Что чувствует штурман гоночного грузовика? В каких условиях ему приходится работать? Я попробовал себя в таком качестве в команде КАМАЗ-мастер и могу сделать неутешительный вывод – ни мне, ни вам, дорогие читатели, эта работа не светит.
Татарстан, посёлок Тарловка, здесь в нескольких километрах от Набережных Челнов расположился тестовый полигон камазовской гоночной команды. Живописное место – берег Камы, с которого открывается шикарный вид на город, светит яркое солнце, на небе ни облачка. Позади остались подъём в 4 часа утра, дождливая Москва, очередь на регистрацию в Шереметьево и полтора часа в самолёте Москва-Нижнекамск.
Два боевых КАМАЗа ждут своего часа. Нашу группу из полутора десятков журналистов встречает лично руководитель команды Владимир Чагин, гонщики Эдуард Николаев и Антон Шибалов, а также группа механиков – всё готово к предстоящим заездам, ради которых мы собственно здесь и собрались.
Короткий инструктаж на двух языках – русском и французском – ведь в заездах примет участие генеральный директор Тотал Восток Фабьен Вуазен, специально приехавший в Набережные Челны.
«Ну что, кто хочет прокатиться?» – звучит в конце инструктажа. Конечно, я! И сразу же попадаю в первый же заезд – инициатива наказуема…
В автомобиле Эдуарда Николаева поедут представители Total, мне же предстоит сесть в штурманское кресло автомобиля Антона Шибалова. Как известно, в кабинах гоночных грузовиков три посадочных места – для пилота, штурмана и механика. Моё – среднее. Значит буду пробовать себя в роли штурмана.
Поедем мы на автомобиле КамАЗ-4326-9 (VK) – так полностью звучит его название. Конкретно эта машина – настоящая легенда. На её счету несколько побед в ралли-рейде "Африка", участие в "Шёлковом пути" и… в общем, перечислять можно долго.
Даже сейчас она всё ещё сохранила расклейку последней победной "Африки", но с одним важным изменением – на кабине появился логотип нового технологического партнёра Total. Кстати на комбинезонах и форме членов команды они тоже есть – коллектив оперативно отработал смену поставщика смазочных материалов.
Но хватит смотреть на гоночные грузовики снаружи, давайте заглянем внутрь.
Добро пожаловать на борт
Натягиваю несгораемый подшлемник-балаклаву, затем шлем – камазовцы подготовили размеры на любую голову – и в машину. Но тут не всё так просто. Высота автомобиля – три с лишним метра, а ступенек или подножки не предусмотрено. Совсем!
«Левую ногу ставь на колёсную гайку, руками дотягивайся до трубы каркаса, цепляйся за неё и подтягивайся вверх», – советуют механики. Сказано – сделано.
Кресло удобное – чуть шире, чем нужно конкретно мне, но выбирать не приходится. Механики помогают застегнуть шеститочечные ремни безопасности, я затягиваю их до упора – почему-то есть полная уверенность, что в поездке будет трясти. Причем очень сильно.
Так, пока одевается третий участник нашего экипажа, есть время на то, чтобы осмотреться и узнать что-нибудь интересное. К сожалению, взять с собой на борт фотоаппарат не разрешили, поэтому фотографировать приходится на смартфон.
Антон Шибалов уже занял своё место, значит можно поприставать к нему с вопросами. А что это за лепестки под рулём? Неужели в КамАЗе коробка передач переключается так же, как на Формуле 1? «Нет, – улыбается Шибалов. – Это включение и выключение стабилизаторов. Один переключатель отвечает за передний, второй – сразу за оба. На тяжелом бездорожье выключаешь их».
Раз уж я вспомнил про коробку передач, в мозгу всплывает "16 ступеней". Ну не все же из них задействованы, правда?
«Чаще всего используем четыре, в тяжёлых условиях – шесть», – говорит Антон.
Бросаю взгляд на россыпь выключателей, окружающих пилота. Вижу привычную глазу, но необычную для "африканского" гоночного грузовика кнопку подогрева лобового стекла. Вопрос прозвучал сам собой…
«Да, лобовое стекло с подогревом [если присмотреться – действительно видны нагревательные нити], – объясняет гонщик. – "Печка" у нас не выведена в салон, поэтому если стекло запотевает из-за повышенной влажности, то спасает только подогрев».
Скоро старт, но я не мог не обратить внимание ещё на одну "лишнюю" деталь – в углах кабины установлены дисплеи. А они-то зачем?
