Молодой купец Бенту де Ешпиноза был один из многих сефардских евреев, которые жили в Амстердаме и вели морскую торговлю в начале 1650-х годов. Фирма его семьи, которой он и его брат Габриэль руководили после смерти отца в 1654 году, специализировалась на импорте сухофруктов. Бенто (или Барух, как его назвали бы на иврите в синагоге португальской общины - оба названия означают «благословенный») в то время, судя по всему, был достойным членом собрания Талмуд-Торы. Поэтому появление в синагоге на Хаутграхте 27 июля того же года (шестое число ава 5416 года по еврейскому календарю) прокламации руководителей Талмуд-Торы об отлучении Спинозы от общины выглядит особенно удивительным. В прокламации говорилось примерно следующее:
«Сеньоры маамада [светского правления конгрегации], давно знавшие о злонамеренных взглядах и действиях Баруха де Спинозы, пытались различными увещеваниями отвратить его от дурного пути. Однако, не сумев заставить его исправить свое поведение и, напротив, ежедневно получая все более и более серьезную информацию об отвратительных ересях, которые он практиковал и учил, и после того, как все это было исследовано в присутствии достопочтенных раввинов, они решили, что упомянутый Эспиноза должен быть отлучен от церкви и изгнан из народа Израиля. Указом ангелов и повелением святых мы отлучаем, изгоняем и проклинаем Баруха де Эспинозу, по воле Бога, да будет Он благословен, и с согласия всего святого собрания, на глазах у всех. … Проклят он днем и проклят ночью; проклят он, когда ляжет, и проклят, когда встанет. Проклят он, когда выйдет, и проклят он, когда войдет. И исключит его Господь из всех колен Израилевых по всем правилам проклятия, которые записаны в книге Закона».
Документ завершается предупреждением, что «никто не должен общаться с ним, даже письменно, или оказывать ему какую-либо услугу, или оставаться с ним под одной крышей, и подходить ближе, чем на четыре локтя; также запрещалось читать трактаты, составленные или написанные им».
Это был самый суровый из возможных вариантов херема (остракизма), когда-либо вынесенный члену португальско-еврейской общины Амстердама. Всего в период с 1622 по 1683 год «португальская нация» города поместила под стражу сорок человек. Общиной наказывались различные проступки: религиозные (например, нерегулярное посещение синагоги, этические (азартные игры, непристойное поведение), социальные (мужчины, участвовавшие в богословских дискуссиях с неевреями, или женщины, стригущие волосы язычницам) и даже экономические (неуплата общинных налогов). Однако ни один из запретов, изданных маамадом в этот период, по строгости и язвительности не сравнится с тем, что лидеры общины применили в отношении Спинозы.
Событие это спустя более чем триста лет по-прежнему окутано тайной. До сих пор наверняка неизвестно, за что Спиноза был наказан таким крайним способом.
Документальных свидетельств об этом крайне мало, ведь Спиноза в то время еще не был знаменитым человеком. Хотя его семья и была известна среди португальских евреев, он был всего лишь молодым бизнесменом средней руки, не писавшим никаких философских трактатов. До его славы как философа оставалось еще много лет. Еще более странным делает произошедшее то обстоятельство, что наказание было вынесено его родной общиной – сообществом, которое растило и воспитывало его, и которое так высоко ценила его семью. Ни само проклятие, которое сохранилось только на португальском языке, ни какой-либо другой документ того периода не сообщают нам, в чем собственно заключались его «отвратительные ереси» и «чудовищные дела». Невозможно найти каких-либо ключей к разгадке и в дошедших до нас письмах Спинозы, поскольку в них он никогда не упоминает об этом периоде своей жизни. Единственное, что мы знаем наверняка - в 1656 году Спиноза получил от руководства еврейской общины Амстердама беспрецедентный бан.
Существует версия, что проклятие было связано с тем, что Спиноза нарушил правила общины не решать вопросы на стороне, когда в 1656 году обратился к голландским властям, чтобы объявить себя сиротой и тем самым освободиться от долгов, унаследованных от отца. Но перечень проклятий и суровость изгнания говорят о том, что речь шла о чем-то гораздо более серьезном, чем о финансовом нарушении. По сути нам остается исходить только из того, что сказано в запрете - Спинозу подвели его «злые мнения» и «отвратительные ереси». Иными словами, причиной остракизма были взгляды молодого амстердамского купца.
В свете зрелых философских сочинений Спинозы, над которыми он начал работать менее чем через десять лет после херема, тайна отлучения начинается более-менее рассеиваться. Для тех, кто прочитал его философский шедевр «Этику» или скандальный «Богословско-политический трактат» (который Спиноза, понимая, насколько провокационными являются его тезисы, опубликовал анонимно в 1670 году), очевидна радикальность и неортодоксальность его размышлений. И если, как свидетельствуют данные, Спиноза что-то подобное выражал уже в середине 1650-х годов, в произошедшем нет ничего удивительного.
Давайте разберемся в том, как ключевые тезисы Спинозы могли быть восприняты современниками.
