Нечасто попадаются художественные произведения, понимание глубинных слоёв которых требует определенных специфических познаний. Представляется, что одним из них является повесть Н.Г. Гарина-Михайловского "Инженеры". Несмотря на общую незатейливость сюжета, в нём есть моменты, которые можно просто не понять, если рассматривать сугубо в "общелитературоведческом" контексте, не внедряясь в "нудную конкретику".
Попробуем взглянуть на данное произведение под несколько необычным углом.
Закон жанра не позволяет раскрыть в одном произведении весь срез коррупционной вертикали снизу до верху, ограничиваясь теми моментами, с которыми мог столкнуться главный герой повести молодой инженер Карташев, проходя свой карьерный путь с самого низа.
В повести описывается постройка Бендер-Галацкой железной дороги. Эта дорога в экстренном порядке возводилась в ходе русско-турецкой войны 1877-1878 гг. с целью обеспечения перевозок войск и воинского имущества. Позднее данному строительству было посвящена соответствующая пиар-компания. Тем любопытнее заглянуть под изнанку "ударной" стройки.
Начать придётся издалека. Как известно стоимость любого строительства определяется сметным способом. При этом объемы конкретных элементарных работ перемножаются на расценки с учетом различного рода поправочных коэффициентов. А полученные произведения складываются. И самое любопытное в этом, где же взять эти расценки и коэффициенты... Хотя по уму для их определения нужны специальные изыскания и разработки.
Но по поводу того, как формируются расценки при железнодорожном строительстве, автор оставляет читателя в неведении. Автор приводит эпизод лишь касательно строительства шоссейных дорог.
«На глазах у всех рабочих Сикорский, поговорив немного, вынул двадцать пять рублей и с обычной гримасой презрения дал их становому.
Становой взял деньги, пожал руку Сикорскому и уехал.
Карташев, совершенно пораженный, пошел к Сикорскому.
– Вы ему взятку дали?
– Как видите.
– Ну, а если бы он вас за это ударил?
– Он?!
Сикорский расхохотался.
– Слушайте, даже стыдно быть таким наивным. Ведь это же полиция!
– Как же вы ему дали?
– Как дал? Сказал, что будем строить дорогу, что полиция будет получать от нас, что ему будем платить по двадцать пять рублей в месяц, а за особые происшествия отдельно, и что так как он уже тут, то пусть и получит за этот месяц. А он спрашивает: "А когда будете брать справочные цены, это как будет считаться – особо?" Пришлось разочаровывать его, что справочные цены только у военных инженеров да в водяном и шоссейном департаментах.
– Это что еще за справочные цены?
– Только по таким, утвержденным полицией, ценам ведомства эти утверждают расходы. Например, пусть доска стоит в действительности пятьдесят копеек, а если утверждена справочная цена два рубля, то так и будет. Цены эти, кажется, утверждаются два раза в год. Вот к этому времени все эти полицейские и собирают дань. Неужели вам никогда не приходилось иметь дело с полицией?
– Нет».
Не стоит думать, что расценки всегда были сознательно завышены по коррупционному сценарию. Могут они и занижаться как сознательно, так и по ошибке. При спешке, в которой строилась Бендер-Галацкая железная дорога, не было возможности достаточно глубоко изучить наличие местных материалов, да и не было на то мотивации. Скорее, наоборот.
Сметная стоимость установлена независимо от реальных затрат, по сути «с потолка». Себестоимость же работ может отличаться в разы от участка к участку. Случайным образом один подрядчик может озолотиться, а другой лишь разориться в хлам. И его коммерческая хватка в данном примере играет второстепенную роль. Для демонстрации данного факта Гарин-Михайловский достаточно подробно описывает ряд коммерческих операций, происходящих при строительстве железной дороги.
Гарин-Михайловский в деталях описывает историю подряда, доставшегося Сикорскому, умалчивая при этом каким конкретно путем это произошло. Читателю остается только догадываться и строить свои предположения. Но наличие коррупционной составляющей данного действия в любом случае несомненно. Заключается она в том, что данный подряд получило должностное лицо, по долгу службы обязанное контролировать результат выполнения работ по данному подряду.
