Туапсинские поисковики рассказывают
Скрытый в горах, в долине реки Гунайка, осенью 42 года немцами был построен аэродром. Он не упоминался в военной литературе и мемуарах, в сводках. Но он был и действовал - единственный аэродром в этой горной части Кавказа.
В этом рассказе не будет так популярных сейчас тайн Ананэрбе и Третьего Рейха, будоражащей воображение завесы секретности, которую любят разводить вокруг всплывшего вдруг неизвестного факта действий вермахта на Кавказе. Не будет загадочных самолетов и замаскированных на века секретных немецких сооружений да бункеров.
Впрочем, один вполне загадочный самолет, все же, будет.
Самолет-поляна
Зима 43-го года. Тихо и пусто в долине Гунайки. Отгремели страшные бои, снег укрыл тела наших да немецких солдат. А те, кто остались в живых, продолжали скорбное дело войны уже на равнинной Кубани. Наши погнали немцев, с родной земли.
Полегоньку, горными тропами да дорогами, люди возвращались в родные села и дома. Все местное население этого района из прифронтовой полосы, было отправлено в немецкий тыл – Апшеронск, Нефтегорск. Часть сельчан, заподозренных в причастности к партизанам, активной помощи советской власти или частям красной армии – в лагерь, созданный в Хадыженске. Немцы сильно боялись партизан в горах. А раз нет местного населения – некому и помогать им. Да и лишних глаз меньше.
Когда первые возвращенцы подходили к родной 4-й Гунайке, на поляне, где когда то пасли скот, они увидели… аэродром!
За небольшое время оккупации Армянского района (так назывался раньше район Шаумянский), немцы успели построить взлетно-посадочную полосу, да службы аэродрома. Жилые добротные землянки, навесы, деревянные ангары.
Многое было брошено при отступлении, в том числе, даже один самолет. Когда мы начали выяснять, как выглядел этот самолет, дед Киркор, а позднее и дед Хачик, однозначно заявили, что - «был он почти как наш «кукурузник» - два крыла одно над другим, открытая кабина, корпус тканью обтянут, с крестами. Он в деревянном ангаре стоял. Его потом солдаты разобрали и увезли».
Зная авиацию ВОВ, в голове возник один из возможных вариантов - Gotha Go.145
Хоть он и был задуман как учебно-тренировочный, аэропланы частенько использовались для разведки, как самолеты связи, перевозки раненных и доставки боеприпасов.
У люфтваффе были и другие, похожие самолеты, но последующая наша находка, делала такое предположение вполне жизнеспособным.
Обломки одной такой машины нам удалось найти и обследовать неподалеку, на хребте между долинами Гуная и Пшиша.
Действительно, в немецких архивных данных по авиации на Кубани, не удалось найти не то что факта гибели самолета или экипажа, а вообще, ни одного упоминания об использовании самолетов такого типа на Кавказском фронте!
Тем не менее, детальное обследование места падения позволило сделать вывод, что самолет падал со стороны 4-й Гунайки. А значит, он вполне мог взлететь с этого аэродрома, и, как минимум, аэропланов типа «Готта» было два.
Но вернемся к аэродрому. Что он был – сомнений не оставляло. Слишком много свидетельств и ярких и точных воспоминаний. Осматривая саму поляну, я в беседе со стариками выразил сомнение, что длина то у ней солидная, но узка она больно, зажатая между горными отрогами и рекой. Оказалось, что река в те, военные годы, протекала не так как сейчас, а «у самых скал текла», как выразился один из старожилов. То есть, ближе ко второй горной гряде, окружавшей долину. И тогда выходило, что взлетная полоса была почти полтора километра длиной, да метров 300 шириной. А поскольку вся долина в этом месте - наносной речной камень лишь немного укрытый почвой, основа была прекрасная не только для истребителей, но и для более тяжелых самолетов.
Садились ли штурмовики или бомбардировщики? Скорее всего, да. По рассказам старожилов, среди брошенного авиахозяйства были «большущие дутые колеса». Они с них срезали резину для всяких нужд, а диски свозили в заготпункт, в Шаумян.
Но этот аэродром не мог быть аэродромом базирования. Скорее – аэродром «подскока», промежуточный. Для использования в оперативных целях люфтваффе. Солидные, если можно так выразиться, аэродромы у них были не так далеко. Например, в Майкопе.
А то, что Гунайский аэродром использовался для снабжения туапсинской группировки вермахта, в этом сомнений нет. Наверняка, это и было его основное назначение. Взять хотя бы склады, которые были устроены вдоль полосы, в лесистых предгорьях, буквально в полукилометре. По сей день, там сохранились громадные ямы, оставшиеся от блиндажей-складов. Ах, с какой практичностью находили и посещали их местные подростки! Кучи карабинов «Маузер», да ящики с патронами, восторга у них не вызывали, а вот консервы, припасы, обмундирование – это было жизненно. Я слышал все эти рассказы, когда у стариков загорались глаза, и они вспоминали себя мальчишками 43-го. Особый восторг у них вызвала находка целого блиндажа с ракетницами, да ракетами. Фейерверк был на все горы… Но взрослые сильно гоняли их за такое «трофейничество». Ведь бывало – и подстреливали друг дружку, и подрывались…
Уже в шестидесятых годах, власти, устав от сигналов местных жителей, направили солдат. И в неделю из складов было выкопано и вывезено множество ящиков с оружием, боеприпасами.
Все это говорит о том, что аэродром принимал транспортные самолеты люфтваффе.
11 ноября 1942 года, «Лаптежник» Юнкерс-87 № 2512 из состава 6./StG77 , подбитый северо-восточнее Туапсе, пытался сесть на этот аэродром. Не дотянул он совсем немного – его место падения мы обнаружили в трехстах метрах за домом деда Киркора, и всего в полукилометре от начала полосы. Хозяйственные сельчане за десятилетия растащили остатки самолета, и уж вовсе мистической находкой был лючок с номером самолета…
Вот такая забытая страничка войны – единственный немецкий аэродром в Туапсинском районе.
Из стариков, которые пережили те военные годы мальчишками, осталось только трое.
Дед Хачик, дед Киркор, да дед Мегран. И я очень благодарен им за их сведения и рассказы.
А старые сельчане, по сей день называют заросшую кустарником да местами невеликим лесом длинную полосу вдоль грунтовой дороги «Самолет-поляна».
Алексей Кривопустов.