Среди самых смелых элементов философии Спинозы - концепция Бога. Представленный в «Этике» Бог очень далек от традиционного Бога авраамических религий. То, что Спиноза называет «Богом или природой» (Deus sive Natura) лишено всяких психологических и этических атрибутов провиденциального божества. Бог Спинозы - это не какой-то личный агент, наделенный волей, пониманием, эмоциями, способный иметь предпочтения и делать осознанный выбор. Бог Спинозы не формулирует планы, не приказывает, не ожидает и не выносит суждений. Также Бог Спинозы не обладает какими-либо моральными качествами, он ни добр, ни мудр, ни справедлив. Категориальная ошибка - думать о Боге в нормативных или ценностных терминах. Бог для Спинозы - это сама Природа - бесконечная, вечная и обязательно существующая субстанция вселенной. «Бог или Природа» просто есть; а все остальное находится «в» или является частью Бога-Природы. Другими словами, есть только Природа и ее сила; и все, что происходит, происходит в Природе. Трансцендентного или даже имманентного сверхъестественного божества не существует; нет ничего вне Природы, отличного от нее и независимого от ее процессов.
Как мы видим, Бог Спинозы определенно не тот Бог, которому можно было бы молиться или поклоняться, или к которому обращались бы за утешением.
Из философского богословия Спинозы следует, что божественное творение невозможно, по крайней мере, в его традиционном понимании, ибо Природа всегда была и всегда будет. Это также означает, что Природа не имеет никакой телеологической основы - она не была создана для какой-либо цели и не существует ради какой-либо цели.
«Все предрассудки, на которые я хочу указать здесь, - говорит Спиноза в «Этике», - имеют один источник, именно тот, что люди предполагают вообще, что все естественные вещи действуют так же, как они сами, ради какой-либо цели. Мало того, они считают за известное, что и сам бог все направляет к какой-либо определенной цели (они говорят, что бог все сотворил для человека, человека же — для того, чтобы он чтил его)».
Столь же невозможны чудеса, если их понимать, как сверхъестественное нарушение естественного порядка. Как объясняет Спиноза в «Богословско-политическом трактате», который критики определяли не иначе как «книга, созданная в аду самим дьяволом», могут иметь место события, естественные причины которых неизвестны свидетелям, и поэтому они называют такие события «чудесными» и приписывают их сверхъестественному провиденциальному агенту. Так было в библейский период, но это все суеверие, которое основано на незнании истинной сущности Бога (или Природы). Все явления, включая человеческий выбор и действие, вызываются с абсолютной необходимостью вечными законами Природы, ведь мы являемся ее частью Природы не меньше, чем дерево или скала. В Природе нет ничего случайного, ничего, что могло бы ей противоречить.
Спинозу особенно волнуют суеверия, которые формируют антропоморфные и провиденциальные образы Бога. Если мы думаем, что Бог подобно нам, является агентом, который действует ради достижения цели и, отдавая приказы, сообщает о своих ожиданиях и наказывает тех, кто не подчиняется, нами будут руководить страсти надежды и страха: надежда на вечную награду и страх вечного наказания. Это, в свою очередь, приведет нас к подчинению церковным властям, которые заявляют, что знают чего хочет Бог. В результате жизнь превращается в кабалу - психологическое, моральное, религиозное, социальное и политическое порабощение, которое прямо противоположно жизни свободного разума.
Современников-единоверцев Спинозы особенно могли обеспокоить его заявление об отсутствии теологического, метафизического или даже морального смысла богоизбранности еврейского народа. Хотя бы потому, что Бог Спинозы ничего не может выбирать в принципе! Все люди являются частью Природы, и поэтому в еврейском народе нет ничего особенного или отличительного, кроме определенного набора законов, которым он следует. Действительно, в течение длительного исторического периода израильтяне обладали стабильным и безопасным государством, рассуждает Спиноза. Но это было всего лишь естественным результатом мудрых законодателей и геополитической удачи (немногочисленные и недостаточно сильные противники). Спиноза утверждает, что с учетом того, что еврейское царство давно исчезло, а его люди рассеяны по всему миру, ничего особенного, чем еврейский народ мог бы гордиться или рассматривать как свое божественное призвание, больше не существует.
Более того, вместе с концом израильского царства, настаивает Спиноза, теряет значение и сам еврейский закон. Ведь заповеди Торы были созданы в условиях жизни около Храма.
Но с окончательным разрушением этого здания, а также государства, центром которого он был, еврейский закон утратил смысл существования. Церемонии иудаизма, а по сути церемонии всех организованных религий, включая христианства, - пустые и бессмысленные практики. Действия предписанные или запрещенные мицвотом или заповедями Торы не имеют ничего общего с тем, что Спиноза называет «истинным благочестием», которое он сводит к единственной моральной максиме: любите своих ближних и относитесь к ним справедливо и милосердно. Это все, что необходимо для «истинной религии». Все остальное просто суеверие.