Коммерческая составляющая заключается в том, что генподрядчик перекладывает все коммерческие риски на субподрядчиков. В данном случае Сикорский ввязываясь в данное предприятие предполагал, что себестоимость работ по балластировке обойдется ему в 6–7 р. за куб. При сметной расценке указанных работ в 12 р. Сикорский жаждал получить немалый барыш. Однако, возникли сложности в поисках песчаных карьеров. «На протяжении пятнадцати погонных верст никаких следов песку не было». При цене за перевозку балласта рубль с версты и куба при таком раскладе Сикорский терпел бы убытки.
Карташев в результате усердных поисков открывает не песчаный карьер, а гравийный. Это было большой удачей. Применение в качестве балласта гравия снижает эксплуатационные расходы на содержание пути в разы по сравнению с песчаным балластом. Но Сикорский не спешил разрабатывать карьер. Он решил использовать данную ему удачу в полную силу.
Важно было оставить на первое время открытие нового карьера коммерческой тайной, чтобы нынешний владелец участка при продаже не заломил цену, а в полном незнании о геологическом строении участка продал его первому встречному. Сикорский сразу продумал несколько вариантов использования приобретенного карьера. Кроме использования гравия для выполнения своего подряда, можно было оптом перепродать весь оставшийся гравий прямо в грунте железнодорожному обществу из расчета по рублю за куб. Другим вариантом являлось развитие деятельности в качестве подрядчика. Себестоимость гравия при перевозке по железной дороге оценивалась в два рубля. Дав откат в рубль или два начальнику соседней дистанции Сильвину за заключение подряда, Сикорский мог бы иметь по 8–9 р. выгоды с каждого куба. А откат составлял бы жалкие 8 или 16%.
В виду того, что Сикорский, пользуясь своей этнической принадлежностью, сторговался «почти вдвое дешевле против других мест линии», перевозки гужом до линии обходились Сикорскому в 3 р., он имел со своего подряда доход до 9 р. с куба. Но и этого было мало алчному дельцу. Используя к своей выгоде неграмотность крестьян, он заставил их работать на 10% больше за ту же цену.
Если, отвлекшись от конкретного примера, предположить более тяжелые условия выполнения работ по балластировке, то на перевозку гужем пришлось бы тратиться до 2 р. за версту, что при расстоянии возки уже в 6 верст как раз и даст сметную расценку. Поэтому нельзя сказать, что расценка злостно завышена. Решающим фактором здесь является расположение карьера относительно к строящейся линии.
Сикорскому в его предприятии помог счастливый случай. Он таки продал карьер железной дороге за 25 тыс. р., или примерно по 2 р. за кубическую сажень запасов гравия.
Совсем по другому сложилась судьба рядчика Савельева. «С артелью рабочих человек в сорок он копал земляное полотно на двух последних верстах и должен был рыть нагорную канаву». Чуть далее автор так характеризует положение Савельева. «…дело Савельева не из важных. Кормил он своих работников на убой и в этом отношении был выше всех подрядчиков. Но работы его были не из выгодных, – мелкие насыпи, без выемок, где оплачивался каждый куб вдвойне, почти без дополнительных работ, как-то: нагорные канавы, углубления русл и прочее». Описывая положение Савельева, автор прямо указывает на наличие невыгодных работ, а также по сути на двойной учет в сметных расценках перемещения земляных масс из выемки на насыпь при работе практически равнозначной перемещению земляных масс из карьера на насыпь. Мелкие насыпи и характеризуются тем, что бывают расположены в отдалении от ближайших выемок. Не спасали Савельева и дополнительные работы в виду их отсутствия. Вчетверо меньшая против балластировки расценка за земляные работы (3 р.) также не была дифференцирована в зависимости от местных условий.
Малограмотность Савельева также играла свою роль. Скорее всего, он не мог самостоятельно достоверно оценить объем работ, производимых его артелью, и до самого конца считал, что его дела не так уж плохи.
Заботливое отношение к работникам ставило Савельева в дважды невыгодное положение. Капитализм костлявой рукой не поощряет человеческого отношения к рабочему человеку, оставляя победителями в конкурентной борьбе нещадных эксплуататоров по типу Сикорского.
Уже после гибели Савельева честный инженер Борисов с чистой совестью, зная о порядочности Савельева, смог своей властью заставить произвести расчет выполненных работ по их себестоимости. Расхождение с изначальной расценкой оказалось примерно в три раза.
