Проблемы Французского абсолютизма (о которых мы говорили ранее) пытались решить ещё при Людовике XV. Напомним, что главной проблемой являлось отсутствие эффективной системы налогообложения, сложившееся по причине большого количества «льготников» среди первых двух сословий (дворянства и духовенства).
Попытка Машо Д'Арнувиля
Так, королевский министр Жан Батист де Машо Д'Арнувиль, во время войны за австрийское наследство упразднил десятину — временный военный налог, но заменил его постоянной двадцатиной. Налог предполагался всеобщим, без каких-либо сословных исключений (дворянство и церковь не платили поземельный налог). Ударило это, в первую очередь, по самым богатым слоям населения, так как налогом облагались все доходы, кроме заработной платы наёмных работников.
Конечно же, эти слои начали сопротивляться новому налогу. Взбунтовались парламенты, без разрешения которых не могли пройти какие-либо налоговые законы. И хотя король мог воспользоваться своим правом прийти на заседание парламента (а в его присутствии закон должен был быть принят без прений), судейские могли утопить его в бесконечной волоките внесением поправок или обсуждением инструкций к закону, саботируя принятие закона довольно долго. Кроме того, парламенты поддержала церковь, имевшая огромный вес в обществе.
В итоге, после трёх лет препирательств, правительство вынуждено было пойти на уступки духовенству и освободило его от налогов. Ну а дальше по накатанной: от этого налога освобождалось всё больше и больше категорий граждан. В конце концов в 1754 году Машо отправили в отставку, а во Франции так и не появилось всеобщего налога.
«Революция Мопу»
Но Людовик XV не сдался. В 1770-1774 его правительство попытается взять реванш. На этот раз план действий был гораздо радикальнее, планировалось устранить сам корень проблемы — парламенты. Канцлер Рене Николя де Мопу воплотил замысел короля в жизнь невероятно решительно, при этом вся подготовка реформ шла в строжайшем секрете. По плану все парламенты заменялись судами, должности в которых не покупались и не наследовались, как это происходило ранее,— теперь назначением занимался Король. Реформу Мопу за радикальность нередко называли «революцией Мопу». Против Мопу началась настоящая травля в газетах, но правительство не обращало на это внимание, реформа уже была решительно проведена. Теперь можно обложить любое сословие налогом, и парламенты не смогут сказать «нет». Но… 10 мая 1774 Людовик XV умирает от оспы. А его внук, 20-летний Людовик XVI, не очень хочет начинать царствование с конфликта, он просто отправляет Мопу в отставку и отменяет реформу. Мопу по этому поводу красноречиво высказался:
“Я выиграл для короля процесс, продолжавшийся триста лет. Но если он хочет его проиграть, это его право”.
Предреволюция
Но вскоре Людовик VI осознал свою ошибку и начал попытки реформ. Франция втягивалась в Революцию медленно, количество крестьянских выступлений и бунтов городской бедноты росло, элиты всё больше сочувствовали идее перемен. До самой революции 1789 года, существует трёхлетний период попыток реформ, который некоторые историки сегодня называют «Предреволюцией».
Попытка Калонна
В августе 1786 года глава правительства Шарль-Александр де Калонн ознакомил короля с планом налоговой реформы. Замысел был в том, чтобы распространить поземельный налог на привилегированные сословия. Налог предполагалось взимать в натуральной форме: от 2 до 5% урожая, в зависимости от плодородности земель. Разумеется, парламенты никогда бы не дали добро такой реформе. Тогда Калонн пошёл на юридическую проволочку. Он решил созвать собрание нотаблей — самых влиятельных лиц всех трёх сословий (эдакие Генеральные Штаты на минималках). Только в отличии от генеральных штатов, король мог сам назначать депутатов в это собрание, что и должно было обеспечить их лояльность.
