Начиная читать мемуары маршала Жукова я с интересом ожидал тех глав, в которых он будет писать о Рокоссовском. Все-таки Рокоссовский выдающийся советский полководец, блестяще проявивший себя под Москвой, под Сталинградом, в битве на Курской дуге и т.д. Да и казалось, кому как не Жукову писать о нём, ведь именно Жуков в качестве представителя Ставки неоднократно выезжал к Константину Константиновичу для проверки и утверждения его решений. Если посчитать время проведенные маршалами вместе на передовой, то оно исчислялось бы месяцами.
И каково же было мое удивление, когда за всю книгу я обнаружил лишь несколько упоминаний о Рокоссовском, и положительное из них - всего одно (и то о мирном времени). В остальных случаях Жуков либо просто ничего не пишет о Рокоссовском, либо откровенно принижает значение его деятельности.
Например, хорошо известен тот факт, что план Рокоссовского по освобождению Белоруссии изначально был отвергнут и Сталиным, и Жуковым. Сталин дважды предлагал Рокоссовскому покинуть кабинет и обдумать все заново, но Рокоссовский возвращался и стоял на своем. В результате, видя такую уверенность маршала, Сталин предлагаемый план утвердил (об этом можно почитать, например, у А.Голованова, который на этом совещании присутствовал). И не зря - операция прошла блестяще.
Казалось бы, Жуков в своих мемуарах должен был хвалить своего товарища по оружию за дальновидность и принципиальность. Но нет, вместо этого он пишет:
Существующая в некоторых военных кругах версия о двух главных ударах на белорусском направлении силами 1-го Белорусского фронта, на которых якобы настаивал К. К. Рокоссовский перед Верховным, лишена основания. Оба эти удара, проектируемые фронтом, были предварительно утверждены И. В. Сталиным еще 20 мая по проекту Генштаба, то есть до приезда командующего 1-м Белорусским фронтом в Ставку.
Вот так, росчерком пера, маршал Жуков себе списал одну ошибку, а Рокоссовскому - одно достижение. Очень нехорошо.
Также нехорошо поступает Жуков, описывая действия Рокоссовского во время Варшавского восстания. Из книги складывается впечатление, будто Рокоссовский слал своих солдат в бессмысленные атаки, и делал это только потому, что так приказал Сталин. Но вот приехал Жуков, во всем разобрался, и потребовал положить этому конец.
В первых числах октября я прибыл в 47-ю армию генерала Ф. И. Перхоровича, которая вела наступательные бои между Модлином и Варшавой. Армия эта, наступавшая по равнинной местности, несла большие потери и находилась в крайне переутомленном и ослабленном состоянии. Не лучше обстояло дело и в соседней 70-й армии, сражавшейся на участке Сероцк—Пултуск.
Мне была непонятна оперативная цель этого наступления, сильно изматывающего наши войска. К. К. Рокоссовский был со мной согласен, но, по его словам Верховный требовал выхода 47-й армии на Вислу на участке Модлин—Варшава и расширения плацдармов на реке Нарев.
Жуков позвонил Сталину, Сталин вызвал маршалов в Ставку, но и тут, якобы, Рокоссовский был нерешителен, а вот Жуков всё чётко порешал:
— Если поддержать 47-ю армию авиацией и усилить ее танками и артиллерией, сумеет ли она выйти на Вислу между Моддином и Варшавой ? [спросил Сталин]
— Трудно сказать, товарищ Сталин, — ответил К. К. Рокоссовский. — Противник также может усилить это направление.
— А вы как думаете? — обращаясь ко мне, спросил Верховный.
— Считаю, что это наступление нам не даст ничего, кроме жертв, — снова повторил я...
Сталин согласился...
Думаю, известно всем, что Рокоссовский умел принимать правильные решения на поле боя. И отстаивать свою точку зрения тоже умел. Но главная несостыковка этого эпизода заключается в другом: Рокоссовский известен своим теплым отношением к подчиненным, своей заботой о них. В то время как Жуков известен своей грубостью, порой граничащей с жестокостью. В конце концов, Рокоссовский никогда не допускал таких ошибок, как Жуков при штурме Зееловских высот (что обернулось необязательными потерями среди советских войск).
И вот в своих мемуарах этот самый Жуков вдруг рассказывает, что Рокоссовский под Варшавой зря клал солдат, просто потому, что не мог объясниться со Сталиным. Да еще и сам толком не понимал, удастся ли достичь успеха или нет.
Вы в это верите? Я нет. И журнал посещений тоже нет. В первых числах октября 1944г. ни Жуков, ни Рокоссовский Сталина не посещали.
Ах уж эти секретари Кремля, в который раз подставили Жукова... Кто-то удивлен?
В целом нужно сказать, что при описании Белорусской операции, Сталинградской битвы и битвы на Курской дуге, Жуков умудряется писать о Рокоссовском очень мало, почти совсем не писать. Складывается ощущение, что Рокоссовский воевал где-то там, на второстепенных направлениях, с Жуковым почти не соприкасаясь. В действительности же, в этих битвах он был в эпицентре событий, а Жуков так или иначе с ним взаимодействовал.
В общем, остается неприятный осадок после прочтения мемуаров маршала. Хоть он и не критикует Рокоссовского прямо, создается устойчивое ощущение, что он его явно недолюбливает. И вот вопрос, за что? Этот вопрос тем более актуален, если мы хотим разобраться в мотивах поведения маршала Жукова - самого прославленного полководца СССР, предавшего Сталина после его смерти и вставшего на сторону авантюриста Хрущева.
Так в чем же причина: ревность, зависть, личные обиды? Я думаю, все вместе. Подробнее об этом в следующей статье.
Источник: Жуков Г.К. Воспоминания и размышления — М.: Издательство Агентства печати Новости, 1969.
Ваши лайки и комментарии выводят публикацию в топ
