60–80 тысяч. Ни у ФОМа, ни у ВЦИОМа, ни у “ЦИРКОНа” нет таких возможностей. Но даже нам не хватит людей и денег, чтобы взять на себя функцию самостоятельного сбора всей статистики в стране», – уверен эксперт из центрального аппарата Росстата.
Игорь Задорин, генеральный директор исследовательской группы «ЦИРКОН», считает, что специалисты Росстата пользуются всеми самыми современными методиками: «Они могут проводить как исследования со случайной выборкой, так и панельные обследования (панельное обследование – цикличный опрос одних и тех же респондентов, отобранных по определенным критериям, на протяжении какого-то периода времени). А панель у нас в стране мало кто может сделать, тем более панель масштабную, в которой примут участие несколько десятков тысяч человек», – уверен Задорин.
Опрошенные нами эксперты все как один утверждают, что Росстат дает точные данные там, где это зависит от него. При этом надо понимать, что в исследованиях различной тематики Росстат руководствуется в том числе международными статистическими нормами и правилами. «Главный вопрос от журналистов – зачем мы считаем безработицу и экономически активное население, начиная с 15-летних подростков. Ведь в России до 18 лет работать можно только с опекуном. Но это не мы придумали, такова методика Международной организации труда, на которую мы обязаны ориентироваться, так как наши данные представлены не только внутри страны, но и вовне», – говорит Малков.
В Международной организации труда нам подтвердили, что Росстат руководствуется их стандартами подсчетов, и сослались на то, что разница в законодательстве между странами затрагивает не только Росстат, но и Евростат, и другие статистические государственные организации, работающие в разных странах. «Есть усредненная методика подсчета. Она экстраполируется на страны. Но иногда это приводит к неверным данным, потому что в России, например, считаются безработными юноши и девушки в возрасте от 15 до 18 лет, хотя фактически они не являются активными участниками рынка труда», – говорится в официальном комментарии ведомства «Финансовой газете».
Представители МОТ считают, что аналогичные трудности возникают при работе с данными по официальным безработным в России, стоящим на учете в центрах занятости. «Пособие по безработице в России – это маленькие деньги, на которые невозможно прожить. Поэтому, по нашим оценкам, до половины безработных даже не тратят время на поход на биржу труда. Это дает разброс цифр в статистике. Вот смотрите, Росстат считает всех официально зарегистрированных безработных. Их в России на конец августа 6,4 миллиона человек. Но при этом сами граждане отлично знают, что еще столько же безработных оказались не учтены. Это и вызывает недоверие к данным Росстата у журналистов и граждан», – считают в МОТ.
«Да, есть такая проблема, – подтверждает сотрудник центрального аппарата Росстата. – Если бы у нас в стране были жизнеспособные пособия по безработице и их действительно можно было бы относительно легко получить, то до 80–85% людей, потерявших работу, становились бы на учет в центрах занятости. Это сняло бы с нас обидное клеймо, нацепленное в среде непрофессионалов, что мы рисуем статистику в угоду желаниям властей. Доходит даже до прямых оскорблений. Я в 2019 году участвовал в нескольких оппозиционных митингах, поскольку понимаю, что происходит в России, и это происходящее мне не слишком нравится. И представьте, на митинге люди знакомятся друг с другом. Знакомлюсь и я. Потом меня спрашивают, где я работаю. Я честно отвечаю, и меня предают самому настоящему остракизму. Чуть ли не цепным псом самодержавия называют! Это невероятно обидно. Тем более что я-то знаю, что нашим данным можно верить».
По словам другого источника, близкого к руководству Росстата, аналогичные ситуации изредка возникают и с представителями федеральной власти. «Они могут высказать, откуда мы взяли те или иные цифры, почему положительные показатели падают, а отрицательные растут. Но у нас есть четкая методология в каждом случае: не нравится – пересчитывайте. На этом все негодование быстро сходит на нет», – рассказывает эксперт.
