Первый японский лауреат Нобелевской премии по литературе Ясунари Кавабата был удостоен высокой награды «за писательское мастерство, которое передает сущность японского сознания». Второй нобелиат Страны восходящего солнца Кэндзабуро Оэ — «за то, что он с поэтической силой сотворил воображаемый мир, в котором реальность и миф, объединяясь, представляют тревожную картину сегодняшних человеческих невзгод». Как могла бы звучать формулировка Нобелевского комитета в отношении Харуки Мураками, если он когда-нибудь получит заветную награду? Сказать сложно.
С одной стороны, он продолжает традиции японской литературы нового времени, с другой, Мураками — самый западный из всех ныне живущих авторов Страны восходящего солнца. Борхес так писал про Акутагаву, одного из величайших японских писателей XX века: «Четко разделить восточное и западное у Акутагавы, видимо, невозможно, да и сами термины, в конечном счете, не исключают друг друга: христианство, восходящее к наследию семитов, — сегодня характеризует Запад. И все же я бы не стал спорить с утверждением, что темы и чувства у Акутагавы восточные, а иные приемы поэтики — западные. Так, в новеллах „Кэса и Морито“ и „Расемон“ перед нами несколько версий одного сюжета, пересказанного разными героями, — ход, использованный Браунингом в „Кольце и книге“. Напротив, некая скрытая печаль, внимание к внешнему, легкость штриха кажутся мне, при неизбежных издержках любого перевода, чертами глубоко японскими. Непривычное и страшное царят на страницах Акутагавы, но не в его стиле, всегда сохраняющем прозрачность». Нечто подобное (но не то же самое) можно утверждать и в отношении Харуки Мураками.
В последнем абзаце своего эссе Борхес приходит вот к какому выводу: «Я бы сказал, что встреча двух культур неизбежно трагична». Написано оно было в 1959 году, Мураками тогда было 10 лет: в школе он проходил японскую классику, а дома и на улице слушал джаз, любовь к которому сохранил на всю жизнь. К тому моменту уже были опубликованы роман «Золотой храм» Юкио Мисимы и (несмотря на протесты чиновников и общественности) повесть «Ключ» Дзюнъитиро Танидзаки. Оба этих японских писателя претендовали на Нобелевскую премию по литературе, но так ее и не получили. Особенно обидно за Танидзаки, чей талант превосходит талант того же Акутагавы. Может ли Харуки Мураками повторить их судьбу?
В случае с ним столкновение Востока и Запада породило если не гениального, то очень талантливого художника. Недавно я прочитал его новый сборник «Мужчины без женщин». Пока же могу написать следующее: Харуки Мураками остался верен себе и своему стилю. В новеллах, вошедших в книгу, можно почувствовать влияние не только Кафки, Сэлинджера и даже Чехова, но и таких почти забытых у нас японских авторов-модернистов, как Нацумэ Сосэки (учителя Акутагавы, чей роман упоминается в одном из рассказов нового сборника Мураками), Кикути Кана и Мори Огая.
После прочтения я осмелился составить список лучших новелл, написанных Харуки Мураками в разные годы. В него вошли следующие рассказы:
Автор: Павел Соколов, главный редактор eksmo.ru
