Евгений Читинский
Начало книги здесь
Предыдущая глава тут. Гл.43
Глава сорок четвертая
22 июня 1941 года. Что делать с раненым НКВДэшником?
- Товарищ сержант, а товарищ капитан сознание, кажись, потерял! Что мы теперь с ним делать-то будем?
Фёдор Синицын посмотрел на НКВДэшника и утвердительно констатировал:
- Точно, потерял.
- Что делать-то будем? Вроде как неудобно его тут одного бросать!
Сержант молча закурил, глядя на прислонившегося к березе капитана НКВД, затем, словно о чем-то вспомнив, спросил Сидорова:
- Пётр, курить будешь?
- Не, я некурящий!
- Это хорошо, - задумчиво произнес сержант и снова уставился на капитана в синей фуражке с малиновым околышком (если более точно, то тулья описывается в документах как василькового цвета, а околыш крапового цвета). Синицын постепенно пришел к выводу, что найденный капитан НКВД - это даже очень хорошо. За спасение такого начальника могут и благодарность вынести, а то и награду какую дадут. Но, самое главное, тогда никто не вспомнит, что они отстали от своих частей в военное время и сейчас шарахаются непонятно где, вместо того, чтобы воевать. Значит, нужно было спасти этого капитана и вместе с ним выйти к своим. Придя к такому выводу, сержант сказал:
- Вот что, Федя, нужно его забрать с собой, а то не по-товарищески его тут бросать в такое тяжелое время! А потом нужно будет найти укромное место, там сделать раненому укрытие, осмотреться вокруг, может, наши подойдут. А если никого не найдем, то переночуем в шалаше, а утром произведем более тщательную разведку и решим, что делать дальше! Видишь, ему плохо? Значит, отлежаться ему надобно! Может за ночь-то ему полегчает? Как думаешь?
- Это вы хорошо придумали, товарищ сержант. Не по-товарищески капитана тут бросать! Да и покой ему нужен, это точно! И врач тоже. Только где мы его сейчас найдем? Кстати, а я знаю, где бинты лежат. Я видел их возле медицинской палатки, там и лекарства различные есть!
- А и то верно! – обрадовался сержант. – Ты вот что, посиди пока здесь, покарауль раненого, а я быстро смотаюсь туда, гляну, что там можно подсобрать!
- Товарищ сержант, может вместе? – глаза Сидорова выражали явный испуг.
- Да не боись, Петр, не брошу я вас. Это же не по-товарищески. Да и сам подумай, а ежели капитан снова придет в себя, что подумает? Подумает, что его бросили, волноваться будет. А ему волноваться сейчас никак нельзя, усёк?
- Усёк! – вроде как успокоился красноармеец, видя, как честно, прямо в глаза смотрел Синицын. Вроде как не врет. Вроде как не бросит!
- Да я быстро! – подмигнул сержант. - Одна нога здесь, другая там!
Синицын снял винтовку СВТ, положил её рядом с березкой, оставил себе только пистолет «ТТ» в кобуре, а затем, слегка пригибаясь, быстро побежал в сторону разбомбленного палаточного лагеря на Брестском полигоне, откуда еще рано утром все в панике удрали.
- Товарищ сержант, там складные носилки есть! – вдруг вдогонку крикнул Петр, вспомнив, что раненого нужно будет как-то нести.
Синицын обернулся и махнул рукой, мол понял! В воздухе на несколько минут стихли звуки стрельбы, доносившиеся со стороны Бреста. Но как только сержант скрылся из вида, а Петя остался один, стрельба как назло возобновилась, действуя на нервы.
Петр присел неподалеку от раненого, положил винтовку между колен, вздохнул, посмотрел на солнце, было уже явно больше 11 часов утра. Он подумал, ну вот, почему всё так по-дурацки произошло? Совершенно не так героически, как представлялось в его воображении! Начинается война, Красная Армия наступает и лихо бьет врага, ну а он, Петя Сидоров, совершает кучу подвигов и возвращается домой с медалями и орденами. А как же, он парень такой, не из трусливых! И не из последних! Стреляет хорошо, штыком владеть умеет, и вообще командиры его постоянно хвалят, в пример ставят. И по комсомольской линии у него всё хорошо! Помогает политруку политинформации проводить! Даже скоро должны были послать его на ефрейторские курсы, как год службы пройдет… Год обязательно надо было прослужить! Так осенью как раз и был бы этот год-то!
Тут его мысли перекинулись на политический уровень. А где, собственно говоря, сейчас Красная Армия? И почему уже с утра на полигон заезжали немцы? И почему германские пушки безнаказанно расстреливали все войска, которые здесь находились? Неужто нельзя было полигон где-нибудь подальше от границы сделать? Да и оборону там же не мешало бы построить. Ну, чтобы первыми же залпами с германской территории не накрыли.
Чтобы наши приготовится могли! Ведь если на тридцать километров отойти вглубь территории и там строить оборону, то никакие враги страшны не были бы… Пока бы они дошли, он, Петя Сидоров, давно бы со своим взводом и ротой был бы готов к обороне. А так он торчал как дурак на своей вышке № 3, и ждал, пока его с поста снимут… Другие часовые-то небось сбежали. Если живы остались!
А теперь сиди здесь, охраняй раненого НКВДэшника не зная, что вокруг творится. И тут вдруг странная мысль кольнула Петра. Уж больно странно этот капитан звал их на помощь – «братцы, помогите»! Не «товарищи, помогите», а именно «братцы»! Так в первую мировую войну в старорежимной армии говорили! Наверное, просто это у капитана с тех пор осталось, вот он от помутнения рассудка-то и заговариваться стал. Вон как его долбануло, вся голова перевязана! Да вдобавок его еще и контузило неслабо!
Тут Петины мысли прервало раздавшееся сбоку шуршание. Сидоров удивился, сержант-то ушел вперед, и, следовательно, возвратиться должен был оттуда. Красноармеец заученным движением вскинул винтовку и припал на одно колено, целясь в сторону раздавшегося шороха!
- Слышь, товарищ, не стреляй! Мы тут свои!
- Стой, стрелять буду! – заученно вскрикнул Пётр и подумал, не выдал ли своим голосом испуг. Но вроде нет. Сказано было привычно, как учили сержанты.
- Да ты чего, солдатик! Мы же свои!
Это слово «солдатик» явно не понравилось Пете. Ни слово, ни пренебрежительная интонация, которой это было сказано. Да еще с лёгкой издевкой, да и тон был человека, явно бывавшего в подобных ситуациях.
- Руки вверх и выходи медленно, чтобы я тебя видел, иначе стреляю. Ну?!
Последнее «ну!», видимо, произвело должное впечатление. А ведь и впрямь этот молоденький красноармеец мог выстрелить! Из ближайших кустов вышел странный субъект в гражданской одежде явно с чужого плеча.
- И второй выходи! – быстро ткнул стволом винтовки в сторону боец и потом снова упер её прямо в лоб незнакомцу.
- Да ты не дергайся, солдатик! Свои мы. Из Бреста! Из города! Вот спасаемся. Может, у вас что пожрать есть? Да и оружием здесь, поди, разжиться можно, на полигоне-то?
И тут Пете вдруг стало как-то нехорошо. Ну конечно же, из тюрьмы вполне могли сбежать заключенные. Вон как по городу-то и по крепости долбила артиллерия, да и выстрелы оттуда до сих пор раздаются!
Продолжение тут. "Штабс-капитан Бунин и бросок ножа"
