Всем привет!
Продолжаем про Академию наук Петра Первого и вопрос комплектования ее иностранцами. Первая часть здесь.
Для поиска преподавателей в Европе обратились к Христиану Вольфу (1679-1754), известному в то время немецкому ученому. Лейб-медик Петра Первого по имени Блюментрост написал ученому письмо с просьбой помочь в приглашении в Россию европейских ученых. Вольф сначала отказался и предложил основать университет, а не Академию, мотивировав тем, что "скорее можно отыскать способных наставников, чем ученых, приобретших популярность своими трудами". Подразумевалось, что известные ученые к нам не поедут и Академия будет известна только по названию, но не по уровню обучения. Зная Петра Первого вы понимаете, что полумеры ему неведомы и с нашей стороны настояли на приглашении именно ученых. Вольф покорился и начал поиски. Искали согласно предполагаемому делению Академии на три вида классов: точные науки, естественные и гуманитарные.
Надо сказать, Вольф ответственно отнесся к поручению. Так, граф Головкин в 1724г писал: "Вольф чрезвычайно строг относительно рекомендаций, что происходит от того, что он имеет в виду только научное общество и требует наибольших заслуг и известности..". Его усилиями в Академию приехали Герман, Николай и Даниил Бернулли, Бильфингер и другие. Как писали современники, одним составом ученых Петербургская Академия сразу поставила себя в один ряд с Академиями Европы.
Отметим важный пункт проекта Академии: каждый ученый должен был на латинском языке написать систему науки, которую будет преподавать, и должен иметь 2-х помощников, которые позднее смогут достойно сменить ученого. Петр Первый напротив этого пункта сделал не менее важную приписку: "надлежит по два человека еще прибавить, которые из славянского народа, дабы могли удобнее русских учить". Вот тебе и "прозападный Петр". Продолжим.
На содержание Академии планировалось выделить 24000р, император увеличил сумму до 24912р. Но эта сумма выделялась весьма неаккуратно, было много задержек по выплатам, у самой Академии позднее появились долги, а отсутствие строгого Устава учреждения приводило к внутренним интригам. Но это отдельный разговор. Через тернии к звездам, как говорится, 15 августа 1725г Академия была укомплектована, насчитывала 15 академиков-иностранцев, а во главе был поставлен лейб-медик Петра Первого Блюментрост. Дальнейшее функционирование Академии пока не трогаем, ведь у нас осталась важная тема: так что там с написанием истории для России и вообще результатами работы Академии в первые десятилетия?
Особенность России и сохранявшееся влияние религии вело к неравномерному развитию наук. Так, математика быстро достигла успеха. А вот стоило Делилю зачитать доклад о вращении Земли, как его тут же запретили к печати. Ибо устоявшееся мнение было иным. А самого Делиля позднее обвиняли в работе на иностранные державы, ведь он вел с ними активную переписку (в 1735г барон Корф подаст прошение о запрещении подобной переписки). Другой ученый - Фонтенель - подвергся критике за доклад о "других мирах" (или о существовании других систем, кроме Солнечной). Для примера: веком ранее в Европе Галилея судили не за пропаганду системы Коперника, как думают многие, а за сомнение в главенстве церкви в вопросах знаний.
Ну и история. В то время наша история была набором разрозненных списков, хронографов и летописей. Был "Синопсис", но он был скорее литературным трудом, нежели научным. Даже более того: еще Петр Первый издал указ о необходимости сбора рукописей для написания истории. В итоге по епархиям собрали... всего 40 рукописей, из которых лишь 8 - на исторические темы.
Академик Готлиб Байер, первый ученый-историк, действительно не учил русский язык. Хотя, он хорошо знал восточные языки. Дело в том, что в то время занятие русской историей было... опасным. Читаем: "Мюллер дал Крекшину рукописную тетрадь с выписками иностранных писателей о России. Так как в этих записках между прочим был рассказ о том, как наши великие князья должны были унижаться перед татарами, то Крекшин подал доношение на академика с обвинением его в оскорблении величества".
Само отношение к истории иллюстрирует следующее: 25 апреля 1734г Академия подала в Сенат донесение, что "она имеет намерение, по прикладу других народов... обретающихся русских летописцев в печать выдать, не переменяя в оных ни наречия, ни материи. Чрез сей способ российская история со временем будет приведена в лучшую ясность". Благое дело, да еще и без правок изначально текста. Но вот ответ Сената: "В этом (написании истории) бумагу и прочий кошт терять будут напрасно, понеже в оных написаны лжи явственные. Будто Иван Васильевич посылал к императору Максимилиану... Стоит град Виден над превеликим морем, а тот град стоит над рекой Дунаем... И другие неимеющая истины, от чего в народе может произойти не без соблазна..." И в завершении "Того ради не безопасно, дабы не принеслось от того казенному капиталу какого ущерба". И все же сбор источников по истории проводился, знаменитые "портфели Миллера" всем известны. Эти материалы послужат основой будущей истории России.
Т.е., закостенелость отдельных воззрений общества, наложенные на нежелание Сената выделить средства, привели к застою в развитии истории. Лишь ко второй половине XVIII века историческая наука накопит знания и источники. Начнутся научные споры о происхождении России, будут "норманисты " и "антинорманисты". Но это будет позднее, а пока действительность была такова, что составлять науку России предстояло иностранцам. Вероятно, в свое время Россия и собственными силами прошла бы этап зависимости науки от религии. Но история, как известно, не терпит сослагательного наклонения. А наука не имеет национальности. И это важнее национальностей ученых, которые ее развивают.
Кому интересно более подробно по данной теме - книга Петра Пекорского здесь: два тома на более чем 1000 страниц с описанием биографий академиков.
Моя следующая статья - "За столом с древними римлянами" здесь