Но ничего не получилось. Совсем. Даже тщательно отобранные представители трёх сословий воспринимали налоговую реформу в штыки. Разумеется, они не могли просто сказать: «Нам не нравится эта реформа, потому что мы не хотим платить налоги». Нотабли ссылались на то, что натуральный налог — это устаревший вид налогообложения, поэтому ни в какую не соглашались принимать его. В итоге Калонн, устав от многодневных бесплодных разговоров, обратился напрямую к населению, которое ожидало реформ. 30 марта королевская типография издала план реформ Каллона с пояснением, что реформа необходима, чтобы покончить с фискальными привилегиями первых двух сословий и облегчить налоговое бремя для народа. Брошюру зачитали прихожанам во всей Франции.
И это вызвало просто невероятное возмущение со стороны нотаблей. Те обвинили Каллона в том, что он вынес сор из избы, а обращение к народу сочли моветоном. В итоге Людовик VI был вынужден отправить Каллона в отставку.
Попытка Ломени де Бриена
Место Каллона в правительстве занял один из его критиков — председатель собрания нотаблей архиепископ Тулузы Этьен Шарль де Ломени де Бриенн. Ломени де Бриен хотя и критиковал предложение Калонна, но понимал, что государству необходима фискальная реформа. В итоге он заменил натуральный налог денежным и внёс проект в собрание нотаблей. Тогда собрание просто сослалось на собственную некомпетентность и посоветовало созывать Генеральные штаты. Королю ничего не оставалось, кроме как распустить собрание нотаблей.
А Ломени Де Бриенн пошёл со своим предложением в Парижский парламент. Парламент, разумеется, отклонил закон о едином поземельном налоге и также посоветовал созывать Генеральные штаты.
Тогда Ломени Де Бриенн назначил заседание парламента с участием Людовика XVI. Как мы помним, в присутствии короля закон должен приниматься без прений. В ответ парижский парламент принял постановление, суть которого в том, что любое решение, которое он примет под давлением, не будет иметь юридической силы.
Правительство не оставило этот удар без ответа. В ночь с 14 на 15 августа весь Парижский парламент сослали в Труа. Обычно такие действия помогали, и ссыльные члены парламента вдали от своих столичных резиденций становились гораздо сговорчивее. Но в этот раз у правительства не было времени ждать: оно было на грани дефолта. И все это знали, к тому же общественное мнение было на стороне сосланного парламента. В итоге через месяц Ломени Де Бриенн вернул парламент в столицу, получив от него ряд незначительных уступок.
Закон о всесословном поземельном налоге так и не был принят.
Попытка Ламуаньона
Последнюю попытку реформ перед революцией принял министр юстиции Кретьен-Франсуа де Ламуаньон. Он, по приказу короля, подготовил реформу, которая по своему содержанию напоминала «революцию Мопу».
8 мая 1788 года на заседание Парижского парламента явился король. Парламент был вынужден принять законы Ламуаньона, согласно которым деятельность всех парламентов приостанавливалась на неопределённое время, их состав сокращался, а полномочия передавались 47 новым окружным судам. Право регистрации законов перешло к Пленарному суду, куда вошли самые лояльные королю члены парламента.
В Париже регистрация законов Ламуаньона прошла относительно спокойно. Но в провинциях сопротивление было очень серьёзным. Для принятия закона требовалось, чтобы все 12 парламентов зарегистрировали закон. И, конечно же, они этого не делали. Более того, члены парламента кроме формальных нот протеста, пытались вызывать, иногда успешно, настоящие волнения в своих провинциях. Напоминаю, в стране экономический кризис, из-за чего в волнениях принимают участие широкие массы населения. Это, кстати, один из моментов, с которых можно отсчитывать начало Французской революции. Элиты борются за Генеральные штаты, а низы поддерживают их в надежде на улучшение собственного положения.
