На самом деле все было не так, как он изобразил в своем фильме
Подвиг советского военнопленного Александра Печерского, устроившего массовый побег из немецкого лагеря смерти «Собибор», замалчивали как в советское, так и в российское время. Вышедший на экраны в этом году фильм Константина Хабенского напомнил, что такое событие имело место в нашей истории, но режиссер так увлекся смакованием кровавых подробностей, что судьбу самого Александра Печерского почему-то оставил за кадром.
Фильм Хабенского — набор «концлагерных» штампов
Побег заключенных из польского лагеря смерти «Собибор» — один из немногих (в некоторых источниках — единственный) успешный побег обреченных на смерть людей из концлагеря. И организовали его советские военнопленные во главе с лейтенантом Александром Печерским. Его история была широко известна на Западе и в Израиле, но совершенно не упоминалась в СССР. Возможно, из-за того, что Печерский был евреем (как и остальные участники восстания). Или из-за того, что к советским военным, оказавшимся в плену и выжившим, всегда было двойственное отношение, и героями их не признавали.
Константин Хабенский, взявшись за работу над этим историческим эпизодом, обещал восстановить справедливость и снять правдивое кино, основанное на реальных событиях. О чем красноречиво говорил слоган фильма: «Подвиг, о котором забыли». Получилось у Хабенского не очень — беспрецедентное в истории Второй мировой войны событие было подано как набор расхожих ужасов о концлагерях, уже показанных до этого во многих куда более глубоких фильмах.
Гогот гусей заглушал крики умирающих
Когда началась война, Александру Ароновичу Печерскому было 32 года. Судьба жителя Ростова-на-Дону до этого не отличалась ничем особенным — выходец из еврейской семьи, он окончил университет, был служащим по хозяйственной части, незадолго до войны женился, у него родилась дочь Элла (ее фотографию, как самое дорогое свое сокровище, Печерский хранил в плену, тайно перевозя из лагеря в лагерь). После начала войны он был отправлен на фронт. Поскольку имел высшее образование, то сначала в чине младшего лейтенанта, а потом был аттестован как интендант второго ранга. «Лето и осень 1941 года… Из одного окружения выходим, в другое попадаем», — так скупо описал он эти дни позже в своей книге воспоминаний «Прорыв в бессмертие». Во время боев под Вязьмой из окружения выйти не удалось, и Печерский вместе со своими однополчанами оказался в плену.
Смерть могла настигнуть Александра много раз, но каким-то чудом он оставался жив. Осенью, уже в плену, заболел сыпным тифом (всех тифозных больных немцы расстреливали), но ему удалось это скрыть и выздороветь. Его переправляли из одного трудового лагеря в другой, но почти год никто не знал о его еврейском происхождении. Лишь летом 1942‑го во время медосмотра правда о еврействе всплыла наружу. Всех евреев посадили в подвал, где держали в полной темноте около 10 дней. «Людей там было набито столько, что и приткнуться негде. Лишь на пятый-шестой день, когда большая часть загнанных сюда людей погибла и трупы были вынесены из подвала, можно было прилечь на пару часов, и то только на боку», — вспоминал Александр Печерский. Ему удалось выжить и там: он уговорил своих измученных сокамерников не молчать, а рассказывать о себе, травить байки и анекдоты — и тем поддержал в отчаявшихся людях желание жить. Год после этого Печерский провел в трудовом лагере в Минске на улице Широкой, пытался бежать оттуда с помощью местного подполья — но не удалось, заговор подпольщиков раскрыли, руководителей арестовали и увезли. А в сентябре 1943‑го всех евреев подняли и стали сажать в эшелоны. Комендант лагеря провожал уезжающих так: «Вам повезло! Сейчас вас отведут на вокзал. Вы едете в Германию. Фюрер дарует вам жизнь. Будете работать в Германии как квалифицированные специалисты и своим честным трудом оправдаете свое существование. Вместе с вами едут ваши семьи. Можете взять с собою лучшие вещи». Спустя четыре года войны уже мало кого можно было обмануть такими формулировками. Большинство понимали, что их везут на смерть.
Лагерь «Собибор» — тупик железнодорожной ветки. Тысячи эшелонов с евреями из гетто прибывали сюда через день, и большинство из них тут же отправлялись в «баню», где их травили газом. Стандартная для фашистов машина смерти работала так же безотказно, как в Освенциме, Треблинке и других похожих лагерях. У Собибора была и своя «фишка»: эсэсовцы держали большое поголовье гусей. Когда евреев сотнями загоняли в газовые камеры, гусей дразнили, чтобы те своим гоготом заглушили стоны и крики задыхающихся жертв. Так соблюдалась конспирация от местного польского населения. Александру Печерскому повезло и здесь — его и приехавших вместе с ним советских военнопленных оставили в живых: даже в лагере смерти нужна была рабочая сила.
Эсэсовцев убивали по одному
В первые же дни Печерский с товарищами стали разрабатывать план побега. Идею подкопа отмели: в лагере было 550 человек, узкий лаз через три ряда колючей проволоки и минное поле мало кто смог бы преодолеть незаметно от охраны. Было решено расправляться с эсэсовцами поодиночке и быстро — чтобы они не успели поднять тревогу.
