Из цикла "Вечно живая комедия"
Итак, «домашние друзья» Фамусовых. Кто они? По крайней мере, те, кто выведен на сцене и наделён именем.
Скажите барышне скорее, Лизавета:
Наталья Дмитревна, и с мужем, и к крыльцу
Ещё подъехала карета.
Так сообщает слуга о прибытии супругов Горичей. Ничего не кажется странным? Разве так полагалось бы объявить об их приезде? Сравним: «вот князь Петр Ильич, княгиня и с княжнами». Наверное, представляя молодую чету, должны были первым назвать мужа, а то, что первой названа жена, подчёркивает её главенствующую роль. Кстати, именно так в списке действующих лиц пишет и сам Грибоедов: сначала – «Наталья Дмитриевна, молодая дама», а уже затем – «Платон Михайлович, муж её».
В конце комедии Чацкий горько скажет Софье о Молчалине:
Подумайте, всегда вы можете его
Беречь, и пеленать, и спосылать за делом.
Муж-мальчик, муж-слуга, из жениных пажей —
Высокий идеал московских всех мужей.
И совершенно ясно, что иметь в виду как пример он будет прежде всего своего бывшего друга.
Не знаю, может быть, случайно (хотя, мне кажется, у больших писателей ничего не бывает «просто так») в третьем действии «Горя от ума» вскоре после реплики Натальи Дмитриевны «Мой муж — прелестный муж» прозвучит совсем другая, но очень похожая: «Ваш шпиц, прелестный шпиц, не более напёрстка» (это Молчалин будет нахваливать собачку Хлёстовой). Мне так и представляется молодая дама, ласкающая супруга – «Я гладил всё его; как шёлковая шёрстка!» (конечно, не шёрстка, но это уже детали). Муж находится на положении комнатной собачки…
Увы, к этому, похоже, идёт всё. Преисполненная, видимо, самых лучших чувств, г-жа Горич осыпает мужа градом ласковых слов: «Мой ангел, жизнь моя, бесценный, душечка, Попошь» (вот уж «Попошь» явно отдаёт чем-то из категории домашних любимцев), - проявляет самую нежную заботу:
Ах! мой дружочек!
Здесь так свежо, что мочи нет;
Ты распахнулся весь и расстегнул жилет…
…Послушайся разочек,
Мой милый, застегнись скорей…
…Мой ангел, Бога ради,
От двери дальше отойди!
Неуёмные заботы супруги, похоже, доставляют Платону Михайловичу много неудовольствия, но противоречить ей он даже не пытается, ограничиваясь лишь краткими ответами, да ещё в конце позволив себе пофилософствовать:
Бал вещь хорошая, неволя-то горька;
И кто жениться нас неволит!
Ведь сказано ж, иному на роду…
Давайте же пристальнее посмотрим на супругов.
Наталья Дмитриевна – «молодая дама». Рискну, конечно, быть обвинённой в том, в чём обвиняю других, но, думаю, совершенно ясно, что с Чацким они были хорошо знакомы ещё до его отъезда. Это подтверждает их диалог при встрече:
- Не ошибаюсь ли!.. Он точно, по лицу…
Ах! Александр Андреич, вы ли?
- С сомненьем смотрите от ног до головы;
Неужто так меня три года изменили?
И предположу, что, по понятиям того времени, замуж она вышла довольно поздно. Вот реплика Чацкого:
Однако, кто, смотря на вас, не подивится?
Полнее прежнего, похорошели страх;
Моложе вы, свежее стали;
Огонь, румянец, смех, игра во всех чертах. (Для милых дам: «полнее прежнего» - в то время, скорее, комплимент)
И гордое заявление Натальи Дмитриевны: «Я замужем».
Что соединило этих людей, по-видимому, очень разных? Любовь? Денежные расчёты? Карьерные соображения? Трудно сказать. Во всяком случае, Платон Михайлович оставил службу и не раз им повторённое с разными вариациями «Теперь, брат, я не тот» говорит довольно определённо, что особого счастья он в этим не видит. Зато появилась скука, которую замечает даже не очень внимательная к интересам мужа жена: «Платон Михайлыч мой … иногда скучает по утрам». А сам он говорит более чем ясно:
Брат, женишься, тогда меня вспомянь!
