1944 год. Война еще не кончилась. Какой я встретила столицу? В Москву я приехала второй раз. Еще до войны, в 1940 году Петрозаводский дворец пионеров наградил меня путевкой на экскурсию в Москву на 10 дней. Тогда в Москве еще не чувствовалось приближение войны. А в 1944 году Москва уже не была такой красивой и нарядной, как в 1940 году. Часто встречались разрушенные здания или части зданий. На некоторых окнах еще сохраняли, на всякий случай, наклейки из бумаги. Но город уже не бомбили.
В это время самым распространенным транспортом был трамвай, который ходил даже по Манежной площади и центральным улицам, много было автобусов, и очень редко — троллейбусы. Работало несколько линий метро. Было легковое такси, но люди им пользовались в исключительных случаях.
Высотных зданий и университета на Ленинских горах не было. Да и само место «Ленинские горы» было просто горами. Ведь город был не таким большим как сейчас. С северной стороны он заканчивался районом «Сокола», с южной — «Калужской заставой».
И все же, Москва была прекрасна! Прекрасна своими площадями, запутанной топографией расположения улиц, переулков и тупиков, извилистой Москвой рекой, пересекающей весь город, действующими уже театрами, концертными залами, библиотеками, музеями.
А знаменитый Кремль с обрамляющими его площадями: Красной, Манежной, площадью Революции и Театральной. Москва была, безусловно, «столицей» страны и чувствовалось это больше всего на площадях — Красной и Манежной, откуда открывался величественный вид на Кремль и красивые дома вокруг них (вход в Кремль для свободного посещения был закрыт еще долго).
Манежная площадь – моя любимая. Просторная и красивая Манежная площадь открывала вид не только на Кремль и все стороны Москвы. Она воплощала величие и пространство всей нашей страны. А превратили ее в восточный балаган. Обидно до слез.
Огромное значение не только для города, но и для всего Советского Союза имела удачно спланированная и хорошо построенная еще до войны выставка народного хозяйства — ВДНХ. На ВДНХ проводились нужные и полезные выставки, особенно сельскохозяйственные. Красивым центром была эта выставка. Там прославляли труд селян. Выдающихся людей награждали медалями. Москвичи любили выставку и, по-моему, любят ее до сих пор.
Несмотря на то, что война еще не кончилась, и в столице еще была карточная система (отменили ее только в 1947 г), жители города одевались наряднее, чем до войны. В одежде, кроме черного, коричневого и серого тонов, появились уже и другие, светлые. А зонтики, которые до войны все были только черного цвета, попадались уже и разноцветные.
Люди были доброжелательные, даже какие-то веселые. Почти все вернулись из эвакуации. С Урала и Востока возвращались предприятия, оставив там часть своих цехов, производств, объектов. Москва жила полной жизнью. Люди ходили в театры и кино. Работали почти все учебные заведения. Только с фронта никто еще не возвращался, кроме раненых, изуродованных, тяжело больных людей. Горе потерь перемешивалось с чувством радости ожидания скорой победы.
Но в этот раз я приехала не для того, чтобы любоваться Москвой, как в 1940 году. Я приехала поступать в лучший вуз страны — Университет им. Ломоносова. На экзамены я опоздала на три дня. В деканате экономического факультета встретила меня культурная и очень добрая женщина – секретарь декана факультета. Ознакомившись с моими документами, удивилась, как она сказала, «странному» диплому об окончании десятилетки. По всем предметам были отличные отметки, а по английскому языку стояла постыдная тройка (в Петрозаводске я учила немецкий язык, а в эвакуации – английский, но не знала ни того, ни другого).
Мой диплом сочли нужным показать декану факультета, профессору И.Д. Удальцову. Он захотел со мной побеседовать. Он расспросил меня о моей жизни и семье. Рассказала я и о моем незрячем брате, который перешел уже на 2-ой курс исторического факультета университета. Профессор Иван Дмитриевич Удальцов! Какой это удивительный человек, умный и добрый. Я рада, что в его честь названа улица недалеко от университета. Он по-настоящему любил студентов, и они отвечали ему взаимностью. Профессор с первой встречи взял надо мной «особое» шефство.
Поступающие со мной в одном потоке уже сдали первый экзамен – сочинение, и готовились к устному экзамену. Я должна была их догнать. Секретарь декана проводила меня в одну из аудиторий, где пожилой профессор проверял сочинения моих товарищей (слова – «абитуриенты» тогда еще не было) и попросила его принять у меня экзамен. Профессор посадил меня напротив и предложил из нескольких тем выбрать одну для сочинения.
Я выбрала тему «Новые люди» по роману Чернышевского «Что делать». Получив десяток листов с особыми отметками, я приступила к изложению темы. На сочинение отводилось 6 часов. Часа через 3-4 я закончила свое повествование и подошла к профессору, положив листки на его стол. Он сердито посмотрел на меня, упрекнул, что я не проверила написанное (он за мной наблюдал). Я нахально, но спокойно ответила, что свои сочинения я не проверяю.
На следующий день секретарь декана рассказала мне, что профессор, которому я сдавала экзамен, сам подходил к Удальцову с моим сочинением. Оно оказалось хорошим, без единой ошибки. Мне повезло. Точно такое же сочинение я писала на выпускном экзамене в школе. Остальные экзамены я сдавала вместе с потоком. По всем предметам получила отличные отметки, а по иностранному языку — тройку. Для поступления в университет не хватало одного балла. Но меня приняли!
20 век в воспоминаниях моей бабушки. Начало здесь.
© «Следы памяти», Рахманова С.А. Москва, 2020 г., автор: Рахманова Вера Михайловна
Cтроительство Главного здания МГУ. 1951, Россия, Москва, ЗАО, Раменки Автор: Н. Грановский, Источник: Книга «Москва Наума Грановского». Фото с сайта: pastvu.com