Как известно, бытует мнение, что Кант был женоненавистником и поэтому не был женат.
С фактом его нахождения в статусе холостяка всю жизнь действительно спорить не приходится. Но вот по поводу антипатии к женщинам - все же мимо кассы, как мне думается. Он вполне адекватно общался с представителями слабой половины человечества. И, как говорят, некоторых дам мог вполне себе обаять.
Но с семейной жизнью у Канта не сложилось из-за чрезмерной для этого дела обстоятельности мышления. Философ из Кенигсберга был не из тех, кто принимает поспешные решения. Скорее из тех, кто 7 (10-20-30) раз отмеряет, а потом отрезает.
Его биографы пишут о том, что, как минимум, дважды он имел намерение связать себя узами брака, но в обоих случаях обдумывал этот поступок так долго, что когда наконец принимал положительное решение, одна из его невест уже успела выйти замуж за другого, а другая переехать в соседний город.
Пожалуй, для них оно и к лучшему.
Дамы, которые сами порой любят помучать своим "да/нет" все же очень плохо переносят такое со стороны мужчин. А женоненавистничество философа обычно раскручивают из фразы Канта о том, что многие (а прекрасный пол - весь) не стремятся умственному совершеннолетию.
Но я не склонен думать, что это злонамеренное оскорбление со стороны мыслителя. Скорее - понимание совершенно разных задач женщины и мужчины, а значит и способов мышления. Да и вообще -делайте скидку на принципиальной иной общественный уклад и человеческий менталитет XVIII столетия. Это далеко не самое радикальное суждение о женщинах для той эпохи и вряд ли имеют цель «ударить побольнее».
Едва ли стоит записывать Иммануила в хамы-невростеники или нелюдимые задроты. Все же философа, напомню, называли "галантным магистром". А это, сдается мне, не просто случайное выражение.
Доподлинно известно, что премудрый Иммануил был вхож в лучшие дома Кёнигсберга, где имел возможность знакомиться с наиболее привлекательными и влиятельными женщинами города. Есть основания полагать, что многие из них ему симпатизировали. В качестве примера можно привести его двусмысленные отношения с весьма миловидной Марией Шарлоттой Якоби-Гёшен, женой коммерсанта Якоби. Философ вместе с директором монетного двора Гешеном часто сопровождал ее в театр, на балы и маскарады. Но мало ли кто кого сопровождал, с кем не бывает, не так ли? Есть кое-что более весомое - письмо Марии Шарлотты Канту. Профессор Йозеф Конен утверждает, что сохранил орфографию. Внимаем.
"Дорогой друг Вас не удивляет, что я осмеливаюсь писать Вам великому философу? Я полагала найти вас вчера в моем саду, но поскольку моя подруга вместе со мной тихонько прокрались по всем аллеям и не нашли нашего друга под этим крушком небесным, то занимаю себя изготовкой ленты к шпаге, она предназначена вам. Я заявляю претензии на Ваше общиство завтра пополудни. Да, Да приду, слышу я ваши слова, ну Хорашо, мы ожидаем вас, тогда будут заведены и мои часы..."
Что интересно, немногим позже Канту и вправду вручили ленту к шпаге с ножнами, от которой тот отказался, как пишет Ф. Гаузе, в связи с началом Французской революции.
Фразу же о "заведённых часах" историки очень часто любят трактовать как непрозрачный намёк на интимную связь.
Тут не решусь делать однозначных выводов. Связь может и была. Возможно. Кант не раз заводил эти часы. Но, с другой стороны, опять-таки совершенно иное отношение к эпистолярному жанру и многим словесным оборотам в те времена. Вроде как и галантный век, со всеми этими долгими пируэтами и обхождением, и, вместе с тем, интимный градус фраз зачастую таков, что нашими современниками, если и произносятся, так после того, как штаны на пол упали. В крайнем случае - непосредственно перед этим... А у предков зачастую они таили в себе лишь легкий флирт, а то и вовсе дружбу и уважение.
Так что в этом письме могло быть и просто желание на близкое общение со столь знаменитым и уважаемым человеком. Все-таки дружба с маститым философом давала +1000 к карме и авторитету.
Впрочем, несмотря на то, что Кант вполне успешно вращался в женском обществе, все же интроверт в нем был достаточно силен.
Он любил, к примеру, совершать длительные пешие прогулки в одиночестве.
У него даже сложилось несколько любимых маршрутов, которые он, если верить биографам, никогда не нарушал.
Однажды Кант возвращался с одного из таких променадов. И тут, откуда ни возьмись, аккурат возле него затормозил кабриолет.
Из кабриолет свесилась тушка некоего графа, большого поклонника творчества Канта и стала долго и нудно упрашивать прокатиться с ним, поговорить о вечном. Погода, мол, хорошая, располагает, а я вас до дома потом подброшу.
Кант неловко отнекивался, пока его чуть ли не запихнули в кабриолет. А шельма дворянских кровей возьми да и направь повозку за город. И давай посещать то свое имение с попутной демонстрацией Канту, не слишком заинтересованному сельским хозяйством, своих владений, то дома свои друзей попутно болтая с ним и изрядно хвастаясь пассажиром.
И только к десяти часам вечера кабриолет доставил чешущегося от раздражения, но старавшегося его скрыть, философа домой.
С тех пор к числу железных правил-максим Канта прибавилось это: никогда более не ездить в коляске, не им самим нанятой и не находящейся в его распоряжении, и никогда-никогда ни с кем не кататься. И, надо сказать, он придерживался этого принципа до конца своих дней.
