Глубокий мрак, но из него возник
Твой девственный таинственно-прозрачный
И дышащий глубокой тайной Лик.
Глубокий мрак, и ты из бездны мрачной
Выходишь как лучи зари светла,
Сияя красотою новобрачной.
И, отступив от юного чела,
Не смея чистоты такой касаться,
Сильнее лишь сгустилась сзади мгла,
Начав в борьбе со Светом возрождаться.
Ведь Тьма и Свет еще со Дня Творенья
Не могут ни сойтись и не расстаться.
В тебе самой причина преступленья.
Я за тебя дрожу, о ангел мой,
Предчувствуя Иуды помраченье.
И страшен мне твой спутник - мрак ночной.
О как могла ты, светлая, явиться
Средь страшной и кровавой мглы земной,
Где человеку некуда укрыться.
Эти стихи - моя невольная интерпретация гениального стихотворения замечательного русского поэта и философа Аполлона Григорьева. Они были написаны им под впечатлением от просмотра картины последнего могиканина Золотого века испанской живописи Бартоломе Эстебана Мурилья, о котором я пишу сейчас небольшой рассказ, где будет фигурировать в том числе и Апполон Григорьев. Когда мне потребовалось вставить это стихотворение в свой рассказ, я понял, что подзабыл оригинал и решил не подглядывать, а представить себя в роли своего героя и написать, как это обычно бывает у поэтов, первую черновую версию. Так и родилась эта невольная интерпретация, которую мне жалко стало уничтожать, и я решил дать ей небольшой шанс на жизнь в своем рассказе.
А вот и оригинал:
Глубокий мрак, но из него возник
Твой девственный, болезненно-прозрачный
И дышащий глубокой тайной лик...
Глубокий мрак, и ты из бездны мрачной
Выходишь, как лучи зари, светла;
Но связью страшной, неразрывно-брачной
С тобой навеки сочеталась мгла...
Как будто он, сей бездны мрак ужасный,
Редеющий вкруг юного чела,
Тебя обвил своей любовью страстной,
Тебя в свои объятья заковал
И только раз по прихоти всевластной
Твой светлый образ миру показал,
Чтоб вновь потом в порыве исступленья
Пожрать воздушно-легкий идеал!
В тебе самой есть семя разрушенья -
Я за тебя дрожу, о призрак мой,
Прозрачное и юное виденье;
И страшен мне твой спутник, мрак немой;
О, как могла ты, светлая, сродниться
С зловещею, тебя объявшей тьмой?
В ней хаос разрушительный таится.
(Аполлон Григорьев)