От скуки будешь ты свистеть одно и то же.
С Горичем Чацкий, видимо, знаком около пяти лет (хотя время «твержения» им «дуэта А-мольного» он мог знать и со слов друга), и какое-то время они были сослуживцами (помнит Александр Андреевич его лихим офицером в полку). О.И.Елисеева в своей книге связывает болезни Горича, о которых говорит жена («всё рюматизм и головные боли»), с военными лишениями, но весьма возможно и то, что эта забота о здоровье мужа для жены ещё и повод жить в Москве (она же с ужасом отвергнет предложение вернуться в полк и злобно скажет: «А мужу моему совет дал жить в деревне»), где, видимо, рассчитывает на его продвижение по службе «статской» – недаром же упомянула,
Что с храбростью его, с талантом,
Когда бы службу продолжал,
Конечно был бы он московским комендантом.
Сама она мало отличается от других московских барынь. Обычно с юмором вспоминают её хвастливую реплику «Нет, если б видели мой тюрлюрлю атласный», давая самые разные толкования этого слова (самое неприятное для барыньки: «Припев модной песенки – гитара, под которую песенка исполнялась – накидка, под которой гитара носилась – девица лёгких нравов»). На самом деле, видимо, всё проще. В словарях можно прочитать, что «turlurlu - звукоподражание, передающее шелест шёлка», а отсюда и название длинной женской накидки без рукавов из шёлковой шуршащей ткани. Видимо, что-то вроде того, что на этой модной картинке:
Любопытна ремарка Грибоедова, что Наталья Дмитриевна приветствует князей Тугоуховских «тоненьким голоском» - наверное, типичным для восторженных барынек. Затем мы услышим, что и она с упоением будет сплетничать о сумасшествии Чацкого и даже уточнит высказывание Хлёстовой («Шампанское стаканами тянул») о причине его: «Бутылками-с — и пребольшими».
А вот Платон Михайлович будет единственным, кто в этой сплетне усомнится:
- Кто первый разгласил?
- Ах, друг мой, все!
- Ну, все, так верить поневоле;
А мне сомнительно, - хотя, как видим, и смирится с мнением большинства.
Что ждёт их в дальнейшем? Наверное, полное благополучие, с точки зрения Натальи Дмитриевны. Ведь и сейчас Платон Михайлович, несмотря на некоторые сожаления, почти с гордостью представляется:
Как видишь, брат:
Московский житель и женат.
Он потакает жене во всём:
Наташа-матушка, дремлю на балах я,
До них смертельный неохотник,
А не противлюсь, твой работник,
Дежурю за полночь, подчас
Тебе в угодность, как ни грустно,
Пускаюсь по команде в пляс.
И покорно идёт в карету к разгневанной супруге.
Мне уже случалось ссылаться на театральные мемуары. Здесь не могу не процитировать Е.М.Шатрову, игравшую роль Натальи Дмитриевны: «Жена Горича, блестящая светская пустышка, - шедевр миниатюры. Всё в ней ясно: биография, отношения с мужем, отношение к Чацкому. Так же как Наталии Дмитриевне не хотелось уезжать с бала Фамусовых, мне не хотелось разгримировываться после спектакля. “В карете барыня-с, и гневаться изволит!” - говорит лакей о Наталии Дмитриевне. Как бы мне хотелось сыграть этот “гнев”. Показать превращение легкокрылой бабочки в сварливую барыню. Увы, Наталия Дмитриевна гневается в карете, за кулисами».
На этом и мы распростимся с супругами, ставшими одной из зауряднейших московских семей…
Если статья понравилась, голосуйте и подписывайтесь на мой канал!
Все статьи о "Горе от ума" - здесь
Навигатор по всему каналу здесь