Но пока что пересчитывать приходится самому Росстату, потому что иначе негодование представителей власти будет только расти. В конце минувшей недели ведомство опубликовало данные по промышленному производству за сентябрь, пересмотрев его динамику за 2019–2020 годы. Как отмечает аналитик «Райффайзенбанка» Станислав Мурашов, теперь картина выглядит более оптимистично: за год динамика улучшилась на 1,6 процентных пункта. Пересмотр в статистическом ведомстве объяснили необходимостью включить в отчет новые данные, которые предприятия по тем или иным причинам не смогли предоставить ранее.
Пересчет, по мнению г-на Мурашова, нормальный процесс, однако он считает «несколько странным тот факт, что нет ни одного месяца за 2019–2020 годы, результаты которого ухудшились бы после пересмотра». В «Райффайзенбанке» обновленный отчет считают избыточно оптимистичным. «Интересно также и то, что в ходе своих уточнений Росстат более полно учитывает данные по малому бизнесу, пострадавшему сильно в этот кризис, однако сейчас это не ухудшило статистику по производству в марте – мае 2020 года», – заключает аналитик.
МНЕНИЕ
Татьяна Горина, генеральный директор социологического агентства «Центр поддержки региональных исследований»
– Я занимаюсь социологией в России уже больше 20 лет и могу сказать, что Росстат – самая профессиональная организация, занимающаяся статистикой в нашей стране.– Это новая инфекция, ее эпидемиология до конца не изучена. Но нужно опираться на классические закономерности, характерные для респираторных инфекций, передаваемых воздушно-капельным путем. Для них всегда выражена сезонность. Однако сезонность эпидемического процесса существует вместе с другими особенностями: высокой контагиозностью (заразностью), передачей возбудителя уже в инкубационном периоде. То есть сезонность выходит на второй план из-за более краткосрочных и важных проявлений эпидемического процесса.
Почему-то принято, особенно в СМИ, отпускать в адрес Росстата ехидные комментарии, мол, и цифры они рисуют такие, какие начальство попросит, и считают плохо, и методологии у их исследований устаревшие. Так вот, это не так.
В Росстате собраны профессионалы отрасли, это высшая лига. Ресурсы организации позволяют им проводить исследования любой сложности по всей территории страны. В Росстате постоянно работают около 25 тысяч человек, распределенных по регионам. Это люди, которые всю жизнь занимаются сбором данных, совершенствованием методик.
Когда социологи из частных компаний отправляются «в поля» и набирают себе интервьюеров для проведения исследования, то постоянно возникают вопросы к уровню этих интервьюеров. Зачастую невозможно дать им сложную анкету, потому что их компетенций просто не хватит, для того чтобы правильно ее заполнить, правильно собрать материал. У Росстата такой проблемы нет. Они обладают штатными интервьюерами, которые могут решить задачу любой сложности. Поэтому, кстати, всегда интересно наблюдать за их работой, интересно смотреть, как составлены анкеты. Интересно узнавать, как обрабатываются данные.
Конечно, Росстат работает в России, а не на Луне, организация играет по принятым у нас правилам. Больше того, она напрямую подчиняется Министерству экономического развития. Поэтому, помимо собственных исследований, которые всегда делаются на высочайшем уровне, специалистам организации приходится работать с данными, предоставляемыми субъектами Федерации, организациями, ведомствами. И точность этих данных может хромать, потому что многое у нас делается на коленке, какие-то данные просто подгоняются под сиюминутные задачи того, кто их сдает выше.
Но если посмотреть на любое исследование Росстата, на любые таблицы и выкладки, то вы всегда увидите, как эти данные собирались: самостоятельно, с задействованием исследовательских мощностей Росстата, или же путем получения данных от министерств и ведомств. Это пояснение есть всегда и везде, нужно просто обращать на него внимание, когда вы пытаетесь что-то анализировать.
И если видите, что данные просто переданы Росстату, а не собраны его специалистами, то к ним нужно относиться с некоторой долей скепсиса. А вот если в методологии указано, что исследование проводилось самим Росстатом, то этим данным можно верить безоговорочно. Главное, всегда смотреть на методологию.
