Бедна, дика и сурова холодная природа северного и среднего Урала со своими дремучими хвойными лесами, неприветливыми чёрными скалами, среди которых свободно гуляют и воют по зимам страшные снежные бураны; природа, обезображенная в целях промышленности всевозможными рудниками и заводами, эта страна кровавых казацких дел, пожалованная казакам некогда с «вершин до устья», согласно грамоте царя Михаила.
Но истинно русскому сердцу всегда будут дороги «родного севера и друга больные, грустные, но милые черты» (Надсон); оно сумеет отыскать в них своеобразную задумчивую прелесть и глубокую трогательную поэзию. Таким талантливым поэтом угрюмого Урала является художник-пейзажист — В.Г. Казанцев.
«Угрюмость родной для него природы Урала», — писал Ф.И. Булгаков в своем «Обзоре художественных выставок», — наложила какую-то неизгладимую печать на представление этого художника о природе. Он не знает бойких, режущих иногда глаз красок, не умеет восторгаться «ликованием природы, а всегда как-будто грустит». Но вместе с этой тихой грустью с картин Казанцева веет на зрителя глубоким чувством впечатлительной души, сумевшей подметить сокровенные тайны молчаливой, но понятной любящему сердцу природы. Таковы его картины: «Туманное утро», «Вечерней порой». Это, по выражению Булгакова, «поэтическая передача той неизбежной таинственности, какая охватывает человека, предающегося грёзам под магнетизирующим действием мерцания луны среди тишины бессмертной природы».
Основные свойства дарования В.Г. Казанцева — умение подмечать поэтические или оригинальные мотивы в природе и сообразно освещать их — отразились и на других его пейзажах, сюжетом которых послужили художнику различные картины не Урала уже, но севера вообще. Одна из самых значительных по размерам картин Казанцева — «Водопад Кивач», знаменитый водопад в Карелии, некогда воспетый Державиным:
«Алмазна сыплется гора
С высот четырьмя скалами,
Жемчугу бездна и сребра
Кипит внизу, бьет вверх буграми...»
Лёгкими воздушными контурами стремящейся воды, пены, брызг и водяного пара художник поставил себе задачей показать контраст этого вечного движения в природе с окружающими его мёртвыми неподвижными линиями скал и камней — природа как-будто смущена таким шумным и величественным соседством и лишь смелые ласточки, купаясь в брызгах, своим изящным полётом несколько разнообразят картину.
Мастерски изображал Казанцев долгие непотухающие зори длинных северных белых ночей («Полночь на севере») и блеск «Морозной ночи» и «Рассвет» — нежные краски только что занявшейся зари среди берёзовой рощицы, окаймляющей просёлок и радостное «Утро на реке Косьме», когда уходящая туча открывает ясный чистый горизонт и мирную гладь большой северной реки с рыбачьим шалашом и потухающим костром на берегу, и «Туманное утро», и «Полдень», и «Осенний вечер северного края».
Особенно грустным настроением проникнута картина Казанцева, изображающая бедную северную деревушку с почерневшими и покосившимися избами и его «Горный лес» — как-будто лёгкий намёк на лесное хозяйство Урала, которое должно было больно отзываться в душе пейзажиста при виде страшного обезображивания его родной природы, при виде небольшого сгоревшего соснового леска, перерезанного дорожкой, которая, вероятно, и помешала лесному пожару перебраться на другую сторону.
Глубоко трогающей за душу идеей дышит одна из самых интересных его картин — «За Урал»: по песчаной горе взбираются телеги с переселенцами, вдали виднеется высокая сопка; чувствуется мрачная неизвестность, пугающая бедных путников, страх перед будущим, тяжёлое, горькое настроение, полное безысходной печали.
В.Г. Казанцев — уроженец Екатеринбурга. Он родился в 1849 году, получил среднее образование в местной гимназии и окончил затем юридический факультет московского университета. Несколько лет В.Г. Казанцев прослужил на родине следователем и присяжным поверенным. Но в молодом юристе жила душа художника, страстное влечение к искусству ни на минуту не покидало его. При первой возможности он оставляет Екатеринбург, бросает успешно начавшуюся для него карьеру и с самыми ограниченными средствами является в Петербург и поступает в 1880 году вольнослушателем в Императорскую Академию художеств. Тут сказалась его техническая неподготовленность, и он перед вступительным экзаменом усердно занимается в рисовальной школе Общества поощрения художников, наряду с десятилетними воспитанниками, изучавшими самую азбуку искусства. Любовь к искусству преодолела все: в какие-нибудь два года Казанцев уже успел настолько подготовиться, что в мае 1882 года получил малую серебряную медаль, а через год и большую.
Если это не был особенно выдающийся талант — то в своей сфере, тем не менее, он чувствовал себя как дома. Мягкие по больше части тона, нежные бледные краски его картин прекрасно передавали его не новые, но вечно близкие всякому внимательному уму и впечатлительной душе идеи, образы и картины. Его произведения заинтересовывают, трогают, останавливают на себе внимание, они близки и родны нам — жителям севера — сумрачного, однообразного, но и в самом грустном однообразии своём полного для нас неизъяснимой прелести.
Л. Львовский