Это была отвага отчаяния: один из заговорщиков, портной, приглашал фашистов в комнату якобы для примерки, после чего убивал топором, забирал оружие убитого и звал следующего. Трупы запихивали под кровать, кровь на полу быстро засыпали песком. Так заговорщикам удалось убить 11 эсэсовцев и завладеть их оружием. Дальше надо было прорваться к выходу через ворота сквозь пулеметный огонь на вышках охраны. Имеющееся оружие раздали самым метким, они стреляли по охране. Другие — кидали в охранников камни и засыпали им глаза песком. Кто-то с лопатой бросался на колючую проволоку, кто-то — подрывался на минных полях вокруг, своим телом «расчищая» другим дорогу вперед.
Поляки и украинцы — помощники фашистов
Печерский убегал из лагеря одним из последних. Опять же чудом он остался жив. Уцелевших после побега было немного. 130 из 550 человек не участвовали в восстании — либо от физического истощения, либо из страха. Все они были уничтожены фашистами на следующий же день. 80 человек были застрелены во время побега или подорвались на минах. В фильме Константина Хабенского (видимо, из политических соображений) не акцентируется, что из 340 беглецов 170 были пойманы эсэсовцами во время поисков, благодаря активной помощи местных поляков и полицаев‑украинцев.
Судьба была благосклонна к Александру Печерскому до самого конца войны. Ему удалось попасть к партизанам в оккупированной Белоруссии. Когда эту территорию освободили от немцев, к бывшему военнопленному лейтенанту отнеслись с большим подозрением. Но то ли свидетельства очевидцев организованного им побега, то ли ранение, полученное им уже в составе советской армии, сняли с Печерского клеймо «сдавшегося в плен», и 9 мая 1945 года он встретил на равных с остальными, как победитель.
Знали на Западе, но молчали в СССР
На этом феноменальное везение Александра Печерского кончилось. Всю оставшуюся жизнь он скромно жил в родном Ростове-на-Дону и пытался пробиться сквозь «вежливую тишину» советских властей, обходящих историю побега из Собибора молчанием. Его книга мемуаров «Прорыв в бессмертие» была издана ограниченным тиражом и прошла незамеченной. Очерк, написанный на основе воспоминаний Александра Печерского Павлом Антокольским и Вениамином Кавериным, был сначала включен в «Черную книгу» свидетельств о Холокосте, но в СССР этот сборник был запрещен цензурой в 1947 году. На предложение снять фильм о Собиборе в объединении «Экран» ветерану ответили вежливой отпиской. Печерский старательно поддерживал связь со своими собратьями по несчастью — теми, кто выжил во время побега из Собибора. Кто-то из них эмигрировал в Израиль и США, когда это стало возможным, но Александр Аронович не терял с ними контакта. Самого его власти не отпускали за границу — даже в 1987‑м, в эпоху перестройки, когда на экраны вышла британская картина, посвященная восстанию в Собиборе, на премьеру фильма пожилого Печерского не пустили. Жил он очень скромно, если не сказать бедно, умер почти в безвестности в 1990 году, так и не дождавшись восстановления исторической справедливости.
Автор текста: Любовь Румянцева
Читайте также:
На нашем сайте: Выдающиеся побеги военнопленных
На нашем Дзен-канале: Гангстер из Чикаго воевал в Красной армии
Интересные факты
Не дожил до наказания
Один из охранников лагеря «Собибор» был осужден за совершенные им злодеяния спустя почти 70 лет. Украинец Иван Демьянюк — советский военнопленный — принял присягу СС и с марта по сентябрь 1943 года работал охранником в лагере. После войны ему удалось выдать себя за жертву фашизма и после нескольких лет жизни в Германии эмигрировать с США, где «Джон Демьянюк» получил гражданство и спокойно жил вплоть до 80‑х годов, когда сведения о его эсэсовском прошлом просочились наружу. Процесс Демьянюка тянулся несколько десятилетий, то разгораясь, то затухая. Лишь в 2010‑м он был обвинен в пособничестве убийству в 27900 случаях. На суде, проходившем в Германии, выступал один из выживших после побега — Алексей Вайцен. Он был единственным оставшимся на тот момент в живых узником концлагеря, опознавшем в парализованном 90‑летнем старике мучителя-охранника. В 2011 году Демьянюк был приговорен к пяти годам тюрьмы, но до апелляции переведен в дом престарелых. Где и умер в 2012 году, не дожив до наказания. Алексей Вайцен пережил Демьянюка на три года.
Вместо могил — поля картошки
Побег Печерского и остальных пленников из Собибора настолько вывел немецкое командование из равновесия, что лагерь смерти ликвидировали. После уничтожения всех оставшихся в Собиборе пленников (а также тех беглецов, кого удалось поймать) все постройки сровняли с землей, землю вскопали и засадили картошкой. Сейчас на месте лагеря — мемориал. На его открытие Печерского тоже не пустили.