Особенно показательны события в Гренобле. Там на обслуживание парламента работала значительная часть жителей двадцатитысячного города. Для того чтобы местный парламент принял законы Ламуаньона, правительству пришлось вводить в город армию. 12 мая муниципалитет Гренобля осудил использование войск. А 20 мая парламент совместно с муниципалитетом объявили о нелегитимности регистрации законов под давлением военной силы. Ломени де Бриенн ответил ссылкой непокорных судейских в их сельские имения. Напомню, множество жителей города занимались тем, что обслуживали этих людей, их высылка не сулила им ничего хорошего.
В итоге когда судейских начали вывозить из города, жители просто заблокировали улицы, развернули кареты с ссыльными и проводили их в здание парламента, чтобы те возобновили свою работу. В город поспешили крестьяне из окрестных деревень и вот уже значительная толпа пошла к дворцу губернатора. Относительно мирно и без оружия, но после стычки с одним из солдат, охранявшим дворец, кого-то из протестующих ранили штыком. И если до этого обстановка была накалена, то теперь произошёл настоящий взрыв. Из толпы в солдат полетели камни и черепицы с крыш. В историю этот день, 7 июня 1788 года, вошёл как «день черепиц». Интересно, что в стычках с протестующими пострадало множество солдат, в том числе был ранен сержант Жан-Батист Бернадот, будущий соратник Наполеона и король Швеции.
Мятежники кричали «Да здраствует парламент!» и «Боже, храни короля», проклинали ненавистного главу правительства Бриенна и министра юстиции Ламуаньона.
Несколько дней спустя судейские сами покинули город, им явно не хотелось быть причастным к народному мятежу. Но через месяц они соберутся в замке Визиль, в окрестностях города, и объявят о восстановлении штатов провинции Дофинэ. Региональном отделении Генеральных штатов. При этом у третьего сословия голосов было столько же, сколько у первых двух вместе взятых. А голосовать предполагалось по системе «один человек — один голос». В отличии от системы «одно сословие — один голос», которая существовала ранее.
Ломени Де Бриенн попытался снизить накал недовольства, предложив всем желающим открыто высказывать свои идеи относительно будущего созыва Генеральных штатов. Это был очень серьёзный шаг в сторону свободы слова.
Но в сложившейся ситуации полумеры не работали. Правительству пришлось признать своё поражение, и 8 августа реформу Ламуаньона отменили. На 1 мая 1789 года назначили созыв Генеральных штатов. А к 15 августа правительство приостановило выплаты по собственным долгам. Это фактически технический дефолт. Ломени Де Бриенн и Ламуаньон ушли в отставку. Правительство возглавил Неккер. Всё это произошло под давлением просвещённых элит и народных волнений, вроде «дня черепиц». Это очень важно понимать. Король не хотел созывать Генеральные штаты. Он пошёл на это лишь тогда, когда других путей для преодоления финансового кризиса не оставалось. Фактически его к этому принудили, поэтому невозможно говорить о Французской революции без упоминания этих событий.
Вот только как Генеральные штаты будут организованы? Ранее у каждого из трёх сословий было по одному голосу в принятии решений. Теперь эта система, очевидно, не нравилась патриотам (так тогда называли сторонников революции). Патриоты хотели, чтобы у третьего сословия было в два раза больше депутатов, а голосование происходило поимённо. Аристократы и духовенство в большинстве своём наоборот поддержали старую систему. Те же аристократы, которые сочувствовали патриотам, например, граф Мирабо, избирались от третьего сословия. Король нашёл компромисс, который не устроил никого. Он дал третьему сословию в два раза больше голосов, но не дал поимённого голосования. В будущем именно это послужит поводом для событий, которые принято понимать под началом Французской революции. Хотя, как мы уже поняли, точку отсчёта можно поставить гораздо раньше.
В следующий раз поговорим о том, как Генеральные штаты превратились в Учредительное собрание, что французы празднуют 14 июля, что происходило в «ночь чудес», как состоялся поход женщин на Версаль и о многом, многом другом.
Автор - Александр Штефанов
Youtube канал автора. Там вскоре начнёт выходить серия роликов, посвящённых Французской революции.