Самым пагубным из всех суеверий, по мнению Спинозы, является вера в бессмертие души. Подобно представлению о провиденциальном Боге, идея о том, что человека ожидает посмертное существование в каком-то грядущем мире, является частью всех трех авраамических религий. Хотя, конечно, существует большое разнообразие представлений относительно того, что именно происходит с человеком, когда он умирает, и, хотя в иудаизме вера в бессмертие не является необходимым догматом, вечная душа имела огромное значение для подавляющего большинства современников Спинозы. Именно это его сильно беспокоило. По мнению Спинозы, устойчивая доктрина личного бессмертия, как и сопровождающая ее эсхатология, только усиливают те вредные страсти, которые подрывают жизнь разума. Он посвящает значительную часть заключительной части своей «Этики» доказательствам того, что, хотя в некотором смысле существует вечная часть человеческого разума, которая остается после смерти человека, а именно - знания и идеи, которые она приобрела в этой жизни, в этом нет ничего принципиально бессмертного. Когда вы мертвы, говорит Спиноза, вы мертвы.
Все это не могло не вызывать тревоги у еврейского Амстердама семнадцатого века. Хотя Спиноза рассматривал религиозную доктрину бессмертия как пагубную выдумку, распространяемую жаждущими власти духовными лицами, стремящимися контролировать жизни людей (манипулируя их верованиями), он не мог не знать, что все четыре главных раввина португальско-еврейской общины Амстердама того периода придерживались концепции бессмертия и сочиняли трактаты или проповеди в ее защиту.
Более того, это была община, основанная беженцами от испанской и португальской инквизиций. Многие из первых еврейских семей, поселившихся в Амстердаме и других местах в Нидерландах, были бывшими конверсо - вынужденно обращенными в католицизм, которые, продолжали тайно исповедовать какую-либо форму иудаизма. Перебравшись в Голландию они, наконец, смогли открыто соблюдать религию своих предков. В результате возникло довольно неортодоксальное религиозное разнообразие, на котором сильно отпечатались католические практики. Например, Пурим отмечался как «Праздник Святой Эстер». И именно среди этих остаточных католических элементов в сефардском Амстердаме особенно были сильны представления о неизбежности посмертных приключений души.
Следует также отметить, что голландские кальвинисты в семнадцатом веке относились к бессмертию души не менее серьезно, чем их враги-католики. Лидеры португальско-еврейских евреев Амстердама знали об этом, и будучи обеспокоены тем, как они выглядят в глазах голландских хозяев предприняли бы все меры, чтобы убедить муниципальные власти, что их община не является рассадником отрицателей бессмертия. Это указывает на то, что, возможно, в атаке против Спинозы присутствовал политический мотив. Просто Амстердам 1650-х годов был неподходящим местом для отрицания бессмертия души.
К этому стоит добавить, что Спиноза отрицал божественное происхождение Библии. Ни Пятикнижие (пять книг Торы), ни пророческие писания или истории не могли быть написаны ни Богом, ни каким-то его помощником. Они даже не были написаны людьми, которым, по традиции, приписывается авторство и чьими именами обозначены разделы Библии (Моисей, Иисус Навин и т. д.). По сути, Библия представляет собой случайное собрание сочинений, которые писались на протяжении долгого времени разными авторами. Эти тексты передавались по наследству, копия за копией, на протяжении веков и, наконец, в период Второго Храма были кем-то отредактированы и собраны в единую книгу. Таким образом, то, что мы сейчас имеем, представляет собой «испорченный и искаженный» документ. А если это все же «благочестивый» и «божественный» документ, то не из-за его происхождения, а только потому, что его повествование особенно нравственно назидательно и эффективно воодушевляет читателей на справедливость и благотворительность.
Таковы основные положения зрелых работ Спинозы по метафизике, этике, религии и политике. Но есть ли основания полагать, что они уже принадлежали молодому Спинозе около 1656 года, и что в то время он делился ими с окружающими?
Да, есть. Имеются свидетельства испанских путешественников, побывавших в Нидерландах в конце 1650-х годов, которые по возвращении в Испанию были опрошены инквизицией. Они утверждали, что встречались со Спинозой во время посещения Амстердама, и что он объяснил им, что он был изгнан еврейской общиной за то, что сказал: «Закон неверен», нет Бога «кроме философского», душа умирает вместе с телом. Также известно, что самый ранний биограф Спинозы, утверждавший, что разговаривал с ним где-то в 1670-х годах (до безвременной смерти философа в 1677 году), сообщал, что Спиноза был запрещен за свои взгляды на Бога, Закон и душу.
Судя по всему, Спиноза воспринял свой херем спокойно. К этому моменту он уже утратил ортодоксальную веру и все больше отходил от участия в еврейских религиозных традициях, обратившись к республиканской политической теории, классической латинской литературе и особенно трудам великого французского философа Рене Декарта.
Спиноза определенно отсутствовал в синагоге, когда был провозглашен херем. Когда информация об этом дошла до него, он, как сообщается, отреагировал совершенно невозмутимо: «Тем лучше. Они вынуждают меня делать то, чего я, во избежание скандала, не сделал бы по своей воле. Но, поскольку они хотят этого, я с радостью вступаю на путь, который открылся мне, с утешением, что мой уход будет более невинным, чем исход первых евреев из Египта».