«В левом – изображение с задней камеры, в правом – с боковой», – говорит Шибалов. И после паузы добавляет: «Но во время гонки мы ими всё равно не пользуемся. В них ничего не видно из-за пыли и песка».
Я бы в штурманы пошёл, пусть меня научат
В сравнении с местами пилота и механика, инструментарий штурмана достаточно аскетичен. Раллийный компьютер TverTrip, пара кнопок, лампа и толстенная ручка – за неё мне предстоит держаться во время движения.
Впрочем есть ещё несколько второстепенных тумблеров – они находятся на правом торце моей панели приборов. Помимо всего прочего, там есть выключатель вентилятора, направленного мне в лицо – его можно запустить в том случае, если станет жарко.
«Во время езды поставьте ноги на подставку, руками держимся за ручку», – слышен в наушниках спокойный голос Шибалова. Какую ручку, Антон? Ведь руки штурмана заняты легендой. Ну ладно, в начале подержусь за ручку, а там посмотрим.
Антон нажимает кнопку, под нами начинает урчать двигатель. Короткий обмен репликами по рации между Шибаловым и сидящим за рулём другой машины Эдуардом Николаевым, после чего соседний автомобиль срывается с места. Мы выжидаем пару минут и отправляемся следом.
Летайте КАМАЗами нашей авиакомпании
Помимо всего прочего, работа автоспортивного журналиста интересна тем, что тебе выпадает возможность покататься за рулём или в правом кресле настоящих гоночных автомобилей. Поэтому поначалу заезд особенных эмоций не вызвал.
Разгон с места не шокирует. Сумасшедшего рёва двигателя нет – автомобиль оснащён дизелем, Шибалов переключается на невысоких оборотах. Однако в какой-то момент ощущение "ничего особенного" сменяется легкой паникой. Под колёсами песчаная трасса, машину постоянно ведёт то влево, то вправо. Антон ловит огромный КАМАЗ короткими движениями руля и продолжает разгон!
Вдруг в кабине раздаётся громкий противный звук зуммера. «Это предупреждение о достижении максимально разрешённой скорости – 140 км/ч. Это предел для грузовиков на "Африке". На "Дакаре" он составляет 150 км/ч».
Вы когда-нибудь ездили с такой скоростью на грузовике? По рыхлой песчаной трассе? С подскоками и подбросами, которые вскоре сменились настоящими прыжками? Нет? Я тоже.
Приземление после каждого полёта получается "с изюминкой" – машину ставит боком, и Шибалов вынужден постоянно подруливать. Вестибулярный аппарат и все наработанные навыки орут: «Сейчас мы ляжем на бок». Грузовик высоченный, и при движении боком на такой скорости он по идее должен свалиться, но почему-то не сваливается!
Последний отрезок перед разворотом – настоящие "американские горки". Узко, извилисто, вверх-вниз, влево-вправо… Кажется ещё чуть-чуть и голова отвалится – мышцы шеи не привыкли к таким боковым нагрузкам.
Вот он – вожделенный разворот, пара минут передышки, и мы вновь отправляемся на трассу, но обратно поедем уже не по более-менее прямым участкам, а через лес.
Это первый выезд команды после каникул, деревья разрослись, и мы буквально прорубаемся сквозь ветки – наш автомобиль рубит их зеркалами заднего вида и трубами внешнего каркаса. В этом лесном лабиринте смоделированы условия более тяжёлого бездорожья – колея становится глубже, дорога сужается до ширины машины, подъемы и спуски становятся ещё круче.
Очередной поворот, и вдали уже видны палатки команды. «Держитесь, сейчас будет трамплин», – раздаётся в наушниках спокойный голос Антона. Разгон, полёт, довольно мягкое приземление и вот он – финиш заезда.
Лишь после остановки я осознал, что у меня ни на мгновение не возникло желание отпустить ту самую пресловутую ручку, за которую наш пилот попросил держаться. Какая там легенда? Как штурман может что-то держать в руках во время гонки, да ещё и зачитывать что-либо в нужное время?
Протяжённость нашего мини-заезда составляла 15 километров. Всего-навсего пятнадцать километров! Такое чувство, что мы ехали добрых пару часов. А ведь по ходу двух недель "Африки" и "Дакара" экипажи проезжают по четыре тысячи километров спецучастков.
Этим скромным парням должны платить миллионы – какие там Хэмилтон, Райкконен, Квят и прочие Ферстаппены? Перед стартом во время инструктажа нас предупредили, что гонщики будут ехать на 70-80 процентов от своего гоночного темпа. Страшно представить, что же такое "все 100 процентов".
Страшно, но очень хочется попробовать…
