Володимир Шарапов

Предисловие В конце декабря 2018 года мне позвонила старинная приятельница Аня, физик-ядерщик из моего родного новосибирского Академгородка. По трагической интонации ее приглушенного голоса я сразу почувствовал, что случилась какая-то большая беда. – Володя, – сказала она после короткого приветствия, – наш Луха погиб… Я почувствовал, что Аня едва сдерживается, чтобы не разрыдаться. Луху я никогда не видел, но был немало наслышан о нем из ее рассказов. Они подружились в 1993 году на Шикотане, куда Аня поехала в составе студенческого стройотряда работать на рыбоконсервном заводе в Малокурильске...

Выпить звал меня tet-a-tet. Он сказал, что наш мир - бедлам, Где всем правит тупой торгаш И таким же тупым ослам Продает он цветной плюмаж; Что он даже Там - диссидент; За чужие судим грехи, Пьет с бомжами в аду абсент И читает для шлюх стихи. Не смотри т а к, прошу,  гарсон... Моя жизнь для меня - тюрьма. Я неплохо пою шансон И Париж я свожу с ума... Мой любовник - простой пацан, И плевал он на мой талант. Он набьет за мой счет карман И отчалит в свой галльский Нант. А любимый мой выпил яд, И, конечно, торчит в аду...

Кипит непокорной страстью. Походка - легка, как танец; Все в меру в ней без излишка. Прекрасна она, как ангел; Отчаянна, как мальчишка. Ей хочется стать солдатом, Пройтись по глуши, безлюдью, И дома кормить малюток Тугой материнской грудью. В глазах ее нынче нежность, А завтра она – тигрица; То вдруг озорной ребенок, То гордая, как царица...

И дышащий глубокой тайной Лик. Глубокий мрак, и ты из бездны мрачной Выходишь как лучи зари светла, Сияя красотою новобрачной. И, отступив от юного чела, Не смея чистоты такой касаться, Сильнее лишь сгустилась сзади мгла, Начав в борьбе со Светом возрождаться. Ведь Тьма и Свет еще со Дня Творенья Не могут ни сойтись и не расстаться. В тебе самой причина преступленья. Я за тебя дрожу, о ангел мой, Предчувствуя Иуды помраченье. И страшен мне твой спутник - мрак ночной. О как могла ты, светлая, явиться Средь страшной и кровавой мглы земной, Где человеку некуда укрыться...

В картинах смысл ищу напрасно, Зато с художником все ясно...                        *** Гляжу на холст с мазнею с умным видом И чувствую, как становлюсь кретином.                        *** Повсюду точки, линии, фигуры - Рехнуться можно от такой фактуры.                        *** Везде художник смело дал понять, Что задницей он мастер рисовать.                       *** И в чем же тут Искусство? Нет, ребята, Любуйтесь сами на свои квадраты...

Сиял, войдя в готический собор. Не вечно-юной свежестью ланит, Румянец свой донесших сквозь века, Издревле светлый образ Твой пленит Равно художника, царя и мужика. Но кротостью божественной своей, Тревожа совесть и сбивая спесь, Героя делает он матери нежней, А смех шута в слезах изводит весь...

Млечный Путь звездою каждой блещет. Миг один - и сброшены путы, И разверзлась бездна подо мною. Ах, как грустно, сладко с высоты Попрощаться с маленькой Землею. Все забыто - памяти туман Испарился под снопами света. Поглотил безбрежный Океан Точно каплю беглого поэта. Он исчез, в волнах мгновенный сон. Я - есмь Мысль и ей вовеки буду...

В огне моей пылкой жажды. Господь, сотворив из глины, Нас одарил душою. Я - создал тебя из камня И возжелал живою. И вот ты - само совершенство! - Встаешь во плоти нагая, Прекрасная, как Венера, Чиста, как вода морская...

Я хочу вам сейчас представить два стихотворения двух Поэтов, которые в жизни, вероятно, очень непохожи друг на друга, но которым с одинаковой силой удалось выразить, что же такое на самом деле Война.  Оба они скрыли свои имена под псевдонимами, и настоящие их имена мы вряд ли когда-нибудь узнаем. Вика Скайнова. О ней достоверно известно только то, что будучи 18-летней девчонкой она потеряла своего любимого, который был убит на первой чеченской. После этого прежняя ее жизнь потеряла для нее всякий смысл...

Стихи сочинял поэт. Где прежде был край счастливый, На брата поднялся брат. Безжизненной стал пустыней Цветущий когда-то сад. Здесь правда и ложь смешались В каком-то больном бреду. Борясь за свою свободу, Мы стали вдруг жить в аду. Земля здесь не солнцепеком, А градом обожжена, И щедро невинной кровью Орошена она. Здесь бродят не люди - тени Без жизни в пустых сердцах. Ты здесь не услышишь песен. Увидишь в глазах лишь страх. Здесь все, что свято, - порочно. Порочное ж все – закон. Здесь дети в войну играют, Забив боевой патрон...

И бубнить, и бубнить, и бубнить... Знай, шаман, ты плохой человек! Обещал же ты чукче помочь: Мол, спасет меня твой оберег И согреет в Полярную ночь. Мой отец пас оленьи стада, Дед и прадед ловили моржей; И из предков никто никогда Не боялся звериных когтей. Только я никуда не гожусь - Сгнил мой невод и пуст мой загон; Я от страха как заяц трясусь. Умер я до своих похорон... Лишь дрова на священный костер Ты напрасно потратил, шаман. Видно, съел ты не тот мухомор, Когда мне вырезал талисман. В мое сердце попала стрела...

Рев толпы долетал с эспланады. P.S. Illuminatio Regale - царственное озарение (лат.) Непорочная Блудница - оксюморон, так в средние века называли алхимию. Данный стих - это попытка передать человеческими словами сильное духовное переживание, которое мне пришлось испытать...