Наиболее прожженным жуликом рисуется Ратнер. Он предлагает Карташеву за взятку в размере 20 тыс. р. рассчитать работы, реальная сметная стоимость которых 150 тыс. р., таким образом, чтобы вышло тысяч этак на триста. А 130 тыс. р. Ратнер рассчитывал просто положить в свой карман.
Для понимая порядка величин цен следует отметить, что автор приводит следующие данные: жалование телеграфиста составляло 25–35 р. в месяц, машиниста – 100 р. плюс поверстные. Фунт сала стоил 25 коп. за килограмм. Для грубо приближенного перевода в современные цены читателю можно условно умножать на 1000.
Результат работы подсказывает, что не все вели себя как Карташев или Борисов. Земляное полотно не имело нормальной ширины, балласт не достигал проектной высоты. «Вследствие того что балластировка… была поздняя и недостаточная, шпалы почти сплошь успели подгнить. Да и качеством шпалы эти не удовлетворяли техническим требованиям».
Однако не смотря на все недоделки вновь построенная дорога без проблем была принята в эксплуатацию. Чтобы удовлетворить инспектора не требовалось многого. Лишь хороший стол да побольше водки. После юридического акта приемки подрядчики могли уже спать спокойно и готовиться к новым «свершениям».
После формального принятия построенной в рекордные сроки дороги в эксплуатацию сразу же пошел процесс устранения недоделок, финансируемый из эксплуатационных расходов. Карташев всецело отдаваясь делу стремился максимально эффективно использовать ассигнованные средства. Здесь его дорогу опять перешел Ратнер, который по причине неизменных расценок «до десяти рублей с куба клал себе в карман». Организация работы железнодорожной компании была устроена таким образом, что ремонт пути передавался на аутсорсинг стороннему подрячику. Стать самому себе подрядчиком Карташев, разумеется, не мог по моральным принципам. В виду вышеизложенного, Карташев был вынужден прибегнуть к организации фиктивной подрядной организации без всякого уставного капитала и опыта ведения подобных работ. С первого взгляда такие действия выглядят как форменный беспредел. Но если приглядеться на самом деле коррупцией они не являются, ибо в себе в карман Карташев ничего не положил, а лишь выполнял свои служебные обязанности максимально эффективно в тех условиях, в которые был поставлен. Хотя формалистки настроенные юристы нашли бы в данном деянии кучу нарушений. Но ведь такие же формалисты загнали в гроб Савельева.
Наглядно демонстрируется элемент случайности в обогащении на железнодорожном строительстве. Абсолютная лотерея.
«Как раз в тот день на вокзале робко подошел к нему [Карташеву] молодой человек с просьбой дать ему какую-нибудь службу.
– Службы у меня никакой нет, а вот, если хотите, возьмите подряд на балластировку и возку земли.
– Я, господин начальник, этого дела не знаю...
– Я вас научу... Я предлагаю вам два рубля двадцать копеек за куб, причем два рубля будет стоить работа, а двадцать копеек будет ваш заработок. Это составит тысячи две. За этот заработок я беру гарантию на себя.
– В таком случае я, конечно, согласен.
– Ну, и отлично. Как ваша фамилия?
– Вольфсон.
– Идите к моему письмоводителю и скажите ему, чтоб писал с вами условие по образцу Ратнера. Назад я буду к пяти часам. Ждите меня здесь. Пусть письмоводитель попросит и Ратнера прийти к поезду. Только ни вы, ни письмоводитель Ратнеру пока ничего не говорите».
В таких условиях получается, сметная расценка была в шесть раз выше реальной себестоимости работ.
Хотя специалистам было заранее известно, «что при той высоте насыпи и тех укреплениях ее, какие имеются, насыпь не выдержит весеннего разлива Дуная», никто не настаивал на изменении проекта. Такое якобы случайное пренебрежение природными условиями играет на руку нечистоплотным коррупционерам. Никто после уничтожения линии не будет вспоминать достигал ли балласт проектной отметки и какого качества он был. Концы в воду в прямом и переносном смысле.
Заостряя внимание на рекордно сжатых сроках выполнения работ, также можно сгладить моменты, связанные со стоимостью постройки линии. Не говоря о том, что стратегическая важность линии дает политические рычаги для обеспечения генподрядчиком бесперебойного и обильного финансирования. Но этот момент уже выходит за рамки «Инженеров», и тем самым автор оставляет почву читателю для собственных размышлений и выводов.
